Читать книгу "Жизнь прекрасна - Донна Клейтон"

– Мам. – Дилан пожал плечами – он уже привык к подобным допросам. – Урок начинается в час, а было уже около трех. – Вдруг его осенило:

– А откуда ты знаешь, что Эрин не была в школе?

Губы Элен Минстер мгновенно сжались.

– Я попросила секретаря в школе звонить мне, когда Эрин будет отсутствовать.

Терпение, только терпение, напомнил себе Дилан.

– Зачем ты это делаешь? – спросил он мягко.

– Дилан, начался новый учебный год. Эрин должна пойти по правильному пути. – Мать поморщилась. – Я не знаю, почему ты не хочешь отправить ребенка в пансион. Там ей дадут образование. – Она помолчала. – Тебе, к сожалению, образование не пошло впрок. В отличие от твоих брата и сестры.

– Общеобразовательная школа – лучшее для Эрин, – упрямо проговорил Дилан. – Все ее друзья учатся в Сосновой Роще. Она расстроится, если ее переведут в другую школу. Она может получить хорошее образование и здесь.

Дилан не хотел, чтобы его дочь чувствовала себя одинокой вдали от родных мест, как он в детстве, в пансионах. Ненавидя каждую секунду, проведенную далеко от друзей и семьи, он не мог ослушаться матери – до высшей школы, во всяком случае, когда над ним нависла угроза отчисления за драку. Это был прекрасный шанс сломить ее сопротивление и последние студенческие годы провести в родном городе.

– Да, – сказала его мать, – и она будет учиться со всеми отбросами, живущими в Сосновой Роще.

– Ты знаешь мое мнение на этот счет, – утомленно ответил он. – Эрин будет вести себя со всеми одинаково. Черный это, белый или желтый, богатый или бедный. Это научит ее общаться, пока она ребенок.

– Ну-ну. – Элен Минстер это явно не убедило, ее глаза зажглись боевым огнем. – В пансионе она будет брать уроки игры на пианино или заниматься бальными танцами, читать “Черного красавчика” и “Робинзона Крузо”. Ребенок будет носить кружевные платья и лакированные туфельки. – Она внезапно остановилась, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Дилан, этому ребенку скоро исполнится десять лет. Она уже юная леди. Она не должна валяться под машиной с грязными и сальными от масла руками. Этот…, автосервис… – Элен произнесла эти слова так, как будто нож вонзился в ее сердце, – это не место для девочки. Не правильно, что ты разрешаешь Эрин ходить грязной, как обезьянка, у которой единственная цель жизни – подавать отцу отвертки или ворошить гнезда.

До этого момента его кулак спокойно подпирал щеку. Но когда мать сравнила его дочь с грязным приматом, ему захотелось выгнать ее к черту из магазина.

Дилан посмотрел в окно. Эрин склонилась над капотом машины. Козырек бейсболки повернут назад, локти и коленки в саже, хлопчатобумажные шорты и топ грязные и неряшливые. Сердце защемило в груди. Эта маленькая девочка – вся его жизнь. Его мир.

– Ребенку нужно женское влияние, – продолжала Элен. – И если она не получит этого в ближайшее время, будет поздно. Попомни мои слова.

Поздно для чего? А если его мать права? Вдруг он вредит Эрин, разрешая проводить все свободное время в магазине? Может, ей действительно лучше заниматься игрой на пианино и балетом?

– Ты должен отпустить Эрин со мной. Я научу ее быть истинной леди, – доказывала мать. – Ты хочешь вырастить из нее женщину, знающую себе цену? Ты хочешь ею гордиться? Не думаешь, что она должна получить от жизни больше, – она посмотрела вокруг с очевидным презрением на лице, – чем то, что может ей предоставить автомастерская Дилана?

Обычно его не трогало презрение, с которым мать относилась к его делу, Обычно он позволял ей упрекать его, выжимая при этом из него все соки. Обычно, но не сегодня.

– Подумай об этом, – твердо сказала мать. – Я стараюсь для Эрин, а не для тебя.

Она открыла дверь офиса и, осторожно приподняв полы желтого платья, пробралась между разбросанными деталями и запчастями к выходу. Затем отрывисто попрощалась с внучкой и ушла.

Почти сразу же на пороге появилась Эрин.

– Ты в порядке, пап? Он кивнул.

– Конечно, милая. Дай мне пять минут, хорошо?

Она улыбнулась и вновь пошла к “кадиллаку”.

Дилан долго сидел на диване, внимательно изучая ее сквозь раскрытое окно. Завитки рыжих волос выбивались из-под кепки. Она сосредоточенно сдвинула брови в поисках какого-то инструмента в большой металлической коробке. Он так любил эту маленькую девчушку, что грудь сжималась от боли.

Так, думал Дилан, у нас есть проблема. Моей дочери нужна женская забота. Черт, твердил он сам себе, по правде говоря, только женщина сможет по-настоящему воспитать ее.

Как он ни боялся признать это, мать была права: Эрин действительно нужно штудировать литературу, становиться более культурной и просвещенной. А это невозможно сделать здесь. Для маленькой девочки необходимо найти место более изысканное, чем автосервис.

Пансион не выходил из головы. Но разрешить Эрин жить в доме матери…

– Только через мой труп, – тихо прошептал Дилан.

Сосновая Роща не сильно изменилась за десять лет, думала Тесc, проезжая по до боли знакомым улочкам. Только тенистый скверик на главной улице стал другим, по крайней мере для нее. Магазины выглядели лучше, чем раньше, а вот церковь вовсе не изменилась. И афиша так же болталась над двойной дверью кинотеатра на главной улице, рекламируя нашумевшие голливудские картины. В детстве Тесc провела немало субботних дней в прохладе темного зала, а подростком дневные сеансы сменила на вечерние, прокрадываясь безлюдными дворами на свидания с Диланом Минстером.

Это имя пронзило ей мозг, мурашки побежали по телу. Господи, как она любила его! И как многому от него научилась… Нежности. Страсти.

Близость и преданность они разделили с соперничеством, как шекспировские Ромео и Джульетта.

Тесc улыбнулась. Так грустно, что после трех лет дружбы осталась лишь вражда, полная взаимных обвинений и упреков. Именно она заставила их с отцом покинуть Сосновую Рощу. Обвинения Дилана перевернули ее жизнь. Если бы не они, не обидные слова, брошенные ей прямо в лицо, она никогда не покинула бы Нью-Джерси, не убежала бы от мужчины, завладевшего ее сердцем. И плевать на угрозы респектабельной и богатой семьи. Плевать на последствия.

Красный свет вывел ее из задумчивости, Тесc автоматически включила сигнал левого поворота. И поймала себя на том, что, не отрываясь, смотрит на дом из красного кирпича, где всегда находился банк Минстеров.

Страх начал стремительно разрастаться внутри нее, страх явственный, неотступный, постепенно переходящий в ужас. Сердце бешено заколотилось, кровь зашумела в ушах. Умом она понимала, что прошло слишком много времени и Минстеры вряд ли могут что-то сделать, но ей вдруг нестерпимо захотелось бросить свою затею к черту и уехать отсюда подальше.

Она долго изучала чековую книжку отца. Вопросов становилось все больше, и наконец она поняла, что захлебнется в них. Получил ли отец отступного от Элен Минстер? Действительно ли им заплатили за отъезд из Сосновой Рощи? Единственным разумным ответом на все эти вопросы было “да”. Но тогда почему отец не использовал деньги, ведь они все время так нуждались в них? Таинственная книга и загадки, возникшие с ее появлением, пробудили в ней любопытство. Оно-то и заставило Тесc оставить новую практику и вернуться обратно.