Читать книгу "Старые амазонки - Марина Серова"

— Прошу, проходите, — я отошла в сторону, пропуская гостью.

— Меня зовут Наташа, Наташа Никифорова.

Ага, теперь ясно. Это, вероятно, и есть та самая внучка, которую Мишка собирался искать. Не там он ее ищет. И как бы в подтверждение моих мыслей Наташа добавила:

— Я — внучка Марьи Николаевны. Тамара Федоровна меня к вам послала. Вы частный детектив? Вы сможете мне помочь?

— Да, я Татьяна Иванова. Я действительно занимаюсь тем, о чем вы говорите. А вот в чем я должна вам помочь, давайте обсудим.

— Я хочу, чтобы вы нашли убийцу баб Маши.

— А почему вы думаете, что она убита? Сколько ей лет было?

— Я была у нее вечером, она чувствовала себя великолепно. А возраст — ей было около семидесяти. Другие и больше живут.

— Она что, чем-то была больна?

— В ее возрасте уже не бывает здоровых, наверное. А так сердце у нее было нормальное, она не жаловалась. Единственное, что ее беспокоило, — астма.

Вот только не знаю, в какой она там была стадии, но началась уже давно.

— То есть она была не врожденная?

— Нет.

— Теперь понятно, почему она держалась за горло. Вероятней всего, у нее начался приступ. От этого она и умерла.

— У миллионов людей астма, они научились с ней справляться, хотя бы на время.

— В общем-то логично. Не могу с тобой не согласиться. По-моему, тебе было бы лучше дождаться результатов вскрытия. А вдруг здесь ничего криминального нет? И ты напрасно потратишь деньги. Ты вообще . знаешь, сколько я беру за расследование?

— Да, мне Тамара Федоровна сказала, что вы много берете. (Ого, вот это осведомленность!) — Но это особый случай, и я могу сделать исключение. Все-таки Марья Николаевна была моей соседкой, и я к ней хорошо относилась… Конечно, бесплатно я не буду работать, но… Все же лучше дождаться результатов экспертизы.

— Не могу я ждать, поймите! За это время может многое измениться…

Потом будет гораздо труднее установить правду! Вы, пожалуйста, займитесь, а если будет твердо установлено, что это не убийство, я все равно оплачу ваши услуги…

— Хорошо, хорошо, — перебила я ее. — Об оплате мы поговорим после окончания дела.

— Да, конечно. Так вы мне поможете?

— Я попробую. Но сразу предупреждаю: скорее всего Марья Николаевна умерла от приступа астмы.

— Ничего, ничего, лишь бы знать, что произошло на самом деле! Лишь бы знать правду!

— А теперь у меня есть несколько вопросов.

— Если смогу, я отвечу.

— Марья Николаевна жила одна в трехкомнатной квартире?

— Да. Когда папа женился, баба Маша была недовольна: жена была «не та», недостойна папы. И как мама ни старалась, она не смогла наладить отношения со свекровью. И они ушли с папой в мамину однокомнатную квартиру, где мы сейчас и живем. Мама все время говорила, что, может, хоть я поживу по-человечески. Вот теперь, наверное, и поживу, — грустно закончила она.

— А квартира приватизирована?

— Нет, но года четыре назад баба Маша меня прописала. Сказала, что совесть заела.

— А у тебя есть брат или сестра?

— Нет, родители не решились больше иметь детей. Комната-то одна.

— Значит, в квартире были прописаны ты и бабушка? И все?

— Да, — она подняла на меня свои огромные синие глаза.

Так, или она действительно очень наивная, или хочет показаться таковой.

Ладно, выясним потом.

— А ты живешь далеко отсюда?

— Нет, не очень.

Наташа назвала адрес. Я бы сказала, совсем близко.

— А почему ты не жила с бабушкой? Ведь ты часто к ней приходила?

— Приходила очень часто, но баба Маша была против того, чтобы я осталась у нее насовсем. Не то чтобы она говорила об этом прямо, но всегда тактично выпроваживала меня. Я не сопротивлялась, я и так был" ей благодарна за квартиру.

Так, это уже что-то. А может быть, этой девочке с такими огромными глазами просто надоело быть благодарной?

— Прости, Наташа, а сколько тебе лет?

— Двадцать два, я учусь в экономическом. Еще один год остался.

— А друг у тебя есть? Ты собираешься создавать ячейку общества?

Судя по выражению лица, она не сразу поняла последний вопрос. Потом, улыбнувшись, ответила:

— У меня есть друг. И мы собираемся создавать ячейку общества. А вот теперь, — она вздохнула, — процесс, я думаю, ускорится.

— Почему?

— Вася не местный. Он живет в общаге. И, сами понимаете, зачем нам жениться, если жить негде.

— А бабушка знала про Васю?

— Вообще-то, когда она уезжала, мы встречались в ее квартире. Она, конечно, об этом догадывалась, но ничего не говорила. Вздыхала только и ворчала, что времена настали: все с ног на голову перевернули. Все спрашивала, когда правнучков нянчить будет. Ну вот и понянчила, — Наташа опять начала всхлипывать.

— Наташ, а куда это твоя бабушка уезжала? Все-таки возраст немаленький.

— Я не знаю точно. Баб Маша почему-то не любила говорить об этом. У нее сестра какая-то, троюродная, что ли, ну, в общем, родственница была. По-моему, в Саранске. Но точно не скажу.

— Наташ, а могу ли я осмотреть теперь уже твою квартиру?

— Да, конечно, но если можно, чуть позже. Мне в институт надо сходить.

У нас собрание сегодня.

— Во сколько ты придешь?

— Я зайду к вам часа через два-три. Ничего?

— Нормально, но только зайди, пожалуйста.

— Хорошо. Я пойду?

— Да-да, конечно, я не прощаюсь.

После ее ухода я сварила кофе и закурила. Подумать было о чем. Сидя на диване и вдыхая аромат волшебного напитка, я начала размышлять. Надо сказать, Наташа произвела на меня двойственное впечатление. С одной стороны, она вроде бы честно отвечала на мои вопросы, но с другой… Вполне вероятно, что она просто пудрит мне мозги. А мотив, кстати, налицо: девушка выходит замуж, ей, естественно, нужна квартира. Подумаешь, одной бабулькой стало меньше. Кому от этого хуже, да и кто это заметит? В нашей стране хлопот хватает. А убивают и за меньшее.

Я вспомнила про свои гадальные кости и, вынув их из замшевого мешочка, бросила на стол.

8+21+25 — «Научитесь пропускать мимо ушей необоснованные обвинения» — советовали мне кости. Да я в общем-то никого еще и не обвиняю, мысленно оправдывалась я. Что же касается Наташи, время покажет…