Читать книгу "Тихая жена - А. С. А. Харрисон"

– Это даже не реставрация, – объяснил он. – Капитальный ремонт и модернизация. Тут будет дубовый пол, двери из массива, двойной стеклопакет… Это мечта любого, старый особняк со своей индивидуальностью, но абсолютно надежный и современный.

По его словам, он делает все один, по ходу дела изучая все секреты профессии. Тодд решил заняться этим вместо того, чтобы пойти учиться в университет, взял кредит и жил за счет банковских средств и своего оптимизма. Насколько ему нелегко приходится, она поняла, увидев свернутый спальник в одной из комнат и бритву с пеной в ванной.

– Ну, что скажешь? – поинтересовался Тодд, когда они спустились вниз.

– Хотелось бы посмотреть на него, когда он будет готов.

Он рассмеялся.

– Ты считаешь, что это нереально?

– Это весьма амбициозно, – согласилась Джоди.

– Ну, ты будешь удивлена.

* * *

К его приходу бархатистые сумерки накрывают уже и озеро, и небо. Джоди выключает верхний свет, оставив лишь настенные светильники, дающие мягкое уютное освещение, снимает фартук, слюнявит пальцы и распрямляет завитки волос на висках, это жест чистого предвкушения. И все это время она прислушивается к доносящимся из прихожей звукам: Тодд гладит пса, вешает куртку, выкладывает содержимое карманов в литую бронзовую чашу, стоящую на столике. За этим следует мгновение тишины – он просматривает почту. Джоди выкладывает на тарелку копченую форель, а вокруг нее – веер из крекеров.

Тодд Джилберт – крупный мужчина со светлыми, как песок, волосами, синевато-серыми глазами и мощным зарядом энергии. Когда он входит в комнату, все просыпаются. Именно эту его особенность Джоди назвала бы, если бы ее спросили, что ей нравится в нем больше всего. А еще что он в любой момент может ее насмешить и что в отличие от большинства знакомых ей мужчин Тодд хорошо справляется с несколькими делами одновременно, даже разговаривая по телефону, он может застегнуть ей колье или показать, как пользоваться двухступенчатым ножом сомелье.

Он легко касается губами ее лба, обходит и достает бокалы для коктейля.

– Красиво, – говорит Тодд. – Что это? – это он про золотистое мясо с корочкой из теста, уже извлеченное из духовки и ждущее своего часа.

– Биф Веллингтон. Я же его уже готовила, забыл? Тебе понравилось.

Разливать мартини – его задача. Хотя сама Джоди взбивает маринад для овощей, от нее не ускользает позвякивание кубиков льда и аромат, который появляется в воздухе, когда Тодд надрезает лимон. Он натыкается на нее, что-то переворачивает, мешает, но ей все равно нравится, что он рядом, такой большой и уютный. Прикосновения его всегда теплые, что чисто физически важно для человека, которому почти всегда холодно.

Тодд ставит перед ней бокал мартини, а свой, как и тарелку с форелью, несет в гостиную, где садится, задрав ноги, и открывает газету, которую она оставила для него на кофейном столике, аккуратно сложив как было. Джоди кладет стручковую фасоль и молодую морковь в разные пароварки, отпивает первый глоток, с удовольствием замечая, как водка тут же проникает в кровь, растекаясь по рукам и ногам. Он, сидя на диване, бросает комментарии по поводу сегодняшних новостей: следующая Олимпиада, повышение процентных ставок, дождь в прогнозе. Проглотив почти всю форель и сделав последний глоток мартини, Тодд встает и открывает бутылку вина, а Джоди тем временем толстыми кусками нарезает говядину. Потом они садятся за стол, оба лицом к сверкающему небу.

– Как провела день? – интересуется он, накалывая кусок на вилку.

– Бергман приходила.

– Бергман. Ну и что она? – Тодд всецело сосредоточен на говядине и, даже говоря, не отводит взгляд от тарелки.

– Напомнила, что с рекламы пудингов прошло уже три года. Думаю, частично пыталась свалить вину на меня.

Тодд знает клиентов Джоди по придуманным ею кодовым именам. Поскольку они приходят, когда он на работе, он ни с кем из них ни разу не встречался, но она держит его в курсе, так что в некотором смысле он знаком с ними всеми довольно близко. Джоди не видит в этом ничего страшного, ведь имена она держит в секрете. «Бергман» она окрестила одну безработную актрису, чью последнюю работу – рекламу легендарного пудинга – все уже давно забыли.

– Значит, теперь ты в этом виновата, – говорит Тодд.

– Она думает, что из-за ее отчаяния люди стали ее сторониться, допрашивает, почему я ей в этом не помогла. Дурдом. Уже несколько недель над этим работаем.

– Не представляю, как ты это выносишь.

– Если бы ты увидел ее сам, понял бы. Она такая пробивная, настоящий борец. Никогда не сдается, рано или поздно у нее что-нибудь изменится.

– У меня бы терпения не хватило.

– Хватает, когда относишься к ним с теплом. Ты же знаешь, клиенты мне как дети.

У Тодда на лице мелькает тень, и Джоди понимает, что эта фраза о суррогатных детях напомнила ему об отсутствии у него настоящих. Она возвращается к Бергман.

– Но я за нее беспокоюсь. Тут такой случай, когда она сама не может поверить в себя, пока ей не предложат работу, но никто этого не сделает, потому что она не верит в себя, в общем, я не знаю, помогаю ли я ей вообще. Иногда я подумываю о том, чтобы разжаловать себя с должности ее терапевта.

– Так почему ты этого не сделаешь? – интересуется Тодд. – Если ваше общение все равно ничего не дает.

– Ну, это не ничего. Как я сказала, она хотя бы поняла, что сама себе такую жизнь устроила.

– Говядина отменная. Как ты мясо в пирог засунула?

Он спрашивает это так, будто Джоди сделала кораблик в бутылке. Этот человек, способный возводить стены и заливать фундамент, становится поразительно наивным, когда речь заходит о кулинарии.

– Обернула, – признается она. – Это как изоляция вокруг трубы.

Но Тодд смотрит куда-то в пустоту, словно не слыша ее ответа.

Он всегда «выпадал» из разговора время от времени, хотя сейчас ей кажется, что в последнее время это стало случаться чаще. Тодд то здесь, то пропадает, его словно уносит река мыслей, предположений, забот – как знать? Может, он считает от ста до нуля или перебирает в уме имена президентов. Но хотя бы на его настроение жаловаться не приходится. В последнее время Тодд стал заметно веселее, как и раньше, и Джоди даже начинает надеяться, что его депрессия уже в прошлом. Какое-то время она беспокоилась, что это состояние не пройдет никогда. Оно затянулось очень надолго, даже общение с Фрейдом не помогало. А пес в детстве был таким игривым дурачком, смешной, как придворный шут.

Но Тодд хотя бы умел имитировать жизнерадостность на вечеринках – вино у него лилось рекой, он становился дружелюбным, люди всегда радовались его обществу. И женщин он привлекает своим добродушием и щедростью. «Розали, ты как будто снова напилась из источника молодости. Дейрдре, хорошо выглядишь, так и съел бы». Мужчинам с ним тоже хорошо, при нем они могут говорить о себе открыто, без конкуренции, а еще он хорошо умеет подражать, чем постоянно всех смешит: он и натуропат из Ост-Индии («В вашей жизни слишком много напряжения… не спешите, никуда не спешите»), и механик с Ямайки («Твой машин нужен три шина… Подними компот»).