Читать книгу "Вода камень точит - Сю Фудзисава"

— Водораздел проходит между абитуриентами с коэффициентом выше пятидесяти пяти и теми, у кого не ниже сорока пяти[4]. Так не лучше ли нам сконцентрировать свое внимание на тех, у кого около сорока пяти и предложить им посещать ускоренные курсы?

Миясэ отрывает глаза от статьи, выпрямляется на стуле и закуривает. За его спиной расположен стол газеты, помещающей материалы к вступительным экзаменам в среднюю школу второй ступени. Эта газетенка как раз для мамаш шестиклассников. Главная тема текущей недели — специальная статья, посвященная осенним родительским собраниям, и редактор именно об этом и толкует по телефону, попыхивая трубкой и распространяя вокруг себя запах ванильного табака.

Миясэ переводит взгляд на стол газеты «Оясиро»[5], специализирующейся на синтоистских храмах. В четверг от них в типографии собирается больше всего сотрудников. Двадцатилетней молодежи человек шесть, и двое постарше. В молчании они выписывают старомодные иероглифы, затем, опять же в молчании, прочитав верстку, шестеро дружно поднимаются на обеденный перерыв и, выстроившись в цепочку, исчезают по одному в дверях лифта.

На мгновение встретившись глазами с недавно закончившим университет новым сотрудником газеты «Оясиро» по имени Мацусита, Миясэ помахал ему рукой в знак приветствия. Несколько раз они перекидывались словечком на третьем этаже, где верстают газеты.

— Нет ли какой-нибудь хорошей книги по расположению камешков и водорослей в аквариуме с тропическими рыбками?

— Может, поискать в больших книжных магазинах?

Примерно такой вот был разговорчик. Мацусита согнулся в вежливом поклоне и, похоже, подгадывает удобный момент, чтобы отвести глаза. Пока же он не отвернулся, Миясэ, чуть сдвинув фокус своего взгляда, неотрывно смотрел на огромный портовый кран, силуэт которого виден из окна прямо за спиной Мацуситы.

— Ох, как же ты меня заколебал… — недовольно ворчит Миясэ, возвращаясь к своей газете, и одновременно с этим тишину разрывает звонок на обед.

Ослабив узел галстука, Миясэ выходит на улицу.

До ближайшей закусочной нужно идти вдоль канала минут пятнадцать. «В середине дня скучнее места не найти, пожалуй, во всей Японии», — думает Миясэ.

Нисикава вместе с коллегой Мурой, а также подрабатывающим по корректорской части Ёнэкура, заказывают на вынос корейскую кухню из ресторана «Омото», что у вокзала, однако Миясэ противно вот так вот заправляться за столом в корректорской. Не прибавляет аппетита и то, что перед тобой газета с рекламой собачьего корма и кладбищ для животных.

Он выходит из лифта, держа перед собой газету с объявлениями о собачьем корме и кладбищами для животных. Лучше все-таки перекусить на стороне, несмотря на снующие по шоссе грузовики. К тому же он почти всегда во время обеда звонит Тамаки. Это вошло в привычку с момента их помолвки, когда девушка тут же уволилась из туристического агентства.

— Послушай, дорогая, в том ресторане, в Макао, ну, когда путешествовали в Гонконг, что мы там ели?

— Не поняла, ты это к чему?

— Да так как-то, ни с того ни с сего. Может, вспомнишь, что мы там ели?

— Да вроде средиземноморскую кухню… А чего ты это вдруг?

Они познакомились по работе. Началось все с того, что Миясэ пришел в офис, где работала Тамаки, с тем, чтобы взять предложенную ее представительством рекламу проекта путешествия с питомцами под присмотром дипломированной няньки. На ней был бордовый форменный костюм. На Миясэ оказала неизгладимое впечатление полоска нежной кожи, выглянувшая из-под задравшейся блузки как раз между юбкой и жакетом, когда она нагнулась над стойкой за документами. Миясэ до сих пор помнит каждую складочку.

— Это, ну, на тот крючок с нянькой клюнуло что-нибудь?.. А, вот оно как. Ну да ладно, ты, кстати, сделала заказ в зоомаге у Кодзимы?

Тамаки потом призналась, что ее пленили рост и неуклюжесть будущего мужа, а что до самого Миясэ, так ему просто хотелось ее трахнуть. Стоило ему увидеть сексуальный овал лица и ножку чуть выше задравшейся юбки в момент, когда она повернулась на своем вращающемся кресле, чтобы достать папку с документами, как в нос неожиданно ударил запах озона только что сделанных ксерокопий.

— А как насчет ангорки?..

«Это она про кошку», — сообразил Миясэ. Он пообещал Тамаки после знакомства с ее родителями, живущими в Кобе, что после женитьбы купит ей пушистую кошку. «Самое главное, чтобы была пушистая», — потребовала тогда невеста, а он сдуру и ляпни ту породу российского происхождения, о которой писал статью. У Миясэ и в мыслях не было заводить кошку. Если уж на то пошло, так лучше уж привести в дом какого-нибудь двор-терьера без родословной — они самые верные.

— Ангорка, говоришь?

Тем не менее, когда Миясэ вспоминал светящееся от счастья при мысли о замужестве лицо Тамаки, ему казалось, что и в самом деле неплохо бы завести какого-нибудь зверя. Однако именно ему через свою фирму пришлось подыскивать двухкомнатную квартиру с кухней-столовой в доме, где разрешали арендовать жилье с домашними животными. Это оказалась ветхая коробка, построенная лет двадцать пять назад.

— Я думаю, что чем раньше, тем лучше. Вещи вот уже начала помаленьку перетаскивать. Милый, а когда появится ангорка, я целый день буду сидеть дома и неустанно вить гнездышко любви.

В телефонной трубке слышится смешливый голос Тамаки. Вообще-то она очень серьезно относилась к замужеству, да и Миясэ не представлял для себя другой жены, однако во время помолвки какая-то тень сомнения закралась в его душу. Это даже и не меланхолия, которая часто охватывает жениха. «Как ни крути все мы там будем, так к чему эти дурацкие предсвадебные хлопоты?» — недоумевал про себя Миясэ.

— Извини, дорогая… Ты определилась с местом свадьбы и прочее, ну как там по деньгам?

— Если честно, я бы хотела сочетаться в синтоистском храме… хотя и в церкви тоже ничего, но с симада[6]я буду выглядеть там нелепо… — Мостовая сотрясается от проезжающего мимо трейлера, шум дизеля заглушает голос Тамаки, и Миясэ плотнее прижимает трубку к правому уху. — Ведь можно обойтись регистрацией, ты как думаешь? А потом разошлем письма с сообщением о нашем браке…

— Что ты говоришь? Плохо слышно.

Стоило грузовику промчаться, окутав Миясэ черной выхлопной гарью, как кончилась мелочь, которую он подбрасывал в прорезь телефонного аппарата, и связь оборвалась. «Трубка вдруг стала легче или мне это показалось? — подумал Миясэ. — Обычно-то, наоборот, после телефонного разговора она становится тяжелее. Впрочем, какая разница». Но в момент разъединения Миясэ вдруг представил себя поглощенным уходящим вдаль унылым пейзажем канала, который сфотографировал его глаз, а на линии горизонта явилось их новое жилье и женщина по имени Тамаки.