Читать книгу "Я и мои гормоны - Пол Винсент"

Настроение гормонов соответствовало моменту.

– Как он вообще дожил до сорока? – спросил Феромон. – Кажется, всего пару лет назад ему был двадцать один год. Он любил поржать в пабе после работы, а весь мир видел в розовом свете и был полон надежд. В двадцать ты сражаешься – и тебе кажется, что это судьба, ты надеешься на лучшее завтра, а потом раз – и вот оно, завтра. И уже нет особых проблем, но все становится каким-то бессмысленным. В конце концов, наш Билл достиг зрелости, но потерял интерес к жизни.

– А раньше у него были интересы, – задумчиво продолжил Адреналин. – Все детство он мечтал быть гитаристом. И что потом?

– Он узнал, что сначала надо научиться играть на гитаре, – объяснил Гистамин.

Билл рассматривал подчиненных. Напротив него стоял рабочий стол Марии. Не то чтобы она была истеричкой, но, когда речь заходила о ее жизни, она частенько рыдала так долго и продуктивно, что вполне могла устроить парочку скромных наводнений. Позади нее сидел Тони.

– А разве Тони не встречался с Эвелин в школе? – спросил Феромон. – Как это Билл не почувствовал, что даже его жену все забраковали?

– Да уж, – добавил Гистамин, – тут вспоминается один случай, как несколько лет назад Билл застал Тони с Эвелин мило беседующими на корпоративной вечеринке. Героизм Билла, защищавшего свой очаг, вошел в историю: «Да как ты смеешь называть мою жену привлекательной!!!» – раскричался он. Может, за себя постоять, если захочет!

Гормоны постарались напомнить Биллу про Тони с Эвелин, но в деле внушения хозяину конкретных мыслей их успехи были еще весьма посредственными: вместо приступа ревности Билл вдруг задумался о пристрастии Тони к выпивке. Все в офисе знали, что последний пьет по-черному, и теперь Билл размышлял, должен ли он, как руководящий работник, что-либо предпринять. Но тут же он вспомнил, что Тони не отлынивал от заданий и прогуливал не больше, чем Мария или он сам. И пусть коллегам часто приходилось следить, чтобы по утрам гуляка не дышал на открытое пламя, но в целом он держался. На этом поток мыслей иссяк, Билл вздохнул и вернулся в реальный мир.

Он не сразу включился в речь Тони, который объяснял, что, по его мнению, страхование является зеркалом всей человеческой жизни, и именно это ему и нравится в его профессии – оценке страховых случаев. Хотя ему и наплевать по большому счету на участников этих самых случаев, Тони действительно любил свою работу (с этим Билл был полностью согласен). Сейчас он рассказывал всем, как в Нью-Йорке один мужчина переходил дорогу, и его сбила машина. Конечно, это было слегка неприятно и неожиданно, но потерпевший все-таки смог добраться до тротуара и стал отряхивать с одежды пыль – с ним все было в порядке: ни перелома, ни раны, ни даже маленького синяка. Тут один прохожий ему и говорит: «Возвращайся на дорогу». Ляг там, притворись, что серьезно пострадал, – потом подашь на водителя в суд и получишь компенсацию. Сорвешь выплату по страховке». Мужик вернулся на дорогу, лег там, и его переехало следующее такси. Тони расхохотался первым, оглядываясь по сторонам и желая получить подтверждение того, что его коллеги также вне себя от восторга. Билл, который уже слышал эту историю далеко не в первый раз, состроил гримасу, а Мария, обладавшая более отзывчивым сердцем, подняла глаза вверх и рассмеялась. В это время приятная беседа была прервана звуками дрели, доносившимися с верхнего этажа.

– Так они скоро доберутся до крыши, – предположил Тони.

– А ты был наверху? – поинтересовался Билл. – Когда достроят четвертый этаж, там будет полно места под кабинеты.

– В смысле? – задал Тони свой коронный вопрос, звучавший порой весьма неуместно.

– Как думаете, уволят ли кого-нибудь из нас? – спросила Мария, всегда готовая к худшему. – Последнее время тут ошивается куча специалистов по работе с персоналом и системных аналитиков. Их тут столько, что, если кинуть камень, – одного зашибешь обязательно…

– Хотелось бы, – добавил Билл.

Тони состроил гримасу, а Мария улыбнулась.

Билл посмотрел на свои часы – половина одиннадцатого. Через пятнадцать минут ему надо было уходить. Боже, как это будет нескоро…

Глава 2

На службе у Эвелин состоял полный комплект гормонш, но Феромон уже давно понял, что лучше всего общаться с Эстрогеной и Прогестероной. По сравнению с властью близняшек возможности Адреналины, Серотонины и Кортизолы были ничтожны, несмотря на то что первая могла заставить Эвелин запаниковать, вторая – сделать счастливой, а третья – успокоить ее.

– Разрешите поприветствовать! – обратился к девушкам Феромон, который, общаясь с представительницами прекрасного пола, всегда работал под комика Питера Селлерса образца шестидесятых. Почему – не знал никто. Он потратил не один час, тренируясь в этом искусстве для блага Эстрогены и Прогестероны, тогда как они убили массу времени на то, чтобы научиться выказывать ему полное безразличие.

– Привет Феромон, – позевывая, сказала Эстрогена – Привет Феромон, – как эхо, повторила Прогестерона, которая хоть и была больше заинтересована в наступлении беременности, чем ее подруга, однако блюла корпоративность.

– Нам с мужиками стало интересно: можем ли мы рассчитывать на секс сегодняшней ночью?

– Секс, гм? Ну-ууу, – хором ответили девушки, похоже, нисколько не впечатлившись такой перспективой.

– Понимаете, столько времени уже прошло. Парням как-то не по себе.

– Секс? – уточнила Эстрогена. – А зачем? Вы что, хотите ребенка?

– Не глупи, красотка.

– Хи-хи-хи. Феромон сказал, что ты глупая.

Эстрогена бросила кокетливый взгляд:

– Не то чтобы мы не хотели секса.

– Конечно же нет! – одновременно с ней выпалила Прогестерона.

– Хотя иногда мы его хотим.

– Да, хотим!

– Но просто мы сейчас так заняты.

– Понимаешь?

Феромон принял крайне заинтересованный вид. Эстрогена, оседлав любимого конька, улыбнулась и пустилась в объяснения:

– Понимаешь, не так-то легко быть женской гормоншей.

– Да уж, нелегко, – подключилась Прогестерона.

– Мы должны быть приятными…

– …Но злорадными.

– Постоянными…

– …Но непредсказуемыми.

– Успокаивающими…

– …Но болезненными.

– Мы – парадокс, понимаешь? – сказала Эстрогена с горделивым выражением лица.

– Только этим утром мы… – продолжила Прогестерона – …мы просто разрывались между судорогами…

– …И рвотой.

Подружки задумались на секунду, поражаясь собственной невиданной силе.

– И на чем вы остановились?

– В смысле?

– Что вы ей устроили – судороги или рвоту?