Читать книгу "17 м/с - Аглая Дюрсо"

А я сказала: «Остановите. Мы с розой приехали».

Сначала роза заняла весь пол и от этого сильно бросалась в глаза. А я этого стеснялась. И я ее закрасила белым акрилом. Потому что я не дура и понимаю, что лишней экспрессии на потолке быть не должно, а то тектонические плиты не выдержат и я буду жить, как в пещере. Я знаю, что надо создать иллюзию холодного светлого пространства. И у меня кроме титановых белил есть еще ультрамарин, кобальт, берлинская лазурь и черт-те что, на что я потратила деньги, сэкономленные на квартирных счетах. В итоге на бледно-берлинских небесах оказались бледно-кобальтовые ангелы с титановыми прожилками. А небеса были такими ледяными, что будь у ангелов видны ноги, мы бы все убедились, что они на коньках. Но у ангелов были видны только руки. Ангелы ими размахивали. И выглядело это так, будто они хотят согреться. И чтобы это так жалобно не выглядело, я нарисовала в углу самолет. Будто они не просто так размахивают руками, как отмороженная девочка со спичками, а вполне осмысленно этому самолету голосуют. Но самолет вышел таким маленьким, что стало ясно: все ангелы туда все равно не забьются, и большая их часть останется покрываться мурашками. В углу я написала ободряющее название: «Ниже, наверное, теплее». Спешэл фор не успевших на самолет.

Гений Шилов поинтересовался, куда летят ангелы. Я сказала, что в Киндберг. Моя подруга спросила, как будем вешать. Об этом я не подумала, факт. Прожигатель сказал, что картину надо вешать на анкерные крючья. И слился.

Господин декоратор сказал, что картину надо приклеить. Но я, вспомнив ее вес, не рискнула. Потому что в случае обрушения тем, кто ниже, станет не теплее. Им станет никак. А гений Шилов сказал, что ангелов надо было вообще рисовать на потолке, предварительно соорудив леса и помосты. А саму картину надо подарить городу посредством выкидывания с балкона в надежде на ураганный ветер.

Но тут пришел один странный человек, вся опасность которого в том, что он не производит впечатления странного. Он сказал, что ангелов надо пристрелить. Я сказала, что лучше уж пристрелить меня, чтобы меня не носило по жизни, как говно по унитазу, со скоростью семнадцать метров в секунду.

Но странный человек уже решительно размахивал механизмом, опасно напоминавшим базуку. Он сказал, что отторг эту базуку от специалистов на стройке и, чтобы приблизиться к их совершенству, всю ночь тренировался, расстреливая трансформаторную будку. По потолку эта базука почему-то все время давала осечки. Так что у тинейджеров, которые придерживали ангелов, уже стали затекать руки, а у меня — появляться страшное подозрение, что тинейджерам все-таки придется здесь осесть в качестве кариатид. После десятой осечки тинейджеры привалили картину к батарее. Только странный человек не сдавался. Он сказал, что ему надо опять потренироваться. И раз у меня нет трансформаторной будки, он потренируется на полу. Вообще-то у меня неважные отношения с нижними соседями, и в случае чего они не простят мне апгрейда их потолка.

Странный человек выстрелил из базуки в стену. И базука сработала!!! Она отвалила фрагмент стены прям до кирпичей. Это была стена около балкона, и я страшно обрадовалась, что не отвалился балкон. И гений Шилов обрадовался. Он сказал, что, когда так были оббиты московские подворотни, это значило, что они не предназначены для телег. И конечно, очень воодушевились тинейджеры. Они сказали, что надо скорее бежать опробовать базуку в туалете! Ведь я давно хотела сделать совмещенный санузел!!!

Ангелов в итоге повесили на анкерные крючья.

Я соорудила лежачие места для зрителей, и мы все уставились на ангелов. Хорошо все-таки, что мы это делали в оптимистичное время суток. Потому что ангелы были очень дрожащими. Надо было что-то с этим делать! Тинейджеры предложили заклеить окна, чтоб не так дуло. А лучше забить. Забить досками, на которых нарисовать, наконец, ноги ангелов. Они (не ангелы, а тинейджеры, что не одно и то же) даже знают, где эти доски можно взять, когда стемнеет. Я поняла, что при таком раскладе балкону не уцелеть. И нашла более элегантный и не такой разрушительный выход. У меня родился гениальный проект! Проект, при котором можно не бояться осесть на одном месте, а продолжить дрейфовать по жизни с ураганной скоростью! Это будет очень выгодный проект в теплой стране! На прекрасных островах!

А муж моей подруги сказал, что все это просто круто, и этим должны заняться теперь осмысленные люди. А мне надо подумать, куда деть кота, потому что кота на острова без справки не пустят. И еще — сделать ремонт в квартире. Потому что в таком виде ее сдать не удастся. С ангелами ее никто не снимет. А так будут капать денежки. Пока меня носит.

Ну еще бы. А также подумать о фонде пенсионного страхования и припомнить, где же все-таки валяется моя трудовая книжка.

О боже. А на заработанные деньги купить красный автомобиль Кортасара.

Знаем мы, куда ведут элегантные решения, когда они попадают к осмысленным людям. Чем ниже, тем теплее.

Если так пойдет, то вообще можно докатиться. Того и гляди, мне позвонит эстетствующий гражданин. Гражданин, с опасно проступающими чертами упакованности. И спросит меня, чем я занимаюсь сегодня вечером.

Нет. Меня голыми руками не возьмешь!

Чем я занимаюсь?

Я делаю ангелов, я танцую танго на щербатых паркетах ракушек в парках, я катаюсь на коньках на пустом катке ночью, я пеку в микроволновке руны, я читаю ребенку страшные сказки и езжу наперегонки с тинейджерами.

У меня заняты все вечера и ночи. Ну разумеется, ровно до того момента, пока я не лягу спать. В одиночестве (как ни прискорбно в этом признаваться в моем-то возрасте).

Но даже это не повод. Я не могу стать достоянием гражданина с пугающими чертами мелкого олигарха. И с проступающими под ними еще более пугающими чертами гражданина, который хранит за кроватью катышки носков и упаковку презервативов.

Я не могу стать достоянием всего этого, как бы мне этого ни хотелось к четырем утра.

Потому что я — достояние Киндберга.

Тем более что на работе остались еще два ужасающих постера. А на потолке — куча вакантных мест для экспозиции. А на следующей неделе, кстати, обещали шквалистый ветер. С порывами до двадцати четырех метров в секунду.

ЧЕМ БЛИЖЕ К БОБРУЙСКУ…

Мы лежали на диване и смотрели безобразную пиратскую версию зловещих линчевских бредней. Мы ели чипсы и пили напитки, в которых растворяются монеты (дочь) и печень (я). Дочь смотрела на конверт диска и спрашивала: а когда будет про зайцев?

Зайцы тоже были бессмысленными и беспощадными, как все у Линча. И тогда я спросила: может, выключим? А дочь сказала: я хочу смотреть этот фильм всегда. Я спросила: почему?

А она ответила: потому что мы живем, как холостяки!!!

И она обняла меня за это и расцеловала.

Она имела в виду, что мы живем, как хотим.

Но вдруг это кончилось. Потому что приехала моя кузина и внесла в нашу жизнь сумятицу, которую могут внести в жизнь только женщины. Она кинулась на кухню и стала печь блины. Вообще-то ее ждали на пресс-конференцию посол и госсекретарь, но она все равно умудрилась изгваздать девственно чистую (со дня покупки) плиту, нажарив еще и котлет.