Читать книгу "Свет в конце Бродвея - Дарья Калинина"

Но то прозвище, которое когда-то заставило Ингу горько рыдать, теперь доставило ей несказанное удовольствие. Она – пигалица! Наверное, только Василий Петрович нынче и может сказать такое ей – взрослой и состоявшейся сорокалетней женщине, имеющей совсем взрослого сына.

– Ну, чего задумалась! – вернул Ингу в реальность голос радушного хозяина. – Рыбу специально для тебя закоптил. Знаю, ты к мясу равнодушна. Поэтому первым делом рыбка, а затем мы – мужики – и копченого окорока отведаем. Пока с рыбой управимся, он как раз и подоспеет.

Значит, будет еще и домашняя ветчина. Вот уж поистине широта гостеприимной души Василия Петровича не знала предела.

– Знакомиться-то с нашими друзьями будешь?

Инга поспешно кивнула и по очереди протянула руку сначала высокой темноволосой женщине, чье гладкое лицо было почти лишено морщин, отчего она казалась куда моложе своих лет.

– Мария Петровна.

Инга тоже представилась, а затем протянула ладошку седовласому старцу, обладателю густой, тщательно ухоженной бороды и довольно приличной еще шевелюры. Рядом с ним стояла красивая трость, видимо, помогавшая старцу при ходьбе. Но держался он очень прямо и даже гордо, взгляд у него был умный и с какой-то хитрецой.

– Виктор Андреевич.

– Очень приятно.

– Мне тоже приятно, голубушка, – ласково прогудел Виктор Андреевич. – Алена не преувеличила, вы и впрямь снежная королева. Холодная красавица, заставляющая мужчин сходить с ума от вашей недоступности.

– Да что вы, – окончательно смутилась Инга. – Я совсем не королева.

– А выглядите просто по-королевски.

– Витюша, хватит девочку смущать, будет тебе, – смеясь, осадила этого донжуана его жена. – Видишь, она сама не своя от твоих комплиментов.

Кроме пожилой пары и Василия Петровича с Аленой, в беседке находились еще двое молодых людей. Оказалось, что это сыновья Виктора Андреевича и Марии Петровны от их первых браков – Сева и Вова. Мужчинам было на вид лет по сорок или чуть больше. И они оба оказались молчаливыми. На них внешность Инги не произвела никакого впечатления. Они лишь сдержанно кивнули ей и почти сразу же вновь уткнулись в свои тарелки.

А вот Виктор Андреевич был любителем поболтать, еда интересовала его куда меньше, чем застольная беседа.

– Мы с Машенькой знаем друг друга еще с юности. Но смогли воссоединиться и быть вместе лишь в очень зрелом возрасте. Когда мы познакомились с ней, у нас у обоих были семьи, маленькие дети. Ответственность перед семьями не позволила нам оставить их. Но теперь Маша вдова, а мы с моей супругой давно перестали понимать друг друга, стали чужими людьми. Поэтому, как только я сумел оформить развод, я сразу же сделал Маше предложение. К чему тянуть время? В нашем возрасте каждый день может стать последним.

– Это в любом возрасте может случиться, – деликатно произнесла Инга.

– Но согласитесь, с пожилыми людьми такое происходит все же куда чаще? – с улыбкой возразил ей Виктор Андреевич.

Инга не нашлась, что ответить. Она впервые видела человека, который бы столь непринужденно шутил на тему собственного конца. Инга подумала, что Виктор Андреевич человек явно незаурядный, и вскоре имела возможность убедиться в собственной правоте.

– А чем занимается ваш муж? – спросила она у Марии Петровны, которая оказалась ее соседкой по столу.

Виктор Андреевич переключился на хозяина застолья, так что у женщин появилась возможность тихонько посплетничать между собой.

– Виктор занимается научной работой. Он – физик-теоретик.

– Как интересно. А вы?

– Я тоже.

– Вы вместе работаете?

– Работали когда-то. Но теперь я занимаюсь хозяйством, а вот Витюша до сих пор трудится в своем институте. И честно говоря, я этому очень рада. Для Виктора крайне важно, что он до сих пор может приносить пользу людям, может делать свой ежедневный вклад в науку. Мне кажется, если он выйдет на пенсию, то очень быстро угаснет.

Однако вдоволь поговорить им не удалось. Поедание копченой рыбы требовало сосредоточенности и внимания. Костей в ней было предостаточно, правда, благодаря их размерам справиться с ними не составляло особого труда. Это когда рыбешка мелкая, то с косточками приходится повозиться. Но когда рыба длиной с руку взрослого человека, дело совсем другое.

На столе был выставлен целый ассортимент речной рыбы: большой лещ, килограмма на два, три форельки, каждая примерно по килограмму. И наконец, было блюдо с рыбным ассорти – окуни, сибас и судак.

– Ни карасей, ни плотвы я никогда не беру. Вкус у этой рыбы совсем не тот, что нужен.

Василий Петрович, видя, как все уплетают его рыбу за обе щеки, был откровенно доволен удавшимся застольем.

– Я никогда не режу рыбу на части и не чищу чешую, – делился он со всеми секретом приготовления своей рыбы, которая и впрямь была потрясающе вкусной, буквально таяла во рту. – Удаляю лишь жабры и внутренности. Хорошенько солю и оставляю на часок в тепле. Слежу лишь за тем, чтобы мухи к ней не пробрались. Затем убираю ее в холодильник еще на несколько часов. Если утром засолить, то к вечеру рыба уже просолится. Останется только смыть с нее излишки соли и засунуть в коптилку.

– Ни перца, ни пряностей?

– Никогда! Из ароматов только натуральная ольха. Именно из ее опилок получается самый лучший дым.

Коптилка у Василия Петровича была тоже знатная. По его собственному утверждению, там запросто мог поместиться целый поросенок или громадная стерлядь.

– В следующий раз угощу вас собственными осетровыми, – пообещал Василий Петрович. – Развел мальков, теперь жду урожая.

– Некоторые из наших рыбок уже размером с локоть, – добавила Алена.

– Нашла чем хвастаться! – тут же осадил супругу Василий Петрович. – Осетровых меньше метра длиной и рассматривать не стоит! Ерунда, а не рыба. Одна кожа и панцирь. Даже несмотря на то, что вместо костей у них хрящи, есть там все равно нечего.

Алена замолчала, лукаво поглядывая на подругу и гостей. Она умела пропускать некоторые высказывания Василия Петровича мимо ушей, прекрасно сознавая, насколько глубоко предан ей муж. Ну а если некоторый недостаток воспитания в нем все же и имеется, это с лихвой окупается его честным и открытым сердцем.

Инга и сама не заметила, как справилась с огромным куском, который лежал у нее на тарелке. Теперь перед ней громоздилась лишь куча костей и кусок чешуи, которую она не стала жевать лишь потому, что ей это показалось не совсем приличным. А так она обязательно соскребла бы все остатки со шкурки, потому что в мясе самое вкусное – это косточки. А в копченой рыбе – это ее нежная и жирная кожа, спрятавшаяся под самой чешуей.

– Разрешите, я поменяю вам тарелочку?

Возле Инги прозвучал вновь тот же самый голос, который направил ее в сад. На сей раз Инга сумела рассмотреть говорившую. Это оказалась миловидная девушка, по виду совсем еще ребенок. Удивившись, что видит перед собой незнакомое лицо, Инга машинально протянула девушке свою тарелку.