Читать книгу "Роковая сделка - Григорий Башкиров"

– Ох, – простонал Разин, – если бы не он…

Незаметно уснул. Проснулся, когда в казарму ввалился народ после работы. На него никто не обратил внимания.

На следующий день после утреннего построения надзиратель отвёл к дежурному помощнику начальника колонии (ДПНК). Оттуда другой «цирик» препроводил в оперативную часть к капитану Саврасову.

Макс, подойдя к двери кабинета, постучал. Дождавшись разрешения зайти, открыл дверь и, остановившись на пороге, доложил Саврасову о прибытии.

Николаю Николаевичу было тридцать четыре года от роду. Несмотря на молодой возраст, он был уже с сединой, жилистый и физически сильный, резкий в движениях и словах. До тюрьмы Саврасов считался неплохим оперативником. Работал заместителем начальника отдела уголовного розыска районного управления. «Спалился» бездарно, в одну секунду. Проверяющий, листая личное дело агента, обнаружил промеж документов неизвестно как затесавшийся туда чистый лист бумаги с чёткой росписью секретного сотрудника. Произошёл крупный скандал. Саврасов тут же был обвинён в должностном подлоге, присвоении государственных денег и ещё многих грехах, которые таил в себе с виду невзрачный документ. Действительно, при желании на этом листе можно было написать что угодно, к примеру, сфабриковать расписку о якобы полученном агентом денежном вознаграждении. Сор из избы выносить не стали, что обошлось управлению в кругленькую сумму, затраченную на долгие уговоры проверяющего клерка из Главка. Прекрасно понимая, что Саврасов тут не при делах, руководство дело замяло, но капитану милиции дали недельный срок для поиска нового места службы. Он и не возражал, понимая, что сам дурак – дела надо чаще листать. Ничего не оставалось, как уйти туда, где всегда имелись вакансии для оперативника – в систему исправительно-трудовых учреждений. Уже полтора года Николай тянул лямку в должности начальника оперативной части учреждения. Вначале было непривычно, потом вработался.

* * *

Саврасов предложил Разину сесть на табуретку напротив его стола. Внимательно и долго рассматривал Макса. Закурив папиросу, без видимого интереса расспросил о прошлой жизни и родных. Разин осторожно и немногословно отвечал. Он уже догадался о сути дальнейшей беседы. Саврасов, между тем, напомнил ему, что срок заключения долог (Разин это и сам прекрасно знал), что многое будет зависеть от самого Разина, его поведения, осознания своей никчемной преступной сущности и твёрдого намерения стать на путь исправления. Обрисовал различные варианты дальнейшего пребывания на зоне. Варианты вырисовывались диаметрально противоположные. Вариант А: относительно спокойная и сытая жизнь, с перспективой в последующем заведовать библиотекой или каптёркой. Получить послабления режима содержания и, главное, это УДО (условно-досрочное освобождение). Вариант Б: Полный и реальный кошмар, о котором и подумать страшно. Макс молча слушал. Закончив прелюдию, Саврасов спросил, понял ли Разин. Разин «включил дурака», пожал плечами и посетовал, что УДО это очень хорошо, но у него статья особая, нехорошая, тяжкая. Саврасов отмахнулся – «ерунда», и сказал, что всё будет, как он скажет. После чего напрямую спросил, будет ли Разин сотрудничать с ним. Макс посчитал немедленный отказ преждевременным шагом и попросил время на раздумье. Капитан согласился подождать до завтра, предупредив о строгом сохранении разговора в тайне.

Вообще-то работать на оперативную часть Макс не собирался, но сразу наотрез отказаться не хватило духа. Выйдя от Саврасова, пошёл на рабочую зону в мебельный цех, куда его приписали. Определившись с рабочим местом, прослушал краткий инструктаж бригадира о технике безопасности. Из него следовало, что категорически нельзя засовывать различные части тела под работающий пресс, потому что расплющит, и пить горячий и холодный лак, потому что задница слипнется.

Вернувшись после вечернего построения в барак и сбросив верхнюю, пропахшую ацетоном одежду в сушилку, Макс упал на койку. С непривычки ныли мышцы, побаливала голова (во время работы не надел респиратор), першило в горле. Макс разделся и залез под одеяло. Сон навалился сразу, несмотря на густой гвалт в бараке.

Кто-то дёрнул за ногу. Макс открыл глаза.

– Подъём! – На центральном проходе стоял старшина барака. Разин сел на койке, не понимая, что от него хотят.

– Встал быстро и прибрался, – не повышая голоса, приказал старшина. Макс увидел, как дневальный поставил рядом с ним ведро и бросил половую тряпку.

– Чего ждёшь? – повторил старшина, – сказал, быстро прибрался!

– Я не буду, дневальный и шныри на это есть, – ответил Разин.

– Не понял, – изобразил удивление старший.

– Сказал, не буду, шныря посылай, – Макс встал с койки.

Сразу же получил удар в лицо. Потемнело в глазах, но Макс устоял на ногах. Почувствовал, как по щеке потекла теплая струйка.

– Взял ведро! – Прорычал старший.

– Нет!

На следующий удар он успел среагировать. Отклонившись, выбросил кулак. Раздался характерный хруст. Старшина, неловко оступившись, опрокинулся навзничь. Дальнейшее Макс помнил плохо и урывками. Его били долго и жестоко, когда упал, то добивали ногами. Очнулся в умывальнике на холодном кафельном полу, когда с него стягивали брюки. Разин попытался разогнуться, но вновь получил удар по голове.

– Шухер! – раздался чей-то отчаянный вопль. И всё стихло. Макс ещё долго куда-то летел в кромешной темноте.

* * *

Он открыл глаза, вернее один глаз. Другой глаз был закрыт повязкой. Разин попробовал повернуться на бок. Тело пронизала острая боль. Закружилась голова. Макс застонал. Решив пока не предпринимать подобных попыток, осмотрелся. Он находился в помещении с окрашенными светлым тоном стенами. Здесь же была раковина и за перегородкой санузел. Рядом на кровати кто-то лежал, закрывшись с головой казённым одеялом. Повернув голову вправо, увидел стойку капельницы. Трубка из закрепленного флакона с прозрачной жидкостью тянулась к его предплечью. Разин закрыл глаз. Услышал звук открывающейся двери.

– Ну, как дела, болезный? – Услышал резкий говорок Саврасова.

– А ты, – Саврасов сдёрнул одеяло с соседа, – иди, погуляй.

Дождавшись, когда дверь за зэком закроется, Саврасов присел на табуретку рядом с кроватью Макса.

– Не успели, значит, о деле поговорить. Жаль. – Саврасов достал папиросу и закурил. Выпустив густое облако дыма в сторону открытой форточки, посмотрел на Макса.

– Повезло тебе, нутром почувствовал, что в отряд вечером наведаться надо. Чего молчишь? Спасибо хоть скажи, а то, не успей я во время – закукарекал бы.

– Спасибо.

– На здоровье. Только одно спасибо теперь не пройдёт.

– А что вам от меня надо? – Максу было трудно говорить, болела челюсть, язык распух и не слушался.

Саврасов потушил папиросу и бросил окурок в раковину.

– Для начала, расскажешь, что с тобой произошло. Хотя, я знаю, кто тебя отделал, но хотелось бы из первых уст услышать.