Читать книгу "Фреска судьбы - Антон Грановский"

С алтарных икон спокойно и сдержанно смотрели лики святых. Тихо потрескивали свечи в медных подсвечниках.

— Слишком уж аскетично, вам не кажется? — подала голос Марго.

Тихомиров бросил на нее быстрый, недоверчивый взгляд и сказал:

— Когда-то эти стены были украшены фресками Андрея Рублева и Даниила Черного. Но, как видите, сейчас от них ничего не осталось, кроме двух небольших фрагментов. Вон там, на откосах окон.

Марго всмотрелась в темные своды алтаря, перевела взгляд на узкие окна, сквозь которые пробивался дневной свет, но так ничего и не разглядела.

— А зачем их уничтожили?

— Считается, что фрески сильно пострадали от времени и в конце восемнадцатого века их решили заменить, — ответил профессор с грустью в голосе. — Но, по-моему, это полная чушь.

— Почему?

Тихомиров посмотрел на Марго как на идиотку.

— Да хотя бы потому, что новые фрески на месте уничтоженных так и не появились. Разве вы сами не видите?

Марго снова посмотрела на серые, унылые стены храма. И сейчас, по истечении двухсот лет, кое-где на стенах все еще виднелись следы зубила. Судя по всему, работа была проделана нешуточная.

— Так ваша новая книга об этом? — осторожно спросила Марго, зная по рассказам коллег, что Тихомиров не любит приоткрывать завесу тайны над исследованиями, в которых еще не поставил финальную точку.

Вместо ответа Тихомиров рассеянно пробормотал:

— Что-то я устал. Пойдемте в сквер. — И тут же заковылял к выходу.

Они вышли из храма. Прошли в молчании по монастырскому дворику и, оказавшись за белой монументальной стеной монастыря, неторопливо зашагали по бетонной дорожке сквера.

Тихомиров шел, слегка прихрамывая и опираясь на тяжелую лакированную трость с металлическим набалдашником. Марго приходилось умерять поступь, чтобы идти с ним в ногу. Она была примерно одного роста с профессором, но благодаря длинной шее и прямой, как у балерины, осанке выглядела намного выше. Волосы у Марго были черные, но еще черней были ее глаза — большие, блестящие, по-кошачьи раскосые.

Остановившись в двух шагах от скамейки, Тихомиров покосился на Марго и вдруг сказал:

— Боюсь, что разговора у нас с вами не получится. Мне просто нечего вам рассказать. Я ведь предупреждал вас по телефону.

«Чтоб тебя черти съели, старый упрямец», — подумала Марго, а вслух сказала, стараясь придать своему низкому, хрипловатому от бесчисленного количества выкуренных сигарет голосу как можно более мягкую интонацию:

— Аскольд Витальевич, наших читателей очень интересуют ваши изыскания. Разве вы пишете не для них?

— Я пишу для себя, — ответил Тихомиров. — И вообще, устному слову я предпочитаю печатное. В книге все будет описано доскональнейшим образом, каждое утверждение будет всесторонне обосновано.

— Но благодаря интервью аудитория вашей книги расширится!

Морщинистая щека старика дернулась.

— Не думаю, что это так уж важно, — сухо сказал он. — Кому нужно — прочтут и так. Остальные меня не интересуют.

— Ну хорошо, — сдалась Марго. Несколько секунд она молчала, соображая, чем же еще можно взять несговорчивого профессора. Потом решила идти ва-банк и заговорила, проникновенно понизив голос. — Ну хорошо. А если я вам скажу, что этот материал нужен мне? Мне, лично. Что мне очень нужны деньги, и это интервью — реальный шанс их получить?

Тихомиров окинул ее холодноватым взглядом, пожал плечами и сказал:

— Это ваши проблемы. И, откровенно говоря, мне на них плевать. — Он переступил с ноги на ногу и поморщился. — Вы не против, если мы присядем?

Такого откровенного хамства по отношению к себе Марго не доводилось наблюдать очень давно. Надо было сказать в ответ что-то резкое и насмешливое, но сразу Марго не нашлась, а когда нашлась, нужный момент уже был упущен.

На скамейке, между прочим, уже сидел человек — молодой священник в рясе, с крестом на шее и с книгой в руках. Он мельком посмотрел на подошедших и снова опустил взгляд в книгу.

Тихомиров смахнул со скамейки мусор и сел. Марго уселась рядом. Пригладила смуглой ладонью складку на длинной цветастой юбке. Тихомиров покосился на ноги Марго, затем вынул из пачки «Кэмела» сигарету и вставил ее в сухие губы.

Марго посмотрела, как он прикуривает, и почувствовала злость. Стоило тащиться сюда через всю Москву, чтобы получить «вежливый отлуп»! «Нет, братец, я тебя прокачаю по полной программе», — подумала Марго, хмуря черную бровь.

— Аскольд Витальевич, скажите хотя бы: эта книга будет такой же скандальной, как и предыдущая? Ходят слухи, что вы совершили новое открытие.

— Я кое-что открыл, это правда, — сказал профессор, щуря голубые выцветшие глаза. — Рукопись почти закончена. — Он скосил взгляд на кончик сигареты и немного помолчал. А когда заговорил, глаза его блеснули сухим, злорадным блеском: — Представляю, как взбесится наше академическое сообщество, когда книга увидит свет.

«Ага!» — подумала Марго и быстро спросила:

— О чем будет ваша книга?

— Это будет настоящая бомба, — ответил Тихомиров. Затем искоса посмотрел на Марго и добавил: — Но говорить о ней рановато. Дождитесь публикации, и сами все увидите. Скажу только, что речь идет о фресках Рублева. Тех самых, на месте которых теперь лишь голые стены.

«Это уже что-то, — подумала Марго. — Качай его, Маргоша. Качай!»

— Правильно ли я поняла, что в своей книге вы опровергаете официальную версию уничтожения фресок? — поинтересовалась она невинным голосом.

На сухих губах профессора появилось подобие злобной усмешки.

— Так называемая «официальная версия» не выдерживает никакой критики. Поверьте — в этих стенах… — профессор ткнул дымящейся сигаретой в сторону Спасского собора —…скрыта большая тайна.

Марго начала выходить из себя. Вот уж любитель побродить вокруг да около. А может, просто набивает себе цену? Все-таки мужчина, хоть и старик, а мужчины существа тщеславные. Поскольку вежливый тон не срабатывал, Марго решила попробовать действовать от противного. Она кашлянула в кулак и произнесла невиннейшим голосом:

— Некоторые ученые считают, что все ваши гипотезы — всего лишь фантазии свихнувшегося неудачника, который пытается привлечь к себе внимание.

Марго ожидала взрыва, однако взрыва не последовало.

— Это их личное мнение, — сказал Тихомиров, равнодушно пожимая плечами. — Что же касается меня… Et si omnes scandalizati fuerint in te, ego nunquam. «Если даже все отрекутся от тебя, то я — никогда». Евангелие от Матфея.

— От Марка, — ясно и отчетливо поправил его незнакомый голос.

Профессор и Марго повернули головы. Молодой священник, как и прежде, держал в руках раскрытую книгу, однако на страницы больше не смотрел. Он смотрел на профессора Тихомирова.