Читать книгу "Дворянские гнезда - Нина Молева"

Григорий Суворов, прадед полководца, служил подьячим Приказа Большого дворца – немаловажная должность в бюрократическом раскладе Московского государства. Свою дочь Наталью выдал он замуж за располагавшего собственными деревнями «жильца» Михайлу Архипова Самсонова, наверняка облегчив путь по чиновничьей лестнице сыну Ивану. Хотя и бытовала легенда о том, что дед военачальника был священником одного из кремлевских соборов (якобы одна из причин глубокой набожности Александра Васильевича), в действительности Иван Григорьевич являлся одним из ближайших соратников Петра I. По возвращении царя-преобразователя из первой заграничной поездки – Великого посольства 1696–1697 годов, он становится известен как генеральный писарь потешных, Преображенского и Семеновского, полков, иначе говоря, как руководитель возникшего для реорганизации обновленной русской армии Генерального двора. Тогда-то и появляется на землях Преображенской слободы сохранившая до наших дней свое первоначальное название Суворовская улица (за тридцать с лишним лет до рождения полководца).

Церковь Николая Чудотворца (Явленного) на Арбате. Конец XIX в.

Была семья Суворовых крепкой, многолюдной, с хорошей житейской хваткой. Прадед Григорий владел сначала землей у Никитских ворот, в приходе нынешнего Федора Студита. Наследовала ему дочь Наталья, позже внук – подполковник В. И. Суворов. Дед, Иван Григорьевич, жил «на своем» за Покровскими воротами, в Барашевской слободе, в приходе церкви Воскресения Христова. Незадолго до смерти перебрался он с семьей в Замоскворечье, купив двор «в Татарской улице, в приходе Никиты Мученика». Старший его сын Терентий – дядя полководца – жил также за рекой, но в Кадашевской слободе и служил подьячим Оружейной канцелярии. Средний – Иван Иванович, «царского дому сослужитель», занимался к тому же торговлей, имел несколько лавок в Китай-городе, в Старом Сурожском ряду, и несколько дворов на Старой Басманной, в приходе Никиты Мученика, не считая богатого жилого дома на Сретенской улице. И поведали все эти подробности не современники и не потомки, а скупые строки нотариальных бумаг: купчих, закладных, запродажных, завещаний. Искать романтических черт в подобной родословной не приходилось, а их надо было присочинить. Не случайно в «Дон Жуане» Байрона появились строки:

Молясь, остря, весь преданный причудам,

То ловкий шут, то демон, то герой,

Дом Хомяковых. «Говорильня»

Суворов был необъяснимым чудом…

До сих пор авторы наиболее распространенных монографий о жизни Суворова начинали «чудо» с его отца. Будто бы родился Василий Иванович в 1705 году, был отправлен Петром для обучения за границу, легко овладел там несколькими языками, кораблестроительным делом, привез из поездки перевод классического труда инженера Вобана о строительстве крепостей, состоял царским переводчиком и денщиком, а со смертью Петра был выпущен в Преображенский полк. Документальных подтверждений эта биографическая канва не имела. И со временем легенда начала рассеиваться.

Установлено подлинное имя переводчика Вобана, как и то, что кораблестроительным делом Василий Иванович не занимался и к инженерному делу вообще отношения не имел. Екатерина II свидетельствовала о иных его достоинствах: «Это был человек неподкупной честности, человек весьма образованный, он понимал или мог говорить на семи или восьми мертвых и живых языках. Я питала к нему огромное доверие и никогда не произносила его имени без особого уважения». В списках заграничных пенсионеров, которыми занималась личная канцелярия Петра I, имени Василия Суворова не значится.

До сих пор не утихают споры о годе рождения самого Суворова – 1729-й или 1730-й? Метрической записи найти так и не удалось. Сведения исповедных росписей церковного прихода, где проходило отрочество полководца, заставляют принять первую дату: в 1745 году Суворову показано 16 лет, десятью годами позже – 26, соответственно отцу – 37 и 47. Но тогда родиться Василий Иванович должен был в 1708 году. Напрашивается простейший вывод: в момент смерти Петра его денщику было всего семнадцать. В таком возрасте он физически не мог успеть получить за границей инженерное образование да еще три года пробыть царским денщиком. Что же касается иностранных языков, то способность к ним отличала всю суворовскую семью, легко обходившуюся без учителей.

Подсказанный исповедными росписями год рождения Василия Ивановича позволил уточнить и время его женитьбы. Она состоялась после смерти Петра, а не в начале 1720-х годов, как представлялось отдельным биографам. Молодые поселились в доме, составившем приданое Авдотьи Федосеевны. Местом рождения Суворова стал Арбат.

Сегодня на этом месте зеленеет за обшарпанной, покрытой цветными изразцами стеной некое подобие сада. Когда-то стоял знаменитый «дом с привидениями» – собственность князей Оболенских. Историю домовладения начиная с 1818 года можно восстановить по архивам с достаточной точностью. Сначала он принадлежал генерал-майору Александру Дмитриевичу Арсеньеву, с 1822-го – «дочери бригадира», как ее определяют документы, княжне Варваре Николаевне Долгоруковой. Дом был в это время достаточно вместительным – на «16 покоев». При жене коллежского асессора Анне Владимировне Рахмановой обозначено 14 покоев, зато есть оранжерея и при ней 3 покоя. Общая оценка домовладения достигает высокой суммы в сорок две тысячи рублей. С 1839 года домовладение принадлежит княгине Александре Алексеевне Оболенской, урожденной Мазуриной, и ее супругу, управляющему Министерством иностранных дел князю Михаилу Андреевичу Оболенскому.

Продвижение князя в придворной иерархии отмечается тем, что с 1867 по 1882 год княгиня именуется уже женой гофмейстера. На переломе XX столетия владелицей дома становится дочь княгини, княгиня Анна Михайловна Хилкова, урожденная Оболенская, в 1906 году в права наследника вступает князь Николай Николаевич Оболенский и владеет домом до 1914 года, а последним хозяином домовладения документы называют известного московского и собственно арбатского антиквара Вульфа Хаимовича Гобермана, который на Арбате же имел популярный в Москве магазин.

«Дом с приведениями» на Арбате. XIX в.

«Этот дом, бывший барский особняк, – описывают очевидцы первых советских лет, – представляет собой старинное каменное одноэтажное здание с подвальным помещением и довольно обширным двором, в глубине которого видно одноэтажное строение, вероятно, когда-то служившее кухней и людской. Обращает на себя внимание фасад главного дома с огромным шестиколонным балконом и десятью высокими окнами. Парадный подъезд очень незатейлив: это – обыкновенное крыльцо из тесаного камня со ступеньками с трех сторон. Над ним покоится на двух железных столбах тоже незатейливый зонтик. Ворота железные… Со двора, недалеко от ворот, имеется другой подъезд – высокое открытое каменное крылечко, украшенное одним стоящим бронзовым львом. Говорят, был и другой, но он куда-то исчез». Дом сначала использовался для нужд государственной закройной мастерской, которую сменила «Главспичка», поместившая здесь свой склад, затем Винторг.