Читать книгу "Конунг - Илья Бояшов"

Ярл Олаф пришел тогда в ярость и прогнал Корабельщика. Прежде чем уйти, тот продолжал твердить как бы про себя:

- Что толку в мечах и набегах? Знаю лишь одно — в фьордах Скандии нет свободных людей.

Все викинги, бывшие на том пиру, сочли его речи чрезвычайно дерзкими.

Вскоре у Олафа Удачливого и у Астрид, дочери Офейга, родился сын Рюрик. Нужно сказать, что уже с детства сынок отличался своенравностью, был воинствен и хвастлив, и в играх легко побеждал своих сверстников, потому что природа наделила его большой силой и сообразительностью.

Когда Рюрику исполнилось пять зим, Олаф ушел в поход, дома же, кроме викингов, которые доживали свою старость у ярла, оставались еще Отмонд и заболевший в то время вечно юный скальд Гендальф — им и поручили Рюрика. Отмонд был самым настоящим колдуном. Поговаривали, что частенько шатается он в лесу у подножия Бьеорк–горы. Видели его как–то летней ночью на белой кобыле возле самых дальних хуторов Бьеорк–фьорда, и то было тем более странно, что по всей округе в помине не водилось белых лошадей. Отмонд знал много заклятий и знал, какие травы собирать для излечения от многих болезней. С собой он всегда носил приготовляемый им самим напиток и, когда им напивался, делался сам не свой. Тогда он видел богов, кобольдов[9], карликов, а также эльфов и запростецки с ними разговаривал. Вот Отмонд и взялся рассказывать будущему господину Бьеорк–фьорда про Одина и Тора, про коня Слейпнира и про многое другое — а рассказчик–то он был прекрасный. Зимой в доме мужчины маялись от безделья — оставалось им только языками чесать возле очага. Отмонд, когда мальчишка присаживался к нему, охотно ведал про Фенрира, которого боги заманили на гору да и привязали самой крепкой лентой, чтобы свирепый волк не вырвался, и о небесном Асгарде; о том, какие там дома да палаты, в них только пировать в свое удовольствие. И так все это расписывал, что взрослые заслушивались, — здорово получалось у этого Отмонда — все так и видели Асгард перед собой. Отмонд твердил, что Асгард — самый великий город из когда–либо построенных людьми или асами. И еще он любил рассказывать про карликов и про все их превращения в выдр и лососей. А так как сам с ними то и дело встречался, то слушать об этом было очень интересно. От него же маленький Рюрик узнал про Ран Похитительницу и про саму богиню смерти Хель. Как только начинал Отмонд описывать ее темные да глубокие пещеры, тут даже старикам становилось не по себе. Они, правда, головами недоверчиво покачивали — но прислушивались к тому, что он, колдун, знает. Всякий раз, когда речь заходила о Бьеорк–горе, Отмонд утверждал, что постоянно видит радугу, которая опирается одним своим концом на ее вершину, — а все для того, чтобы Один, Тор, Тюр, Фрея и другие боги спускались по ней в Мидгард. Про сторожа той радуги, бога Хеймдалля, он столько знал, словно был знаком с ним. И еще этот Отмонд любил запугивать женщин, которые помогали Астрид убираться в доме, утверждая, что Локи[10], спускаясь с горы Бьеорк, частенько шатается в окрестностях фьорда и подлавливает заплутавших простушек. Хотя мужчины и верили во многое из того, о чем он говорил, но всегда прибавляли, что не утерпит этот Отмонд, чтобы не присочинить. Но все его охотно слушали — это точно. Вот почему зимой Отмонд и не вылезал из дома Олафа и здесь же кормился вместе со стариками и прочими людьми, которых собирала большая крыша.

Рюрик однажды спросил его, что там шуршит в углах дома по ночам за сундуками и лавками и мешает ему спать.

Отмонд охотно ответил:

— Кобольды начинают свою уборку по ночам. Особенно же любят они лунные ночи. И еще любят тепло и не прочь, когда все уснут, подобраться к очагу и погреться от углей.

Вечером Рюрик взял с собой палку — а спал он на сундуке возле стены — и спрятал ее у изголовья. Когда все уснули и зашуршало по углам, вскочил и побежал туда, где шорох слышался всего явственней. Он принялся колотить палкой в том углу, сурово приговаривая, чтобы несносные человечки убирались и не мешали ему спать. Удары палки разбудили всех в доме, был большой шум, и приковылял из своего угла даже Хомрад, самый старый из тех, кого держал Олаф в своем доме. Хомрад ходил в походы еще с отцом Юлафа Сигурдом и знал его деда, Гудмунда Острую Секиру. Когда люди собрались, Рюрик объяснил им, что не желает терпеть по ночам шума даже от кобольдов. Все, посмотрев на серьезный вид сына Олафа, едва сдерживались, чтобы не засмеяться.

Хомрад сказал довольно:

- Вот растет будущий господин.

Гендальф посоветовал:

- Пора в руках держать не палку, а меч, будущий пожиратель жизней.

Рюрик все это воспринял со всей серьезностью. Разогнав подобным образом человечков, он отправился спать и спал крепко.

Мальчишка больше всего любил слушать про обитель богов Асгард и часто спрашивал Хомрада и старого Свейна, видели ли они на земле город, подобный такому, о котором заливался Отмонд. Те отвечали, что встречали много городов, но, видно, ни одному из них не сравниться с Асгардом, если, конечно, верить всему тому, о чем Отмонд так треплется. Рюрик тогда поклялся, что построит город не хуже, чем у Одина, а уж домов и палат в нем будет столько, что вместят они тысячи воинов. Старики совершенно серьезно отвечали — подобная затея под силу только великому конунгу. И уж если он, Рюрик, собирается им стать, то, пожалуй, это будет ему по плечу.

Рюрик все никак не мог успокоиться. Вдоволь намечтавшись, спрашивал ко всему прочему, видели ли старики Одина и других асов. Одина Свейн и Хомрад не встречали, но случались и с ними всякие приключения и странные вещи — об этом старые люди вспоминали охотно. Не раз на их глазах от молота, во время дождя посылаемого Тором, загорались то сараи, то деревья, а однажды загорелся корабль. И еще рассказывали они Рюрику о том, как крутит драконы Ран[11]и как море мгновенно может превратиться в кипящий котел, да такой, что в нем вполне можно увидеть и великого пожирателя людей и Драконов — змея Ёрмунганда. Добавляли старики еще много всякой всячины о великанах и змеях — Рюрик слушал, поджав губы, не выдавая волнения, высоко подняв голову, как полагается воину. И не содрогался даже тогда, когда от всех этих былей и небылиц вздрагивали женщины, которые тут же начинали прислушиваться к ветру, скрипам и шорохам.

Что касается матери его, Астрид, то она не одобряла все эти россказни, но терпимо относилась к Отмонду, хотя и бросала на него сердитые взгляды, когда тот особенно расходился и отвлекал от дела ее работниц. Рюрик же, наслушавшись всего, пожелал иметь такой же молот, какой имеет Тор. Кузнец Свард, потехи ради, выковал будущему господину фьорда небольшой молот — с ним Рюрик отправился за порог и попытался испробовать в деле. Работники, бывшие в доме, вновь едва сдерживались, чтобы не рассмеяться, и выглянули за маленьким ярлом. Гендальф, которого забавила серьезность Рюрика, был с ними. Кузнец Свард, пришедший к Астрид по делам, оставался в доме и беседовал с женой Олафа.