Читать книгу "Смерть меня подождет - Григорий Федосеев"

Мечтательному парнишке понравилась наша работа, да и скитальческая жизнь, и он навсегда остался с нами. Трофим Васильевич побывал с экспедицией в Закавказье, на Охотском побережье, в Тункинских Альпах, Забайкалье; дважды посетил центральную часть Восточного Саяна, был на всех трех Тунгусках, прошел маршрутом от Байкала почти до Амура. Жизнь научила его смотреть в лицо опасностям и испытаниям. Правда, незнакомцу, повстречавшемуся с этим маленьким человеком -- кротким и застенчивым, ни за что не угадать в нем отважного путешественника.

Сегодня у Трофима Васильевича собрались такие же, как и он сам, следопыты и неугомонные путешественники -- Лебедев, Мищенко, Коротков и другие. Мне приятно видеть их вместе, я не раз попадал с ними в опасные переплеты, делил и невзгоды и радости.

Едва мы уселись за стол, ввалилась молодежь.

-- Откуда бредете, полуночники?

-- Из кино. Увидели свет и зашли. Ведь завтра Королев открывает навигацию. Вот и не спится. Охота в тайгу.

И вдруг чей-то молодой, нарочито простодушный голос:

-- Есть, товарищи, предложение: поскольку тут тепло и уютно и учитывая настойчивую просьбу хозяина, давайте останемся за этим столом до рассвета. А утром все проводим Королева.

У хозяина на лице растерянность. Он смотрит на опустошенный стол, потом лезет в дорожный ящик за закуской. Гости раздеваются, гремит посуда, комната наполняется свежими голосами...

Через час мы с Королевым идем по пустым улицам,

-- Что с тобою, Трофим, почему ты последние дни такой молчаливый? -- в темноте я совершенно не различаю его лица. -- Или не хочешь отвечать?

-- А какой толк таиться? Вы ведь знаете, вот уже год, как я не получаю писем от Нины...

-- Пора, Трофим, забыть Нину, как это ни тяжело. Ничего у тебя с ней не получится, не обманывай себя пустой надеждой.

-- Это так. Но обидно: не сумел устроить свою жизнь. Все у меня наперекос идет, не как у людей... Скорей бы в тайгу, там проще.

-- Не хочется мне отпускать тебя с таким настроением.

Я затащил его к себе ночевать. До утра оставалось часа три. Хозяйка подала ужин.

-- Мое прошлое -- непоправимая ошибка, а настоящее кажется мне случайностью. К моим ногам, вероятно, упала чужая звезда, -- говорил Трофим Николаевич медленно, не отводя от меня темно-серых глаз. -- Если бы я мог забыть трущобы, Ермака и все, что связывает меня с этим именем, я был бы счастлив. Вы только не посчитайте меня неблагодарным и не подумайте, что я не чувствую хорошего отношения к себе... Все это мне и близко, и дорого. Но повсюду за собой я тащу поняжку с прошлым.

-- Удивляюсь тебе, Трофим, -- возразил я. -- Шестнадцать лет прошло с тех пор, как ты ушел от преступного мира. Пора о нем забыть.

-- Легко сказать -- забыть! Это ведь не папироска: выбросил, как выкурил. Прошлое присосалось, как пиявка. А слово "вор", кто бы его ни произнес, бьет до сих пор. Но ведь я столько же виноват в своем прошлом, сколько и в своем рождении. Семилетним мальчишкой подобрали чужие люди, сделали из меня вора и вором толкнули в жизнь. Тогда, еще в трущобах, я где-то в глубине сознавал, что не этого мне надо. Но разве просто уйти от привычной среды, подавить в себе неравнодушие к чужим вещам, научиться иначе думать? И все же я ушел. А вот забыть прошлое не смог. Так и кажется, иду я сбоку жизни, спотыкаюсь на ухабах, как незрячий мерин. Знаю, меня никто не упрекает, мне открыты все дороги. Чего же не жить спокойно? Так нет! Скажите, кому, как не злой судьбе, нужна была наша встреча с Ниной? Она напомнила мне о прошлом и надсмеялась. Нина оттолкнула меня потому, что я -бывший вор и могу теперь скомпрометировать ее.

-- Ты не прав, -- перебил я его. -- Нина любит тебя, и ее не смущает ни ее собственное, ни твое прошлое. Но ты знаешь, она не может стать твоей женой. При всей моей привязанности к тебе, Трофим, я должен сказать: Нина поступила правильно. Тебе нужно жениться на другой. Разве мало хороших девушек у нас? А насчет того, что идешь сбоку жизни -- неверно. Подумай, разберись и не греши на себя. Что с того, что твоя дорога вначале шла по ухабам? Все это уже давно позади. Сейчас у тебя интересная работа. Ты любишь жизнь и не во имя ли ее столько пережил? Я не узнаю тебя, Трофим! Может, действительно, задержаться дня на два с вылетом?

-- Нет, полечу, мне нужно скорее в тайгу!

-- Боюсь, поедешь с таким настроением, рисковать начнешь и потеряешь голову.

Трофим молчал, сдерживая волнение.

-- Ложись-ка ты лучше спать. Утро вечера мудренее!

-- Да, скорее бы рассвело... Знаете, чего мне хочется? -- вдруг сказал он, повернувшись ко мне. -- В пороги, на скалы! Ломать, грызть зубами, кричать, чтобы все заглушить! Вы же не знаете всего моего прошлого... -- Он встал и бесшумными шагами отошел от кровати.

В комнате наступила тишина. Ветер хлопнул ставней, и отдыхавшая на диване кошка поспешно убралась за перегородку. Я чувствовал, как тяжелыми ударами пульсирует в голове кровь. Трофим стоял спиной ко мне, сцепив на затылке руки и устало опустив голову.

На розовеющем востоке нарождалось солнце, и навстречу ему плыло по небу свежее, как зимнее утро, облачко. Город просыпался медленно. Нехотя перекликались петухи. У реки тяжело пыхтел локомобиль. Из труб высоко-высоко тянулись белые столбы дыма.

...У самолета собралась толпа провожающих. Шум, смех. Чувствовалось, что все живут одними мыслями, желаниями, одной целью. Приятно смотреть на этих людей, связанных долголетней совместной работой и искренней дружбой.

Трофим повеселел, лицо, усеянное едва заметными рябинками, посвежело от румянца. Отъезжая, он верил, что в тайге не будет одинок. Повстречайся он с бедой, где бы она его ни захватила, мы придем да помощь.

До отлета остались минуты. Машина загружена. Экипаж на местах, но люди еще прощаются. Все говорят одновременно, понять ничего нельзя. Королев вырвал из толпы Пугачева, обнял и, не выпуская из своих объятий, сказал, обращаясь ко всем:

-- Спасибо вам. Я счастлив, что имею таких друзей.

Вдруг чихнул один из моторов и загудел, бросая в нас клочья едкого дыма. Тотчас заработал второй, и самолет забился в мелкой нетерпеливой дрожи.

Я прощался с Трофимом последним.

-- Приедете ко мне в этом году? Легкая тень скользнула по его лицу, вероятно, вспомнил наш ночной разговор.

-- Не обещаю. Скорее всего на инспекцию к тебе нагрянет Хетагуров. Ему ближе.

Крепко жмем друг другу руки, обнимаемся.

Лучи поднявшегося солнца серебрят степь, узкой полоской прижавшуюся к горе. В березовой роще жесткий ветер веет сыпучий снег.

Самолет, покачиваясь, вышел на дорожку. Моторы стихли в минутной передышке, потом взревели, и машина, пробежав мимо нас, взлетела. Через несколько минут она потерялась в синеве безоблачного неба...