Читать книгу "По ту сторону Венского леса - Траян Уба"

В Бэнясе погиб капрал Роман; в Илиенях, у города Сфынтул-Георге, на кладбище Героев среди сотен пандуров[1], рядом с лейтенантами Буртикала и Айленей, похоронен сержант Епуре Георге; в Оарбе де Муреш — могила капитана Панаита, в Ораде — полковника Бузояну и советского майора Щербы. В Будапеште сложил голову старший сержант Айоаней, в Татрах — ефрейтор Станку, в Дол Пиале — лейтенанты-танкисты Георге и Василаке, в Брно — ефрейтор Бужор, он погиб накануне победы. Я знал этих людей. Мы шли к победе вместе, по-братски деля табак, радость и горе.

Рядом с ними заснули вечным оном тысячи других героев, отдавших, как и они, самое дорогое — Жизнь, за то, чтобы наша Родина стала свободной!

Шли годы… На месте руин выросли новые города, прекраснее прежних. Тракторы перепахали поля сражений. Только воспоминания остались нетронутыми и останутся такими в наших сердцах и мыслях навсегда.

И если ты, читатель, встретишь у дороги крест над могилой и увидишь высеченное на камне имя героя, остановись и склони голову. Подумай о том, кто лежит в этой могиле, он отдал жизнь за свободу, солнце, цветы, горы и реки родного края. Он завещал все это тебе, человек!

I. В КВАРТАЛЕ ДЖУЛЕШТИ

1944 год!… Весна пришла в Бухарест раньше, чем обычно. И в чистом воздухе парка Чишмиджиу, и в букетиках подснежников, которые продавали за несколько лей смуглые цветочницы, и в глазах школьниц — во всем чувствовалось ее дыхание.

Для солдат 101-й зенитной батареи весна началась в конце марта. Именно тогда зацвели абрикосы в саду Кулицэ Лэптару. Да, вы еще не знаете, кто такой Лэптару! Бывший пастух, Лэптару добился чести быть одним из поставщиков молока[2]королевскому двору. Карьера его началась еще в Первую мировую войну, когда в декабре 1916 года войска Макензена заняли Бухарест, а в небе над городом впервые появился немецкий «цеппелин», вызвавший среди жителей страшную панику. Многие бежали. Удрал и Кулицэ, прихватив с собой все стадо села Рошу, которое он пас в окрестностях Бухареста. Никто не знает, чем он занимался всю войну, но после войны Лэптару стал большим человеком. Он скупил землю между улицами Табла Буций и Ательереле ной, построил кирпичный завод с тридцатиметровой трубой и прекрасный особняк. Людям сначала было невдомек, откуда взялось все это богатство, но потом стало известно, что Лэптару крупный спекулянт, с которым считаются даже министры. Владения его все время расширялись, увеличивались стада коров, все больше чабанов, доярок, конюхов, кирпичников работали на его земле, и все больше слуг обслуживали его персону и особняк в Джулештях.

После смерти Лэптару его дочь и наследница мамзель Джика благодаря своему приданому смогла выйти замуж за молодого лейтенанта Моцяну. Его ожидала блестящая карьера. В 1943 году полковник Моцяну вышел в отставку, решив посвятить себя политике. Для начала он стал префектом в Кэлэраши, а затем заместителем министра национальной экономики. Щедрый человек был Моцяну! Проезжая по улицам Джулешти в министерской машине, он не жалел улыбок для каждого встречного. А вечером он не жалел денег на приемы в честь… Ну, конечно, не каждого встречного, а министра или атташе. А награда — всего-навсего маленькая закорючка, подпись, разрешавшая невинную сделку щедрого хозяина, после которой на его счету в банке появлялись новые миллионы.

Госпожа Джика, которой уже было за сорок, брала уроки немецкого языка и музыки. Но какого труда ей это стоило! Она еще помнила запах обожженного кирпича и коровников и больше разбиралась в приготовлении сметаны, чем в нотах. Но теперь молочные фермы были в запустении, завод остановлен, рабочие выброшены на улицу. Господин полковник уже не нуждался в скудном доходе от кирпичного завода и молочного хозяйства. «Завод может принести прибыль позже, — говорил он. — Сейчас же, во время войны, кирпич совершенно не ценится и на него нет спроса».

Это было действительно так. Только зенитчики, расположившиеся во владениях Лэптару, брали иногда одну-две тачки кирпича, чтобы выложить переходы между бараками, утонувшими в грязи.

Когда батарея прибыла в Джулешти и зенитчики стали устанавливать свои орудия рядом с домом Лэптару, госпожа Джика страшно рассердилась. Как посмел военный министр нарушить неприкосновенность ее владений, послать сюда этих мужиков с пушками! Но господин Моцяну решил, что и из этого малоприятного обстоятельства можно извлечь выгоду. Он пригласил на обед командира батареи.

В полночь младший лейтенант Сасу вернулся пьяный и поднял батарею по тревоге.

— Ну, — сказал он солдатам, с трудом выговаривая слова, — нам здорово повезло. Мы будем охранять заместителя министра, а он уж позаботится о нас. Он приятель маршала Антонеску. Так вот: с завтрашнего дня ежедневно высылать наряд для работы на кухне у жены господина Моцяну. Понятно?

Итак, солдаты встретили весну, копая грядки в саду у Лэптару. Вскоре на грядках появились лук, чеснок, шпинат и редиска. Овощи первого урожая корзинами грузили на машины. В каждой корзине лежала визитная карточка, старательно написанная младшим лейтенантом или госпожой министершей: «Барону фон Киллингеру»[3], «Почетному члену благотворительного общества госпоже Марии Антонеску», «Госпоже Н. Малакса»[4]и т.д.

По вечерам же младший лейтенант надевал парадную форму и направлялся в особняк. Дежурное отделение тем временем приносило на батарею несколько корзинок с зеленью.

Изредка эту мирную жизнь нарушали воздушные тревоги. Сотни прожекторов бороздили звездное небо. Зенитчики вели огонь по самолетам, попадавшим в лучи прожекторов. Потом наступал отбой. Орудия замолкали и становились похожими на застывших в неподвижной позе жирафов.

Уходил в депо последний трамвай, и глубокое, тягостное молчание опускалось на город. Только время от времени в ночной тишине раздавались тяжелые вздохи паровоза: это шел на Восточный фронт эшелон с людьми и снарядами.

Иногда среди ночи на улице появлялась машина сигуранцы[5]. Она останавливалась у какой-либо бедной лачуги, заселенной рабочими-железнодорожниками. Агенты хватали и увозили мужчин, женщин, стариков, юношей. Лаяли разбуженные собаки, крестились перепуганные соседи. Они были бессильны что-либо сделать. Слухи об арестах доходили и до батареи.

— Так и надо этой большевистской сволочи, — рычал младший лейтенант Сасу. И, грозя кому-то револьвером, добавлял: — Попался бы мне в руки какой-нибудь коммунист, я бы ему показал!