Читать книгу "Сирийский патруль - Сергей Соболев"

Да, все верно: письмо адресовано именно ему. Или, если быть точным, тому человеку, который проживает здесь под именем Ivan Kozak.

Мужчина неопределенно хмыкнул; не удостоив более взглядом застывшего с полуулыбкой в ожидании пусть мелочной, но «благодарности» от постояльца консьержа, сунул письмо в карман и вышел через парадное на улицу.

Распорядок дня, во всяком случае его первой половины, составлен с таким расчетом, чтобы иметь небольшой запас по времени.

Согласно графику он, Козак, должен сейчас заехать за Бухгалтером. Жан Луи — так зовут этого сорокалетнего мужчину, в еще недавнем прошлом работавшего в центральной штаб-квартире BNP Paribas — проживает неподалеку, в пяти кварталах отсюда. Там, у парадного хорошо знакомого Козаку четырехэтажного дома с песочным фасадом, ровно в четверть одиннадцатого Иван и должен подхватить своего «коллегу»…

Затем они, уже более никуда не заворачивая и не отвлекаясь, отправятся прямиком в аэропорт Le Bourget (тот самый, славный своими ежегодными авиасалонами). В аэропорту, расположенном также сравнительно недалеко, близ северного пригорода Сен-Дени, они должны быть в одиннадцать часов плюс минус несколько минут… На стоянке возле терминала к ним в машину пересядет Оператор (должен подъехать в аэропорт в одно с ними время). Он проинструктирует двух сотрудников, после чего — на инструктаж уходит минут десять, не более — вернется в свой транспорт. Козак и Бухгалтер, соответственно, направятся в здание терминала (Sandero они оставят на парковке).

Далее — рутина. Упрощенная до минимума процедура паспортного контроля, проход через VIP-зону одного из местных терминалов для авиации бизнес-класса. И вот — voilà! — они уже на летном поле, где их ожидает «птичка» — чартерный борт класса «Лайт-джет», чаще «Сессна» CJ1+, иногда Eclipse 500.

Только в аэропорту, во время инструктажа, станет известен их дальнейший маршрут. Это тоже обычная практика. За минувший год Иван совершил почти два десятка такого рода поездок. И всегда, каждый раз, пункт назначения Оператор озвучивал лишь за несколько минут до вылета… Впрочем, географические приоритеты работодателей для Козака уже не были секретом. Ларнака (Кипр). Гибралтар. А также центр банковских гномов — швейцарский город Цюрих.

В один из этих пунктов, с большой долей вероятности, им на пару с Бухгалтером и предстоит сегодня вылететь чартером из Ле Бурже.

Козак открыл Sandero, припаркованный на штатном месте, в небольшом внутреннем дворике. Уселся в кресло водителя, завел двигатель. Чехол с ноутом положил не на заднее сиденье, — там вскоре расположится пассажир, — а рядом, на переднее.

Пару минут в запасе он имеет. Можно — и нужно — взглянуть на письмецо, которое нынешнему жильцу квартиры номер 17, — ему за все одиннадцать месяцев его проживания в Париже не приходило никакой корреспонденции, не считая пересылаемых по почте коммунальных счетов, — пришло сегодня с утренней почтой.

Иван вытащил из кармана письмо. Обычный почтовый конверт белого цвета.

На лицевой стороне внизу печатными буквами черной шариковой ручкой надписан адрес, а также имя и фамилия получателя — Ivan Kozak.

В левом верхнем углу конверта имеется адрес отправителя. Вернее, вместо такового указан номерной абонентский ящик в почтовом отделении Пигаль 75009, бульвар Кличи, 47, Париж.

Почтовая марка на месте. Но… Но отсутствует почтовый штамп. Иными словами, это письмо, если только речь не идет о ротозействе какого-нибудь почтового сотрудника, не прошло через почтовую сортировку. И, следовательно, было доставлено не через La Poste, почту Франции, а попало к консьержу каким-то иным путем.

Козак ощупал содержимое конверта. Внутри находится что-то плотное, вроде рождественской открытки. Он снял перчатки. Хмуро усмехнулся первой же пришедшей мысли — «а что, если письмо обработано контактным ядом?..» Это в кино, вроде того, как в «Шакале», где Брюс Уиллис брызгает спреем на автомобильную ручку, а спустя минуту мафиозо грохается бездыханный, катят такие вот вещи. А по жизни такой «исполнитель» скорее бы самого себя уконтрапупил.

«Ну, уж нет, — подумал он, — так дела не делаются. Хотели бы грохнуть, убили бы без затей».

Он надорвал сбоку конверт. Вытряхнул его содержимое — в конверте оказались три фотоснимка. Перевернул их поочередно рубашками кверху. Сопровождающая записка или иное текстовое послание отсутствует. Сами фото — не подписаны.

На первом из этих невесть кем присланных ему снимков запечатлена группа мужчин. Все, как один, в песочном камуфляже, в бронежилетах, с оружием. Стоят полукругом — старший группы огневой поддержки проводит последний инструктаж перед выездом на «миссию»…

Качество снимка превосходное. Можно разглядеть лица мужчин, напряженно слушающих старшего (сам этот человек находится спиной к объективу, он единственный, чье лицо не попало в кадр). Ребристая стена ангара и бетонированное покрытие влажно блестят под лучами лишь недавно взошедшего солнца. Мокрое от хлеставшего всю ночь дождя полотнище флага с эмблемой фирмы — сжатая в кулак рука в железной перчатке на песчаном фоне — с размахивавшимися краями замотано порывом ветра вокруг шестиметровой высоты флагштока. Почти весь целиком виден бронеавтомобиль Humvee с наваренной дополнительно на бортах решеткой — допзащита против попадания из РПГ — и турелью тяжелого пулемета калибра.50.

Всего в кадр поместились восемь вооруженных людей, включая… и его самого.

Козак задумчиво покачал головой. И место, и запечатленные на фото люди ему хорошо знакомы. Лагерь передового базирования «Кемп Уорхорз», расположенный в самом сердце провинции Дияла, на окраине одного из самых неспокойных иракских городов — Баакубы. Снимок сделан весной позапрошлого года (покопавшись в памяти, он смог бы назвать даже точную дату). Четверо из тех, кто попали в объектив, — кстати, в самом лагере, который они в ту пору делили с двумя армейскими ротами 4-й бригады («Лонг Найф») Первой кавалерийской дивизии США, действовал строжайший запрет на фото— и видеосъемку — погибли там же, в Баакубе, у него на глазах.

Пятый из этой компании — его фамилия или псевдо Сэконд, именно он проводит инструктаж — тогда уцелел. Козак пересекался с ним в Афганистане, спустя несколько месяцев. А также контактировал уже здесь, во Франции. В последний раз он видел Сэконда, своего бывшего босса и наставника, примерно год назад. Точнее сказать, видел даже не его самого, а машину, в которой тот должен был находиться, — от нее мало что осталось после взрыва. Как мало что осталось и от тех двух мужчин, что сидели внутри джипа, приехавшего ночью на «стрелу» к заброшенному речному причалу.

Шестой из заснятых кем-то — явно против своей воли — сотрудников частной военной компании «Армгрупп — Секьюрити Менеджмент» (AGSM), некий Доккинз, бывший американский военный, еще один босс и наставник Козака, был «принят» в одном из пригородов Парижа суровыми мужиками из отдела внутренней безопасности «фирмы». Дело, кстати, не обошлось без участия Ивана. Учитывая все известные ему обстоятельства, этого непростого субъекта, скорее всего, теперь тоже уже нет в живых.