Читать книгу "Император и шут - Дэйв Дункан"

Жирный делегат из откудато там добралсятаки до эпилога своих восхвалений и чрезвычайно довольный, спеша и заикаясь, пробормотав поздравления, склонился, чтобы оставить свой дар подле других подарков. Сделав это, он отполз на шаг назад и уткнулся лбом в пол, явно чегото дожидаясь. Взоры присутствующих устремились на императора. Шанди замер, не смея и глаз скосить. Ведь Итбен не дремлет. Зато дедушка, император, не просто дремал, он откровенно спал, сладко всхрапывая.

Итбен не забыл окатить Шанди ненавидящим взглядом. Мальчик замер в каменной неподвижности, запрещая себе даже дышать. Он кожей чувствовал взор консула, будто мурашки обшаривали его голову.

«Если мои волосы встанут дыбом, сочтет Итбен это „ерзаньем“ или нет?» – мелькнула шальная мысль.

– Его величество император, – торжественно изрек Итбен, – рад слышать приветствия верноподданных Шалдокана.

Сконфуженный толстяк не сразу понял, что может убраться подобрупоздорову. А когда до него это дошло, то бедняга от радости запутался в тоге. Однако, хотя и с трудом, злосчастный делегат отполз от ступенек трона и смог наконецто подняться на ноги.

Глава герольдов поднял до уровня глаз толстый свиток и нудно провозгласил:

– Почетный делегат от достойного города Шалмика.

От толпы отделилась женщина. Она представляла северный город, и ее исключительное безобразие указывало на примесь гоблинской крови в ее жилах. О гоблинах заговорили за несколько недель до сегодняшних торжеств. Раньше Шанди ничего не слышал об этих уродах. Однако весной орда зеленого сброда, устроив засаду, перерезала четыре когорты имперских легионеров. Считалось, что этих воинов император направил на север с дипломатической миссией. Хуже всего, что тех, кого не дорезали сразу, потом жестоко пытали. Никому не удалось выжить. Маршал Ити пообещал Шанди сурово покарать негодяев.

У подножия трона уже красовалось двадцать четыре подарка. Значит, как подсчитал принц, кроме гоблинской полукровки, осталось еще четверо делегатов и один посол Нордландии. Этот тип маячил гдето на заднем плане и также не был импом. То был чистокровный джотунн. Несмотря на старческую внешность, джотунн был так силен, что вполне мог одной рукой, играючи разметать целую центурию; блеклые волосы не являлись для этого народа признаком старости. Взгляд водянистосиних огромных глаз бросал в дрожь. Шанди припомнил, как мать называла джотуннов мерзкой дрянью или косматыми тварями. Действительно, из всего населения этого мира только импы были понастоящему красивой расой.

Размеры Круглого зала Эмина не давали Шанди покоя. Ему хотелось знать, скольких людей способен вместить он. Но обращаться с таким вопросом к придворному учителю не имело ни малейшего смысла.

Стоя в зале, Шанди от нечего делать попытался угадать, сколько там народу. Занятие непростое; к тому же, если северную часть зала с сотней сенаторов в красных тогах и патрициев в белоснежных принц видел прекрасно, то противоположная, южная, сторона находилась у него за спиной, а оглядываться он не смел. Так что затея мальчика не могла увенчаться успехом.

Несмотря на официальную церемонию, вельможи держались очень свободно. Впрочем, южные – мелкопоместные и плебеи – вели себя достаточно тихо, тогда как аристократы болтали, читали, а некоторые дремали, совсем как дедушкаимператор.

«Эмин II, император Первой Династии, легендарный творец Протокола, поставивший магию на службу Империи, собрав Совет Четверых, окутанных таинственностью охранителей Империи…»

Этот отрывок, а также все остальное, что было на странице, Шанди выучил самостоятельно, без чьихлибо понуканий. Когда он продекламировал это матери, та была чрезвычайно довольна инициативой сына, даже леденец подарила. Тем же вечером она заставила мальчика повторить отрывок Итбену, и консул тоже похвалил принца, чутьчуть улыбнувшись уголками губ.

«Они всегда радуются, когда я копаюсь в книгах, а к лошадям и мечам ни в какую подпускать не хотят», – вспоминал с огорчением мальчик.

Шанди вовсе не хотел превращаться в книжного червя, его мечтой было стать императоромвоином, таким, как Эграйн. Но мать и консул зорко следили, чтобы принц не оказывался в компании резвящихся сверстников. Однако никакими силами не удавалось приохотить принца к участию в длительных церемониях. Каждый раз дело кончалось поркой.

«Горькая цена за право быть наследником короны», – вздыхая, говорила мама, но реплика, безусловно, принадлежала Итбену.

* * *

Женщина все еще стояла на коленях перед ступенями трона. Бедняжка от волнения позабыла слова. Шанди от души сочувствовал ей, задаваясь вопросом, накажут ли ее кнутом старейшины там, в далеком родном городе, или же нет? Затянувшееся молчание тяжелым сгустком зависло в зале. Министры, возвышаясь над ней, даже не смотрели на неудачницу. Делегаты, исполнившие долг и благополучно покончившие с речами, блаженствовали – им уже ничто не грозило. Зато те, кто составлял маленькую группку, ожидавшую своей очереди сложить дань к подножию трона, выглядели напуганными до смерти.

Женщина нашлатаки выход из критической ситуации. Она начала ритуал с самого начала, с первого коленопреклонения. Бормотала она с такой скоростью, что разобрать слова, произносимые пронзительнорезким голосом, не представлялось возможным. Но сенаторы, вольготно развалясь в удобных креслах, не обращали внимания на подобную мелочь.

Зрительские скамьи, кругами опоясывая Круглый зал, оставляли все же достаточно много места в середине зала. В центре зала на двух концентрических кругахступенях возвышался Опаловый трон. По сторонам света находились двери, предназначенные для Хранителей. Сегодня императора поздравляли представители северных городов, потомуто и трон был повернут в сторону севера. На полу зала на полпути между Шанди и сенаторами стоял пустующий Белый трон Хранителя Севера. Шанди еще ни разу не пришлось увидеть ни одного Хранителя. Колдуны редко показывались на людях, а люди не любили поминать колдунов. Даже дедушка не желал говорить о них, но он по крайней мере их не боялся. Как верховный правитель император, даже став немощным старцем, вправе был вызвать Хранителей.

«Когда я вырасту и стану императором, – мечтал Шанди, – я возьму круглый щит Эмина и вызову Хранителей». Дедушка ни раньше, ни теперь не страшился ни колдуньи, ни колдунов. Он знал, что они не могли навредить ему. Это запрещал Протокол. Шанди тоже надежно защищала от магии принадлежность к императорской семье. Это было здорово! Но когда Итбен прижимал мальчика к своему письменному столу и орудовал тростью по его беззащитным ягодицам, быть наследником короны оказывалось не слишкомто удобно. В такие минуты Шанди предпочел бы любую, пусть самую страшную, магию очередной порке.

Вновь все взгляды сконцентрировались на императорском троне, а Шанди затаил дыхание, стараясь не шелохнуться. Изза болезненных мурашек, изгрызших его левую руку, на глаза принца наворачивались слезы. Его снедало желание шевельнуть пальцами; медленномедленно, совсем незаметно…

«Никто не увидит, – убеждал себя мальчик, – и Итбен не узнает, что я „ерзал“. Или узнает?» Вновь консул говорил вместо императора; дослушав его, женщина поковыляла прочь, и ее место занял следующий делегат.