Читать книгу "Не в силах устоять - Кара Эллиот"

— Возможно, мне осточертели проказы юности, — задумчиво произнес Гриф, подумав о книгах по ландшафтному дизайну, стопками стоявших возле его кровати, и о неоконченной статье на своем письменном столе. — С возрастом приходит мудрость… во всяком случае, на это приходится надеяться. На прошлой неделе был день моего рождения, а когда человеку исполняется тридцать лет, он поневоле задумывается о смысле жизни. Чего достиг, в чем ошибался.

Сложив на груди руки, Сара внимательно на него посмотрела.

— Вы стали рассудительны…

Ее взгляд скользнул по худощавой фигуре маркиза — от темных шелковистых длинных волос, широких мускулистых плеч и тонкой талии до мужских контуров бедер и длинных стройных ног.

— И весьма, — добавила она насмешливо. — Вижу, как балансирование на грани дряхлости приводит к тому, что человек начинает раскаиваться в своих прошлых грехах.

— Которых так много, что всех не перечислить, — смиренно кивнул он.

— И в этом вся правда, — протянула Сара. — У вас и ваших церберов репутация диких и необузданных.

Общество считало Грифа и двух его друзей Коннора Линсли и Кэмерона Дэггетта опасными людьми из-за их абсолютного пренебрежения правилами и нормами приличного поведения.

— Но вы-то знаете наши секреты — на самом деле мы безвредные комнатные собачки, — ответил Гриф. — Мы способны только лаять, но не кусаться.

— Ха! — фыркнула Сара. — Возможно, Ирландского Волкодава и приручили… — Коннор получил прозвище этого ирландского пса, потому что его мать была уроженкой Изумрудного острова. — Но вы и мистер Дэггетт все еще весьма опасны. Между прочим, как рана на ноге у вашего друга?

Их разговор неожиданно прервал стук в дверь, сопровождавшийся громким криком:

— Нет, мадам, вам нельзя туда входить!

— Можно, — был ответ, и дверь распахнулась.

Гриф увидел, как хрупкая фигурка оттолкнула портье и проскользнула в комнату. Скромная шляпка, яркое немодное платье, крепкие ботинки, суровый взгляд. Поскольку Гриф был признанным знатоком в оценке женщин, он мгновенно распознал, к какому типу женщин она относится. Незнакомка была не женщиной легкого поведения, а респектабельной дамой.

«Не избежать неприятностей», — мелькнуло в голове маркиза.

Слава Богу, к нему это отношения не имеет. Выйдя из круга света, Гриф прислонился к какому-то шкафу, ожидая, какие искры высекут эти глаза.

— Насколько я понимаю, вы владелица этого заведения? — Вошедшая указала пальцем на Сару.

— Да. — Сара протянула руку для приветствия. — Я Сара Хокинс. А вы кто?

Дама мгновение колебалась, но потом хорошие манеры взяли верх, и Она неохотно кивнула:

— Леди Элиза Брентфорд.

По контрасту с суровым выражением ее лица голос у нее был низким и сочным, и от его звука по спине Грифа побежали мурашки. Голос лился гладко, словно шелк, но в нем слышались какие-то необычные нотки.

Эффект получился неожиданным. Эротичным.

Гриф внутренне содрогнулся. Откуда появилась такая странная мысль? Леди выглядела так, будто в ее словаре никогда не было такого слова, как «эротика».

И все же…

Вопреки строгой прическе и скромному цвету ее одежды что-то в леди Брентфорд было неожиданно чувственным.

— Могу я предложить вам что-либо выпить, леди Брентфорд? — вежливо спросила Сара. — Если виски вам не по вкусу, я прикажу, чтобы принесли чай.

— Благодарю, — холодно ответила леди, — но я пришла не с визитом.

Гриф попытался стряхнуть с себя странное оцепенение.

— Ах так. Тогда, я полагаю, вы ищете лорда Брентфорда.

— Господи! Ничего подобного. — Леди состроила гримасу. — Лорд Брентфорд уже два года как в могиле, и я искренне молю Бога, чтобы он не поступил с ним как с Лазарем.

Небольшая морщинка появилась у Сары меж бровей.

— В таком случае простите меня, но…

— Я ищу своего брата, лорда Гарри Лита.

У нас сегодня много народу, и я, к сожалению, не знаю всех по именам. Может, вы мне опишете вашего брата?

Лит. Гриф постарался вспомнить. Фамилия вроде была знакома. Да, да, всего неделю назад… Зеленый юнец, который задавал какие-то наглые, оскорбительные вопросы, рассуждая о том, какие кисточки выглядят лучше на его модных сапогах.

— Среднего роста и довольно щуплый, — ответил за нее Гриф. — Светлые напомаженные волосы уложены в сложную прическу; — Короткая пауза. — И бакенбарды, которые делают его похожим на пуделя.

— Это он. — Леди Брентфорд медленно повернулась к Грифу. — Он ваш друг?

— Боже упаси, — не слишком вежливо откликнулся Гриф. — На самом деле он всем досаждал, и мне пришлось быть довольно грубым.

— Да, с ним это часто бывает. — Голос оставался спокойным, но глаза выдавали тревогу. — Он здесь?

Сара вопросительно взглянула на Грифа.

— В комнатах, где сидят за картами, — пробормотал Гриф. — Поищите его в Восточной гостиной. В моем клубе ходят слухи, что лорд Лит играет по-крупному. — Пауза. — А почему именно так — одному Богу известно. Оригинальный молодой человек. Когда он пьян, то и до десяти сосчитать не может.

Несколько смущенная. Сара откашлялась.

— Леди Брентфорд, в заведениях, подобных этому, существуют, как бы это сказать, некие неписаные правила. Джентльмены должны быть уверены, что им, во-первых, будет обеспечена анонимность, и, во-вторых, никто не будет отрывать их от игры.

— Я проделала весь этот путь из Оксфордшира, чтобы встретиться с ним. Дело чрезвычайной важности.

Было заметно, что гостья сердится, хотя она очень старалась сдерживаться. Но был ли это только гнев? Может, страх? Гриф внимательно на нее посмотрел.

— Да, я понимаю, — сказала Сара. — В таком случае я сделаю исключение.

— Спасибо, — прошептала в ответ леди Брентфорд.

— Я вас покину на несколько минут. Пойду посмотрю.

Грифу показалось, что леди Брентфорд не очень понравилось, что ее оставляют наедине с незнакомым джентльменом. Она мельком взглянула на Грифа и, видимо, решила, что из двух зол надо выбирать меньшее.

Когда дверь закрылась, она громко выдохнула, повернулась спиной к Грифу и стала рассматривать гравюру, висевшую над книжными полками.

Неприятности, напомнил он себе. Он всегда прислушивался к своему внутреннему голосу, и это помогло ему выжить в жестокой войне Англии против Наполеона. А сейчас в его голове военные барабаны выстукивали яростную дробь.

Не-при-ят-нос-ти, не-при-ят-нос-ти, не-при-ят-нос-ти.

Мудрой стратегией было бы допить виски и тихо удалиться. Что бы ни привело эту даму сюда, его это не касается.