Читать книгу "Бей в кость - Леонид Влодавец"

— те же ладони налепили Ворону на морду пластырь, а сверху набросили мешок из черной ткани. Пара бойцов в противогазах, ухватив под локти, проворно поволокла его наверх. Двое других подскочили к кашляющему Чугаеву.

— Извини, капитан, — произнес один из них, — но тебя придется выводить так же.

Пластырь они, правда, на рот ему лепить не стали, но мешок на голову надели. Третья пара бойцов тем временем, открыв канализационный люк в полу подвала, спихивала туда тех, кто еще несколько минут назад «месил» капитана.

В это время самая первая пара уже впихнула оглушенного Ворона в «уазик» — фургон, стоявший во дворе с работающим мотором. Следом вторая пара вытащила Чугаева и тоже, без лишних сантиментов, забросила в кузов. Последние двое захлопнули за собой дверь, ведущую в полуподвал, молниеносно налепили на нее какую-то бумажку с печатью и запрыгнули в заднюю дверцу фургона. Машина сорвалась с места и резко вывернула в подворотню, выводящую на улицу.

Немолодой усатый югослав, тащивший под мышками две больших банки с какой-то импортной краской, только покачал головой и вымолвил по-русски нечто нецензурное. Потом добавил нечто длинное и темпераментное на своем, сербско-хорватском, который, ежели читать с листа, отпечатанного кириллицей, вполне понятен, но на слух русскому человеку разобрать трудно. Можно только догадываться по интонациям, что там, в этой славянской душе, накипело. Небось этому усачу, который Иосипа Броз Тито помнил, очень тошно было глядеть на российскую действительность. И сильно домой захотелось, где, однако бардака и всяких катавасий было не меньше. Но куды денешься? Деньги-то нужны, а на разбомбленной родине много не заработаешь. Тем более что там еще и власть поменялась…

Паренек в дорогой рубашечке с приличным галстуком — прямо-таки «яппи» с Уолл-стрит! — который притормозил у светофора в тот момент, когда завершалось «маски-шоу», равнодушно скользнул взглядом по «буханке» и тем, кого в нее запихивали. Ему, сидевшему в «Ауди» с кондиционером, было слишком уютно, чтобы размышлять над превратностями судьбы. Тьфу-тьфу, конечно, от сумы да от тюрьмы не открестишься, но пока у него лично все в порядке.

А проходившая мимо бабка с тряпичной сумкой перекрестилась и пробормотала себе под нос с брянско-белорусским (видать, из тех краев в Москву перекочевала) акцентом:

— Узяли злодиев…

СУТКИ СПУСТЯ

Земля совершила один полный оборот вокруг своей оси. Число на календаре увеличилось на единицу. По всему миру произошли какие-то более или менее важные события, некоторые из которых даже, возможно, сохраняться в истории или в памяти того или иного народа. Но все же ничего особо серьезного или ужасного за истекшие сутки не случилось. Астероиды и кометы на Землю не падали, ядерными ударами никто не обменивался, инопланетяне десант не высаживали — небось посмотрели «День независимости» и решили, что на этой поганой планете ловить нечего.

Новый день, в общем и целом (по меньшей мере, для обитателей Первопрестольной), был очень похож на предыдущий. Та же жара, духота, пот градом, теплое пиво и кока-кола. Конечно, сходство между прошедшим и наступившим днем увидели лишь те, кто дожил до этого, — некоторые ведь за прошедшие сутки успели помереть — се ля ви! Ясно, что для каждого отдельного индивидуума день прошедший и день наступивший чем-то различались — кто-то женился, у кого-то дитя родилось, у кого-то тетка преставилась. Кто-то крутые деньги в казино выиграл, а кто-то продул сумму того же порядка. Кому-то удалось втиснуться на хлебное место и встать на путь, ведущий к большим деньгам и уважению, а кто-то с этого места вылетел и медленно покатился в сторону нищеты, алкоголизма и бомжатника.

Но для тех, кто вчера стал свидетелем «маски-шоу», отличие наступившего дня от прошедшего состояло как раз в том, что на сей раз около строящегося ресторанчика ровным счетом ничего не произошло. Югославы мирно продолжали свою работу, между делом обсуждая, полегчает ли при Коштунице или, наоборот, станет хреновей, чем при Милошевиче. Усач пессимистично утверждал последнее, а те, кто помоложе, надеялись на лучшее. Новорусский «яппи» на сей раз подкатил к перекрестку на зеленый свет и прошуршал мимо, даже не вспомнив о том, что вчера тут видел. Бабка с тряпичной сумкой тоже прошла по обычному маршруту от дома до магазина, не помянув «злодиев» — вчера весь вечер рассказывала подругам-пенсионеркам про этот инцидент, аж весь язык исчесала.

Им всем и в голову не могло прийти, что в это самое время, уже сегодня, на другом конце столицы происходят события, тесно связанные с тем, что они видели вчера.

В уютном, не по-русски ухоженном и тенисто-прохладном скверике, во дворе одного из новостроенных престижных домов, заселенных «новыми русскими» средней руки, сидела молодая мама с красивой коляской, в которой мирно посапывал, причмокивая пустышку, щекастый розовый младенчик месяцев шести от роду. Юная мамаша читала любовный романчик в мягкой обложке, время от времени поглядывая на часы. Как видно, она приучала ребятенка к режиму и точно знала, сколько должна продолжаться прогулка.

Чуть поодаль от дамы с младенцем по скверику прогуливался плечистый молодой человек в белых джинсах и легкой ветровке поверх желтой футболки. Рядом с ним крутилась рослая восточноевропейская овчарка, которой бы самое оно в погранвойсках служить или зэков охранять.

Больше в скверике никого не наблюдалось. Во-первых, потому, что день был рабочий а во-вторых, основная масса здешних обитателей по летнему времени перебралась на дачи, укатила на Канары, Антилы, Мальдивы, на худой конец, в Анталью, Мармарис или просто в Сочи или Ялту.

Молодой человек с овчаркой время от времени поглядывали в сторону мамаши и коляски. Наверно, даже не сильно ушлый в психологии человек, и тот сумел бы догадаться, что хозяин овчарки не является счастливым молодым отцом младенца и законным супругом юной дамы. Да и за донжуана, положившего глаза на чужую молодушку, гражданина с собакой было трудно принять. Вместе с тем то, что молодец для мамочки — человек явно не посторонний, пожалуй, четко просматривалось. Если б кто пригляделся повнимательней, то пришел к вполне закономерному выводу, что плечистый детинушка — наемный охранник, телохранитель, выражаясь по-нынешнему, «бодигард», то есть тот, кому, как и овчарке, поручено сию особу и младенца стеречь «от всяческих для них ненужных встреч».

Наконец мамаша, в очередной раз поглядев на часики, заложила закладкой книжку, пристроила ее в колясочку и покатила младенца из скверика к подъезду.

Телохранитель — теперь-то ни у кого бы в том сомнений не осталось! — пропустил свою подопечную вперед, а сам пошел сзади, метрах в двух от хозяйки. Овчарка потрусила рядом с коляской, приветливо виляя хвостом, но при этом то и дело скаля свеженькие вострые клыки: только троньте, мол, мою подзащитную — пойдут клочки по закоулочкам!

В подъезде имелся не только видеодомофон с кодовым замком, но еще и сидел консьерж в застекленной будке. Причем не какой-нибудь дедуля второго срока годности, а паренек, которому, возможно, уже приходилось экзамены сдавать на краповый берет. При нем «Иж-71» имелся, дубинка, наручники, УКВ-рация — все, как у людей. К тому же в будке имелся пульт, с которого он, не набирая номера, одним нажатием кнопки мог вызвать сюда ментов, пожарных и так далее. Ясно, что в такой подъезд ни шпана с улицы не сунется, ни алкашня, ни бомжи, ни домушники. Дом уже не первый год стоит, а стены чистенькие, без надписей и выбоин в штукатурке, между этажами и на лестницах окурки и бутылки не валяются, а тут, около консьержевой будки, даже полочки и кашпо с цветочками пристроено.