Читать книгу "Тропой лесных чудовищ - Роберт Лоуренс Стайн"

Я завидую ее волосам. У меня они длинные, рыжевато-каштановые и совершенно неуправляемые. Как говорится, «непокорные».

Глаза Эллен вспыхнули.

— Мы идем в лес собирать материалы для твоего школьного задания? Или потому, что ты снова надеешься увидеть там мальчика, которого повстречала на прошлой неделе?

У меня вырвался стон. Я не ожидала от подруги такой подначки.

— Конечно, я думаю о задании, — ответила я. — Допускаю, что тебе трудно в это поверить, но мальчики — не единственное, что интересует меня в жизни.

— Но ты говорила о нем все утро, — гнула свое Эллен. — Повторяла, как заведенная: «Увижу ли я его снова? Интересно, где он живет? И есть ли у него подружка?»

Эллен рассмеялась, заглядывая мне в глаза.

— Ладно, ладно. — Мне пришлось признать, что она права. Я много думала о Джо с той поры, как встретила его на берегу озера Люкер. — Все дело в том, что мальчики обычно не замечают меня. А он вел себя очень мило. Когда я сказала ему о задании, мне показалось, что он искренне заинтересовался моей задумкой.

— Значит, мы имеем две задумки, — подытожила Эллен. — Задумка «Школьное задание» и задумка «Мальчик»! Что ж, пойдем.

— Прежде всего нам нужно найти Джорджи, — сказала я.

— Ты опять собралась идти в лес? — хмуро спросил меня отец. — Тебе следовало бы расширить круг интересов, Лаура. Почему бы тебе не сходить в кино?

Я вздохнула. Отец всю жизнь любил лес. И меня заразил этой любовью. Когда я была маленькой, мы часами бродили по лесу, вели наблюдения, разговаривали, смеялись. Мы с удовольствием шастали по лесу чуть ли не целыми днями, и только сгустившиеся сумерки могли загнать нас обратно в дом.

А теперь он день-деньской сидел взаперти в маленьком сарайчике на заднем дворе. К тому же он помрачнел и стал необычайно молчаливым.

— Мне нужно поработать над школьным заданием. — С этими словами я последовала за Эллен, которая уже вышла из дому через заднюю дверь.

Она высокая, худая и длинноногая. Со своими большими карими глазами и круглым, несколько наивным лицом Эллен, на мой взгляд, напоминает хрупкую, грациозную лань.

Если она лань, то я лиса. Мои рыжеватокаштановые волосы похожи на лисий мех. Я невысокая и шустрая, у меня широко расставленные темные глаза и лисья улыбка.

Я всегда сравниваю своих знакомых с животными. Думаю, это происходит оттого, что я очень люблю животных.

Мы с Эллен шли по двору и наслаждались прохладным, ясным весенним днем, вдыхая свежий, пахучий воздух. Над деревьями проплывали курчавые облака.

— Хочу извиниться за отца, — заговорила я после затянувшейся паузы. — Он очень изменился с тех пор, как ушел с работы. Когда он возился с животными в ветеринарной клинике, это был совсем другой человек. Признаться, я из-за него вся извелась.

— Может быть, тебе позвонить маме? — предложила Эллен. — Не помешало бы с ней посоветоваться.

— Я ей уже звонила, — сообщила я подруге. — Но она сказала, что я должна потерпеть. Потерять работу — это тебе не фунт изюму, и он должен привыкнуть к своему новому положению.

— Звучит разумно, — проговорила Эллен.

Это действительно звучало разумно, но мне было как-то не по себе.

— Мне хотелось бы, чтобы мама была здесь, — призналась я. — Мне ее очень недостает. Телефон, электронная почта — это все не то.

Моя мама переехала в Чикаго пять лет назад, после того как они с отцом развелись. Они предоставили мне самой выбрать, с кем остаться, — и я предпочла папу.

— Многие ребята считают, что я сделала неправильный выбор, — продолжала я. — Но все дело в том, что я просто не смогла бы жить в городе. Вдали от леса я схожу с ума.

— А мне нравятся большие города, — сказала Эллен, глядя куда-то вдаль. — Если бы у меня была такая возможность, я перебралась бы в Чикаго, не задумываясь.

Я проследила за направлением ее взгляда и увидела большую черную птицу, перелетавшую с ветки на ветку. Она резко, почти лихорадочно махала крыльями, колотя ими по собственному телу.

С верхушки дерева поднялась еще одна птица и закружилась над нами. Затем, изменив направление, исчезла из виду. И вдруг она вернулась. Птицы вели себя очень странно. Словно они пребывали в растерянности и готовы были впасть в панику.

Лесное эхо отозвалось на пронзительный крик еще одной птицы, слетевшей с ветки, после чего над лесом поднялась целая стая пернатых. Черная туча существ, бьющих крыльями с такой силой, что лес огласился рокотом, напоминавшим громовые раскаты.

Я невольно вздрогнула.

— Что это? — произнесла я вслух.

Из лесной чащи вылетали все новые и новые птицы. Сотни птиц. Они кружились над нашими головами, заслоняя солнце. Лес погружался во тьму.

Эллен схватила меня за руку.

— Боже! Да что это такое? — проговорила она громким, испуганным шепотом.

— Не знаю, — отозвалась я, глядя на черную тучу, кружившую над лесом. — Никогда не видела, чтобы птицы так себя вели.

Между тем пернатое облако издавало оглушительный шум. Птицы галдели, каркали, свиристели. Опускались и снова взмывали ввысь. И кружили, кружили, крича все громче и громче с каждой минутой.

Тем не менее я услышала треск ветки у себя за спиной.

Повернувшись, я увидела, что к нам подошел отец. Он запрокинул голову и стал смотреть на небо сквозь очки с толстыми стеклами. Когда он начал поправлять сбившиеся на глаза волосы, я заметила, что у него дрожат руки.

— Они чем-то обеспокоены, — констатировал отец. — Тут творится что-то неладное, Лаура. Не ходи в лес. Не ходи туда сегодня.

Глава II

ЭТО ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ПАЛЕЦ!

— Но… Но мне нужно, — отозвалась я. — Мое задание…

Отец посмотрел на кружащее черное облако, оглашавшее окрестности громкими криками, и мягко произнес:

— Обычно птицы так себя не ведут. Раз они настолько встревожены, значит, поблизости происходит что-то из ряда вон выходящее. Тут дело нечисто.

С этими словами он вдруг кинулся бежать со всех ног по направлению к дому.

— Папа! — крикнула я ему вослед. — Папа, ты куда? Вернись!

Но он даже не обернулся. Вскоре его фигура скрылась за деревьями.

— Куда это он? — спросила Эллен, утыкаясь лицом в ладони.

— Не знаю, — ответила я, прижимаясь к ней вплотную. Мы смотрели на черную тучу круживших над нашими головами птиц. Их резкие, лихорадочные крики эхом отдавались у меня в голове.

Я заткнула уши пальцами, чтобы заглушить шум, — и вдруг крики прекратились. Теперь птицы кружили в жутковатой тишине. Хлопанье их крыльев замедлилось.

Птицы пошли на снижение и вскоре словно бы растворились среди густых, раскидистых древесных крон. Небо снова прояснилось, и солнце засияло над нашими головами. И я с наслаждением услышала легкий, привычный шорох играющего в ветвях ветерка.