Читать книгу "Последнее звено - Виталий Каплан"

– Не гони, Андрюха, вопрос решаемый. Короче, чисто по дружбе помогу. Давай свою зачетку, я с Фроловым сам разрулю, дешевле выйдет.

Ну и что мне оставалось? Гордо пожать плечами и сказать, что у бандитов не одалживаюсь? Так ведь, во-первых, я и не знаю про него точно. Мало ли что говорят. А во-вторых, бандиты что, не люди?

Было и «в-третьих», и оно-то как раз стояло на первом месте. Очень уж не хотелось вылетать со второго курса белым лебедем. И осенний призыв, и вообще…

Все это промелькнуло в голове за секунду – и я протянул Жоре свою едва не убитую зачетку.

Может, если бы он просто предложил деньги, я бы и отказался. Общаться с поганым доцентом было выше моих сил. Но когда предлагают еще и дипломатические услуги…

– Тебе сколько? – деловито поинтересовался он. – Тройбан устроит или надо выше?

– Устроит, – вздохнул я. – Стипухи и так не видать.

– Погоди, я быстро.

Панченко вроде стоял здесь – а секундой спустя он уже деликатно приоткрыл дверь и просочился в аудиторию. Да, скользкий парнишка.

Делать все равно было нечего. «Король и шут» гремели в наушниках, старый-старый их альбом «Камнем по голове». Я поудобнее устроился на подоконнике, ослабил звук. Все равно сейчас не до музыки. Камнем ведь – и по голове.

Окно за моей спиной было закрыто, шпингалеты забиты наглухо и вдобавок закрашены масляной краской. Институтскому завхозу Матвеичу плевать, что духота, что плюс тридцать. Правокачателям он доходчиво объяснял, что плюс тридцать вполне можно потерпеть, в отличие от минус тридцати. Закрытое окно целее, а то и грозы случаются, и студент чуть ли не каждый норовит выпасть…

Как там у «Короля» с «Шутом»… «Разбежавшись, прыгну со скалы. Вот я был – и вот меня не стало…»

Я мысленно представил красный блин, в который совсем несложно было превратиться. Простое решение всех проблем – академических, финансовых, кирзовых… ну и личных, конечно. Похоже, с Иришкой все. Полностью и окончательно. Если б она тогда орала, подогревая в себе градус истерики, шансы бы еще оставались. Но увы, голос ее звучал ровно, как вычерченная по линейке прямая. «Андрюша, я, конечно, понимаю твои чувства, но и ты должен понять… Ты только не злись, ладно? Ну, поиграли в любовь, бывает… А теперь у меня начинается настоящая жизнь, и постарайся мне не мешать, ладно?»

Настоящая жизнь называлась Геной, и тут уж ничего нельзя было поделать. Морду ему бить? Детский сад… К тому же поди достань до его морды… Черный пояс, школа кекусинкай. А главное – двадцать пять лет, недостижимый возраст. Аспирантура в МГИМО, референт в каком-то торговом представительстве, папа – директор банка «Транскредит», мама – чиновница в Московском фонде недвижимости… И вдобавок ко всей этой жути – самые серьезные намерения. Такому западло гулять просто так – нет, обязательно нужно создать здоровую ячейку общества. А чего ж не создать, ты же не студент-второкурсник со смешной фамилией Чижик, смешным факультетом «Технологии агрегатов пищевой промышленности», смешными родителями – инженером-химиком и учительницей литературы… А уж жилищные условия до чего смешные… двухкомнатная в хрущобе на четверых… И ту снесут, типа вот вам равноценная площадь в Жулебине или в Бутове…

Короче, Иришка сделала правильный выбор, ее можно только поздравить и произнести вместе с заученным в школе Пушкиным: «…как дай вам Бог любимой быть другим». Но Пушкину хорошо было швыряться прощениями, вон у него сколько вариантов – от крепостных девок до какой-нибудь Анны Петровны Керн или Полины Виардо… Впрочем, Полина, кажется, была у Тургенева.

В общем-то, действительно несложно. Можно ногой раза два по стеклу влепить – и готова дорожка на тот свет. А можно не возиться с осколками, в туалете окно все-таки открыто. Оно и понятно, иначе без противогаза не зайти – дымят. Говорят, падать лучше спиной вперед, так решиться легче. Правда, говорят все больше теоретики. Практики молчат.

Мысли были так, несерьезные. Не псих же я, чтобы на самом деле… как там говорила наша классная, Маргарита: «Лучшее средство от насморка – это отсечение головы».

Интересно, а как Жора дипломатию крутить станет? Что, прямо в аудитории баксы сунет? Там же люди еще. Конечно, им вроде как по фигу, но не совсем же он идиот…

Жора оказался не совсем идиотом, равно как и доцент Фролов. Сперва из аудитории невозмутимо вышел Панченко и скучающе облокотился о стенку, минуту спустя дверь выпустила Ивана Семеновича, который, не кинув на меня и взгляда, решительно проследовал в туалет. Чуть выждав, туда же двинулся и Жора.

Процесс баксоиспускания был короток. Выходили они в обратном порядке – облегчившийся доцент Фролов вернулся к моим недомученным одногруппникам, потом возле подоконника нарисовался довольный Панченко.

– Фу, ну и жара, – сообщил он, утираясь ладонью.

– Ну как? Что Фролов?

– Вот, держи, – протянул он мою зачетку. В графе «теоретическая механика» торчал «удовл», сопровождавшийся размашистой доцентской подписью.

– Сколько? – Я постарался произнести это небрежно, хотя в желудке у меня все кололось иголками.

– Да понимаешь, старик, – вздохнул Жора, – что-то этот козел на тебя взъелся. Ты ему типа хамил? Короче, он только на пятьсот согласился.

– Пятьсот?! – Мне представлялось что-то раза в три-четыре меньшее. Жора ведь сам говорил: у него дешевле выйдет.

– Ну вот так срослось, – с грустью подтвердил Панченко. – С ним торговаться беспонтово, он о себе слишком много понимает. К тому ж ему бабки сильно нужны, дочь-то полгода уже по больницам, троллейбусом ее переехало, прикинь. Что, и этого не знал?

– Где же я пятьсот возьму? – Ощущение иголок в желудке усиливалось с каждой секундой. Перееханную дочку, конечно, жалко, но себя-то жальче в сто раз.

– Ну, это твои проблемы, – спокойно ответил Жора. – Где-нибудь найди. У друзей там, у мамы-папы… Откуда я знаю? Короче, у тебя неделя есть, потом уж, извини, пойдут тикать проценты. По стандарту, десять за неделю.

– Блин, да нет у меня! И занять не у кого.

Панченко внимательно посмотрел на меня.

– Андрюха, я чего-то не врубаюсь. Ты меня просил помочь? Просил. Ты знал, что это будет стоить? Знал. Причем, прикинь, я с этого вообще ни хрена не имею, я дал Семенычу полштуки, и вернешь ты мне полштуки. Если за неделю, конечно. Ты чем думал вообще?

– Ты ж сказал: дешевле выйдет, если сам разрулишь. – Глаза, к моему стыду, начало щипать. – А теперь выходит пятьсот?

– Ну да, а без меня он бы, может, и штуку запросил, – усмехнулся Жора. – Ему ж по барабану, что ты из института вылетишь. Кто ты для него – сынок, племянник? У него на тебя вообще саблезубый клык… – Мой сокурсник блеснул тонким юмором.

– Короче, ты меня подставил. – Желудочные иголки понемногу начали превращаться в кипяток.