Читать книгу "Метро 2033. Сестры печали - Андрей Гребенщиков"

«Напилася я пьяна, не дойду я до дома». Пудреница захлопнулась и исчезла в недрах камуфлированного костюма, сшитого на заказ.

– Димасик, давай еще по одной! – ей совсем не хотелось домой, благо и старинная песня намекала на бесполезность подобного похода. Лучше свалиться замертво здесь, Димасик, хозяин кафешки, свою вип-клиентку всяким уродам в обиду не даст, кроватку расстелет, спать уложит, а с утра еще и опохмелит, если совсем туго придется.

– Что празднуешь? – стеклянный бокал (такую посуду здесь подавали исключительно випам), наполненный до краев ярко-красной жидкостью, возник перед ней на столе. Доставивший вино официант участливо улыбнулся.

Хорошая улыбка, но Гоша или Миша, девушка никак не могла вспомнить его имя, относился к вымирающему племени жеманных меньшинств и потому не представлял для нее ни малейшего интереса.

Проигнорировав вопрос и самого вопрошавшего, девушка в очередной раз обвела зал мутным взглядом в поисках того, кто поможет скрасить ей затянувшийся вечер. «Вонючий сброд» – а в эту категорию попало сразу девяносто процентов посетителей – оказался отметен сразу, «не на помойке себя нашла». Представительный мужчина в сталкерской униформе за соседним столиком выбыл в полуфинале, его спутница – потасканного вида блондинка – вряд ли одобрила бы притязания на своего кавалера. В финал вышли сорокалетний дядька с весьма сексуальной залысиной в обрамлении длинных, зачесанных назад волос (он показался девушке похожим на какого-то из довоенных актеров, чьи фотографии продавались у местного антиквара по десятку патронов за штуку) и коротко стриженный шатен лет двадцати пяти в спортивном костюме («одежда дерьмо, но мордаха не противная!»).

Шатен заметил разглядывающую его особу и призывно улыбнулся в ответ. Щербатая улыбка тут же исключила молодого человека из списка соискателей. «Изо рта, поди, еще воняет».

Девушка ухватилась за край стола и попыталась подняться, чтобы выказать псевдоактеру свою благосклонность, но не смогла: ноги не слушались, а в подрагивающих от напряжения руках уже не хватало силы поставить свою хозяйку на непослушные ноги.

– Черт!

Она обессиленно сползла обратно на мягкий, обитый кожей стул (тоже из реквизита, предоставляемого наиболее ценным клиентам) и коротким матерным словом подвела неутешительный итог сегодняшнему вечеру.

– Привет, Ашвария.

– Айшвария, твою мать, – беззлобно, скорее по привычке, поправила девушка и подняла взгляд. Перед ней стоял высокий, породистый мужчина, одним своим видом легко бьющий несостоявшихся финалистов. Одежда обыкновенная – джинсы и простая черная кофта – однако эта обыденность не могла обмануть наметанный глаз. Баснословно дорогие часы на запястье, довоенные, но находящиеся в прекрасном состоянии ботинки, ухоженное лицо с чистой кожей, подчеркнуто небрежная, но при этом аккуратная небритость, белые, здоровые зубы и, конечно, глаза – глаза уверенного в себе матерого хищника – все в этом человеке говорило о благополучии и силе. А что еще требуется бедной девушке в обездоленном мире? Портило благостное впечатление лишь одно – он назвал ее кодовым именем. А значит, «кина не будет», это не мужчина, это – заказчик. «Что за непруха…»

– Присаживайся, гость незваный.

Просить дважды не пришлось. Услужливый официант тут же принес еще один вип-стул и оставил карточку с куцым меню.

– Хреново выглядишь, госпожа Рай.

«Айшвария» поморщилась:

– Хреновые у тебя комплименты, господин…?

– Имя у меня обыкновенное, без всякой азиатской экзотики. Я – простой русский Володя.

«Ага, простой ты, как же».

– И что привело простого русского Володю ко мне, непростой индийской девушке Айшварии? – она потянулась было к бокалу с вином, но вовремя передумала. Наклевывалась работа, слабо совместимая с алкоголем. – Димасик, кофею мне сообрази по-быстрому!

– Ты вообще как, в адеквате? – Владимир изучающе смотрел на нее. Пристально и внимательно. К сожалению, исключительно по-деловому. – Не забудешь через час о…

– Не забуду, – отрезала «индийская девушка». – Рассказывай.

На стол легло несколько рисунков, выполненных на манер фотографии. Одно и то же лицо с разных ракурсов. Но как ни верти – лысый боров, бандитская рожа весьма похабного вида.

– Зря на рисунки разорялся, этого типа я и так знаю. Сиропчик. Для своих – Женя Наган.

– Жендос, он самый, – гость немного успокоился, поняв, что девушка, может, и не в трезвом уме, зато в сознании.

– Трудная мишень.

– Зато хороший гонорар.

– «Хорошего» мало, тут нужен «отличный». А «отличный» вдвое больше «хорошего».

Володя крякнул:

– Может, оплату по трезвяни обсудим?

– По трезвяни дороже. Пользуйся моментом, пока я пьяная и добрая.

Женоподобный Миша (или Гоша) принес Айшварии большую чашку дымящегося кофе и вопросительно уставился на гостя:

– Что-нибудь выбрали?

Манерный голос «заднепроходца» произвел на Володю такое неизгладимое впечатление, что он поперхнулся и тут же яростно замахал руками:

– Пошел отсюда! Развелось мразей! Нормального мне пришлите. А не…

«А не…» с витиевато-нецензурным продолжением столь живописно раскрывало глубину падения существ, подобных Мише/Гоше, что всем выжившим извращенцам столицы в эту минуту икалось с необыкновенной силой и энергией.

Зато Айшвария смеялась от души:

– Ну, ты конкретно злой! Я тоже недолюбливаю всяческих полупокеров, но по сравнению с тобой я полная толерастка! Пожалуй, выпишу тебе небольшую скидку за прямоту характера. Красавец!

– Скидка – это хорошо. Жаль, гнус безвозвратно испортил мне аппетит, – если на местной кухне обитают такие же, ноги моей больше здесь не будет.

К счастью, после изгнания нечистой голубой силы встреча продолжилась, а затем и благополучно закончилась без каких-либо «аморально-сексуальных» эксцессов.

* * *

«Вот я на всю голову долбанутая», – девушка застыла с карандашом над крохотной записной книжкой и, до крови кусая губы, вспоминала детали минувшего вечера. Она помнила абсолютно все, в малейших деталях, но две неразрешимых вещи не давали ей покоя. Какого рожна она сменила удачливый, хорошо зарекомендовавший себя позывной – надпись «Айшвария Рай» в записной книжке была перечеркнута толстой карандашной линией – и каков, черт побери, новый?

Конечно, все эти позывные были чистым ребячеством, понтом или фирменным стилем, если по-научному, но ей нравилось привносить в свою суровую работу элемент веселого идиотизма. За каждым прозвищем тянулась определенная история:

«Пенелопа Крус» – здесь сразу все не задалось. Словила сквозное пулевое в мягкие ткани, поломала ребра.

«Виктория Кастро» – долгий и мучительный период без заказов и, соответственно, без работы и денег.