Читать книгу "М значит Магия - Нил Гейман"

Я приподнял бровь – в нашем бизнесе нелишне иметь в арсенале некоторое количество специальных приемчиков – и проговорил:

– Вашего брата? – Забавно, но она совсем не производила впечатления женщины, у которой есть брат.

– Я – Джил Шалтай.

– Значит, Шалтай-Болтай был вашим братом?

– И он не упал с той стены, мистер Барабек.[3]Его столкнули.

Интересно, если, конечно, это правда. Шалтай держал в руках кусок горячего пирога. Есть по крайней мере пять парней, которые предпочли бы видеть его мертвым и не замедлили бы исполнить свое желание.

– Вы уже обращались по этому поводу к королевской рати?

– Нет. Она не хочет заниматься этим делом. Мне сказали, что они сделали все, что было в их силах, чтобы собрать Шалтая после падения.

Я откинулся на спинку кресла.

– Зачем вам понадобился я?

– Я хочу, чтобы вы нашли убийцу, мистер Барабек. Я хочу передать его в руки правосудия. Я хочу поджарить его, как яичницу. О, да, и еще кое-что, – добавила она небрежно, – у Шалтая был с собой конверт со снимками, которые он хотел переслать мне. С рентгеновскими снимками. Я учусь на медсестру, и они мне нужны, чтобы сдать выпускные экзамены.

Я внимательно изучил свои ногти, потом по довольно сложной траектории неторопливо перевел взгляд на ее лицо. Она была красавица, несмотря на то, что хорошенький маленький носик смотрел слегка в сторону.

– Я возьмусь за это дело. Семьдесят пять в день и две сотни – премия по результатам.

Она улыбнулась. Мой желудок совершил головокружительный кульбит и встал на место.

– Получите еще две сотни, если добудете снимки. Мне очень хочется стать медсестрой. – Она небрежно бросила на мой стол три пятидесятки.

Я растянул свое грубое лицо в дьявольской ухмылке.

– Сестра, а как ты смотришь на то, чтобы пообедать со мной?

Она задрожала от нетерпения, пробормотав, что ей уже приходилось иметь дела с карликами, и я понял, что попал на крутую штучку. Потом она одарила меня очаровательной улыбкой, которая заставила бы поглупеть самого Альберта Эйнштейна.

– Для начала найдите убийцу моего брата, мистер Барабек. И снимки. А потом поиграем.

Она прикрыла за собой дверь. Дождь, наверное, еще продолжался, но мне было плевать.

В городе есть места, о которых не упоминается в путеводителях. Здесь если полиция и появляется, то предпочитает не слишком высовываться. При такой работе мне приходится посещать их чаще, чем это полезно для здоровья. Впрочем, в таких местах о здоровье вообще речь не идет.

Он ждал меня у входа в кабачок Луиджи. Я неслышно подошел к нему сзади, при ходьбе мои ботинки на резиновой подошве не издавали ни звука.

– Привет, Красношейка.[4]

Он подпрыгнул и обернулся. На меня смотрело дуло сорок пятого калибра.

– О, Барабек! – Он опустил пистолет. – Не называй меня Красношейкой. Для тебя, коротышка, я – Робин—Красношейка, и не забывай об этом.

– А по мне, ты все равно Красношейка и никак иначе. Кто убил Шалтая-Болтая?

Он был странной птичкой, но в моей профессии приходится довольствоваться тем, что есть.

– Давай-ка посмотрим, какого цвета у тебя денежки.

Я показал ему пятидесятку.

– Черт побери, – пробормотал он. – Зелененькие. Почему их для разнообразия не делают красновато-коричневыми или розовато-лиловыми? – Он схватил бумажку. – Знаю только, что Толстяк хотел проглотить слишком большой кусок пирога.

– И?

– Дело связано с двадцатью четырьмя дроздами.

– Не понял.

– Мне что, произнести по буквам? Я… ох! – Он упал на тротуар, в спине торчала стрела. Петушок Робин больше никогда ничего не прочирикает.

Сержант О’Греди посмотрел на тело, потом на меня.

– Провалиться мне на этом месте, если это не коротышка Робин-Бобин Барабек собственной персоной, – сказал он.

– Я не убивал Петушка Робина, сержант.

– А то, что нам в участок кто-то позвонил и сказал, что ты собираешься поболтать с мистером Робином именно в этом месте, было просто розыгрышем?

– Если я – убийца, где тогда мои стрелы? – Я открыл новую пачку жвачки и задвигал челюстями. – Меня подставили.

Сержант затянулся пеньковой трубкой, опустил ее и промурлыкал про себя пару музыкальных фраз из увертюры к «Вильгельму Теллю».

– Может так, а может, и нет. Ты – подозреваемый. Оставайся в городе. И, Барабек…

– Да?

– Шалтай умер в результате несчастного случая. Так сказал коронер. Так говорю тебе я. Брось это дело.

Я задумался. Потом вспомнил о деньгах и девушке.

– Это вряд ли, сержант.

Он пожал плечами.

– Тебя похоронят, – мрачно предрек он.

У меня возникло забавное ощущение, что он прав.

– Это дело совсем не твоего масштаба. Ты играешь с большими мальчиками, Барабек. Это вредно для здоровья.

Да, я помнил свои школьные годы. Каждый раз, когда я начинал игру с большими мальчиками, из меня быстро вышибали дух. Но откуда, скажите на милость, узнал об этом О’Греди? Потом я вспомнил кое-что еще.

О’Греди был одним из тех школьников, кто бил меня чаще всего.

Следующий этап в расследовании мы в нашей профессии называем «Волка ноги кормят». Я сделал несколько вылазок в город, но не узнал о Шалтае ничего нового.

Шалтай-Болтай всегда был тухлым яичком. Я помню, как он приехал в наш город, эдакий молодой дрессировщик, обучающий мышек бегать в карусели. Он быстро испортился. Карточные игры, выпивка, женщины, в общем, все как у всех. Умненькие молодые люди думают, что улицы Питомникленда вымощены золотом, и слишком поздно понимают, что это совсем не так.

Шалтай начал с мелких краж и вымогательства. Он обучил команду пауков забираться в творог и пугать маленьких девочек и торговал этим творогом на черном рынке. Потом перешел к вымогательству – одному из самых отвратительных промыслов. Наши пути пересеклись лишь однажды, когда меня нанял один юнец, назовем его Джорджи-Порджи. Он попросил найти компромат на Шалтая, свидетельство того, что Шалтай целовался с девочками и заставлял их плакать. Компромат я добыл, но быстро понял, что связываться с Толстяком небезопасно. Я не повторяю таких ошибок дважды. В моей работе сложно пережить и одну-единственную ошибку.

Мир вообще жесток. Помню, как в нашем городе впервые появился Малыш Бо Пип… Впрочем, какое вам дело до моих неприятностей? Зачем вам проблемы?