Читать книгу "Вечный Город - Земля - Андрей Ливадный"

Он хотел спросить, почему планету называют «городом», но не успел, — пришел приказ на включение двигателей, и Дайл ощутил резкую нехватку вычислительных ресурсов: полуавтоматические системы находились под его контролем, он должен был выполнить сотни операций, чтобы штурмовик (для которого не нашлось соответствующей по размерам стартовой катапульты) самостоятельно вышел в космос.

Герда лишь контролировала его действия, отдавая общие приказы; она вмешивалась в работу автоматики только в случаях, когда ей казалось, что искусственный интеллект принимает неверное решение.

* * *

О том, что им (Дайл всегда думал о себе и о пилоте, во множественном числе) предстоит принять участие в крупномасштабной операции, искусственный интеллект понял сразу: показания датчиков свидетельствовали, что в зоне максимального охвата сканирующих систем ведут бой несколько сот крупных космических кораблей.

Битва за Землю, финальный аккорд затянувшейся на три десятилетия войны…

Дайл ощущал напряжение Герды, ее обрывочные мысли то и дело пробивали экранирующие поля защитного устройства, которое автоматически включилось, как только поступил приказ на старт.

Она волновалась, но сегодня ею владел не губительный азарт боя, а нечто, прямо противоположное: она явно не хотела рисковать, стремясь (по крайней мере, мысленно) приложить все усилия, чтобы выжить среди финального столкновения космических флотов.

Дайл впервые мог ощущать подобное состояние пилота. Герда, обычно замкнутая, не могла контролировать подсознательного стремления не только победить, но и выжить, чтобы увидеть, как наступит конец вселенскому безумию Галактической войны.

Кибернетическая система штурмовика ловила ее мысли, начиная воспринимать новые для себя чувства, — в разуме Герды то и дело мелькали обрывочные, полуосознанные образы, она, находясь в тяжелейшем напряжении перед последним, решающим боем, фактически не контролировала внутренние порывы: на волю в эти мгновенья вырывались самые ужасные воспоминания прошлого и сокровенные мечты о прекрасном… Дайл не только ловил мимолетные видения — он запоминал образы, как и связанные с ними эмоции.

Его нейросети, наконец, начали получать адекватную их структуре информацию, пока не обрабатывая, а лишь запоминая ее.

Все это спрессовывалось в краткие мгновенья, пока штурмовик покидал борт выпустившего его фрегата через огромный вакуум-створ.

…

Бой в пространстве носил очаговый, бессистемный характер. К тому моменту как тяжелая «Валькирия» покинула борт фрегата, основное сражение уже подходило к концу, космос полнился обломками, среди которых медленно маневрировали крупные корабли; Герда попыталась сориентироваться, засечь маркеры ведомых, но вокруг царил натуральный хаос.

Дайл в эти мгновенья повел себя некорректно. Он не помогал пилоту, ибо его внимание приковала к себе Земля.

Бело-голубой, покрытый разводами облачности шар планеты находился так близко, что царил в поле зрения большинства видеодатчиков.

Дайл впервые осознал эстетику красоты, созданную природой космоса, на которую цивилизация наложила свои штрихи — планету окольцовывала уже наполовину разрушенная цепь орбитальных оборонительных комплексов, над полюсами Земли парили две исполинские станции, — рукотворные конструкции, усеянные миллионами огней. Основное оборонительное кольцо орбитальных конструкций уже изрядно пострадало от ураганного огня линейных крейсеров Флота Колоний, прорвавшихся в зону высоких орбит: фрагменты изувеченных оборонительных сооружений, в одной части освещенные солнцем, в другой уходящие в тень Земли, казались Дайлу прекрасным, но, к сожалению, уже безнадежно порванным ожерельем; картина в целом дополнялась размытой линией терминатора, где ночь переходила в день неширокой полоской сумерек, космос блистал не только мириадами звезд, в нем властвовали иные источники света: сотни кораблей продолжали сражение, действуя на сверхмалых дистанциях, а в атмосфере Земли огненными болидами чертили свои последние траектории крупные и мелки обломки; внезапно под облаками начало растекаться багряно-алое сияние, охватывающие площадь в тысячи квадратных километров, — все это пришло в одном, секундном восприятии, настолько потрясающем, красивом и зловещем, что кибернетическая система штурмовика на миг испытала сбой, — первый, но далеко не последний информационный шок потряс Дайла… искусственный интеллект внезапно понял, что предшествовавший старту прямой мнемонический контакт с разумом Герды нанес сокрушительный удар по отрешенной созерцательности — буря эмоций, ворвавшаяся в его рассудок, резко изменила привычные критерии восприятия окружающего мира…

Он не мог разделить красоту и зловещее буйство разрушающих энергий, все казалось единым, будто разум Дайла вдруг погрузили в иную реальность.

Планета, на которой меня создали.

Адские мгновенья боя…

Только они уничтожают все барьеры, возведенные между искусственным интеллектом и сознанием человека, пробивают любую защиту, — напряженность мгновений так велика, что биологический мозг и связанная с ней кибернетическая система искусственного интеллекта переживают полное слияние, не взирая на преграды и предубеждения, их мысли внезапно смешиваются в невообразимый коктейль, выпить который дано далеко не каждому.

Миг… и пропасть, разделявшие два рассудка, вдруг смыкается до размеров едва различимой трещины…

Герда внезапно увидела Землю в восприятии Дайла, а он потонул в идущих из глубин ее души мыслях и ощущениях.

Ей было страшно. Панический, бесконтрольный ужас перед реальной перспективой гибели накануне полной победы, захлестывал разум человека, заставляя нервно попискивать систему метаболической коррекции[4]; Герда честно пыталась взять себя в руки, но этот бой в ее сознании радикально отличался от сотен пройденных схваток: оттого, что он являлся последним, воздействие действительности многократно усиливалось, превращаясь из оперативной обстановки в невыносимый прессинг.

Вокруг бушевал ад…

Штурмовик едва успел выйти из вакуум-дока и удалиться на несколько километров, как фрегат «Пилум» внезапно содрогнулся, кормовые датчики «Валькирии» отчетливо транслировали, как броня базового корабля сначала осветилась нестерпимыми вспышками, а затем огонь разрывов вдруг потонул в вихрящихся выбросах декомпрессии пораженных отсеков.

«Валькирию» закрутило, системы автоматического пилотирования не смогли удержать курс, мимо пронеслось атакующее звено «Фантомов», а им навстречу хаотично вращаясь, летели выброшенные взрывами обломки….