Читать книгу "Колдуны и капуста - Андрей Уланов"

Это были упоительнейшие дни — дни, когда мы целовались на Мостике Влюбленных, катались в кабриолете по Елисейским Полям, слушали вечернюю мессу, стоя у Нотр-Дам, бродили по Латинскому кварталу... Я улыбнулся, вспомнив, как на третий день, точнее, вечер этих прогулок сцепился с пятеркой подвыпивших студентов. Они увязались за нами... я не понимал их фраз, а покрасневшая Лиз отказалась перевести, но одни лишь ехидные ухмылки и наглые сальные взгляды, скользившие по ее белому платью, были, по моему мнению, вполне достаточным основанием.

Их было пятеро, и драться они, наверное, умели — в обычной уличной драке. Но по сравнению с Rebel Yell и штыковой за баррикаду на Балтимор-стрит — все равно что выпускать изнеженных комнатных собак против матерого волка[2].

Потом, в маленьком ресторанчике на углу, Лиз долго протирала мои, как она сказала, «рыцарские раны» смоченным в коньяке платком. Закончив же, потребовала у смуглого, больше похожего на грека, чем на француза, гарсона мороженое и заявила, что до темноты мы в гостиницу не вернемся. Потому как мой вид: стремительно наливающийся синяк под левым глазом, ссадина на полщеки, измятая одежда и характерный аромат на десять ярдов вокруг — способен напугать нашу хозяйку до обморока.

Мы поднялись на холм, и там, на фоне растворяющейся в вечерних сумерках белой громады Сакре-Кер один из местных обитателей за час и три франка запечатлел нас на акварели. А следующим утром мы отправились в Версаль...

— А вот и я! — торжественно объявила капитан «Принцессы Иллики», поставив на столик угловатую бутылку, украшенную до боли знакомой черной этикеткой, и, резко развернувшись, крикнула: — Мак, не спать за штурвалом!

— Вообще-то, — напомнил я, — речь шла о шампанском.

— Этим дурацким изобретением болвана-монаха ты, Крис Ханко, можешь сколько угодно накачиваться без меня, — весело отозвалась моя жена. — А раз уж позвал, то тебе придется смириться с моим выбором. N'est-ce pas[3], граф?

— Вы великолепно выглядите в этой форме, — дипломатично отозвался Рысьев. — Нашивки Коммодора Флота Ее Величества, если не ошибаюсь? Шляпа, правда, немного выбивается...

— Вы уже семнадцатый, кто это говорит.

— Девятнадцатый, — поправил я. — Ты забыла приказчика в магазине... и меня.

За это напоминание я был немедленно вознагражден взглядом, исполненным далеко не признательности, и в очередной раз тихо порадовался тому, что мне после первой примерки удалось уговорить Бренду расстаться хотя бы с кобурами.

После того как оба отрекомендованных нам «лучших военно-морских портных Фриско» практически в одних и тех же выражениях отказались порочить «высокое искусство своего ремесла» — это выражение меня восхитило особо! — шитьем капитанского мундира для дамы, мне пришлось... Скажем так, провозись я столько же над лотком в какой-нибудь пограничной речушке, добыча составила бы не меньше полуфунта. Умей я сам выступить в роли бравого капитана... но что поделать — в моем родном Кентукки с водными просторами неважно, условие же, выставленное мне свежеиспеченной миссис Ханко, было категоричным: настоящий капитанский мундир против штурманских курсов.

— В остальном же, — продолжил русский, — форма идет вам как нельзя лучше. И, не премину заметить, отлично сочетается с кораблем.

— Еще бы, — буркнул я. — Эта посудина на самом деле — крейсер в шкуре яхты.

Идея о свадебном морском круизе принадлежала Бренде. По ее собственному выражению, захотелось с шиком продефилировать мимо кое-каких окон. Мысль об обычном экипаже была отвергнута, как обладающая недостаточно убойной силой, а вот собственный корабль... наверное, на меня в тот момент нашло очередное умопомрачение в виде призрака удаляющихся белых парусов. Впрочем, все могло быть не настолько уж и плохо, только вот решение заказать корабль у гномов... да, конечно, это была единственная контора, в ценнике которой значились хоть сколь-нибудь приемлемые для нас цифры. Но что, спрашивается, могут понимать в судостроении эти пещерные карлики?

А я ведь битых три часа объяснял этому сморчку в мятой шляпе, как выглядел тот, исчезнувший за горизонтом, ниэль. Приволок с собой дюймовую пачку рисунков, две гравюры... Чертов гном внимательно слушал, вежливо кивал, поддакивал в нужных местах, а в конце беседы долго и старательно заверял меня, что их почтенная фирма «Крамп и Гнуф» непременно выполнит все пожелания уважаемого клиента. Как же, как же...

Малыш Уин — интересно, что сейчас поделывает чертов полукровка? — помнится, поименовал схожий случай «нежеланием перестраивать технологическую линию». Папаша выражался проще: «Лень лишний раз почесаться!»

Этим коротышкам чихать было на мои рисунки — у них имелся «чертеж сторожевого корабля проекта 317-бис». И заказ от канадской береговой охраны на двадцать три посудины — так почему бы не приплюсовать к ним еще одну? Оптом ведь выходит дешевле, а предоплата все равно уже взята. В приложенных же к контракту спецификациях указана «парусно-двигательная яхта, такой-то длины, сякой-то осадки» — получите и распишитесь! «Что?» — «Как это „не то“? Паруса есть?» — «Да, если эти ублюдочные бабочкины крылья можно назвать парусами!» — «Вы ничего не понимаете, это последнее слово технического прогресса, рангоут с развитой механизацией...» — «В гробу я видел вашу механизацию... я какой изгиб форштевня заказывал? Это, по-вашему, лебедь?!» — «Это, по-нашему, наконечник эльфийского меча, если вы, мистер, такой уж приверженец эльфийских мотивов, а вообще-то данная конфигурация — оптимальная по критерию скорость-мореходность — получена в результате полутора сотен натурных экспериментов в опытном бассейне!» — «Да я вас...» — «Не советую, э-э, человек, не советую, на нашу фирму работают лучшие юристы Западного побережья, тоже, кстати, люди... искренне не советую связываться. Съедят!»

Впрочем, Бренде яхта понравилась. Паруса, изгибы — это все ерунда, заявила она, глядя на стоящее у пирса угловатое убожество. Главное — у кого больше пушка!

Пушка на гномьем творении, конечно же, была. И даже не одна. Длинноствольная скорострелка в носовой полубашне и легкая мортира на корме. Попадись нам под горячую руку какой-нибудь «Дункан»[4]— пяти минут хватило бы на превращение его в щепки и пузыри.

Еще на яхте имелся таинственный «турбозубчатый агрегат», теоретически — я начинал ненавидеть это слово, особенно в устах гнома! — умеющий сообщать этой морской разновидности утюга гигантского фантастическую скорость в двадцать пять узлов. Это если коротышки просто-напросто не подкупили комиссию во время прохождения мерной мили. Потреблял сей агрегат, судя по итоговой цифре в смете, представленной мистером Спарксом, неулыбчивым механиком — разумеется, гномом, нанятым по рекомендации все тех же Крампа и Гнуфа, исключительно серебро.