Читать книгу "Князь Святослав. "Иду на вы!" - Виктор Поротников"

Калокир изумленно приподнял брови. Он явно не ожидал услышать такое о знаменитой княгине Ольге, которая во время своей поездки в Константинополь произвела весьма благоприятное впечатление на ромейскую знать. Умом Ольги был восхищен сам император Константин Багрянородный. В конце концов, эта женщина почти двадцать лет единолично управляла Русью после гибели князя Игоря.

Про Олега Смелого Калокир слышал и раньше. Этот воинственный князь принял власть в Киеве, когда Олег Вещий не вернулся из очередного опасного похода за данью в земли кривичей, откуда была родом и Ольга. Олег Смелый не раз ходил на ладьях в дальние походы, его дружина грабила владения ромеев на берегах Пропонтиды, в Пелопоннесе и Малой Азии. Сколько еще хлопот доставил бы ромеям Олег Смелый, если бы он не соблазнился однажды сокровищами Кавказа. В горной стране Арран у города Бердаа Олег Смелый нашел свою смерть в битве с тамошним правителем Марзубаном ибн Мухаммадом. Из войска Олега лишь жалкие остатки сумели вернуться обратно на Русь. Тогда-то князем на Руси стал Игорь, сын Рюрика.

Любознательный Калокир принялся расспрашивать Улеба о Рюрике и его родне. Ромеям было известно, что Рюрик и его родичи не славянского рода, а варяжского. Новгородцы пригласили в свое время к себе Рюрика на княжение. Варяги всегда были отменными воинами, и свои владения они держали крепко. Русичи не прогадали, выбрав себе в князья варягов.

Супругой Рюрика была Ефанда, сестра Олега Вещего. Ефанда родила Рюрику сына Игоря и дочь Сигрид. Когда Рюрик умер, то власть в Новгороде принял Олег Вещий. Сигрид вышла замуж за Олегова сына Эйнара.

Со временем Олег Вещий захватил Смоленск и Любеч, потом сел князем в Киеве. Свою сестру Олег вторично выдал замуж за новгородского боярина Гремислава. От второго мужа Ефанда родила сына, назвав его в честь брата Олегом. Прозвище Смелый сын Ефанды получил после первой же битвы, в которой он принял участие пятнадцати лет от роду.

Старший сын Ефанды Игорь за всю свою жизнь так и не выделился ни храбростью, ни воинским умением. Был он жаден до злата, делиться которым не любил ни с дружиной, ни с родичами своими. Игорь имел прозвище Старый, так как завладел княжеской властью уже в шестьдесят лет.

Первой женой Игоря была Ингонда, дочь варяжского конунга Трюгги. Русичи называли этого конунга на свой лад Туром. На реке Припяти в земле дреговичей Тур основал град, назвав его Туровом. Ингонда родила Игорю троих сыновей. Из них выжил один Улеб.

Улеб был женат на Сфандре, дочери Скеглара Тости, ярла Вестерготланда. У него подрастал сын Регнвальд.

– Все мои предки по отцовской и материнской линии из благородного рода, – молвил Улеб, не спуская глаз с посла. – Моя жена происходит из древнего славного рода ярлов Вестерготланда. Не Святослав, а я более достоин княжеской власти. Однако люду киевскому Святослав милее, нежели я. – Улеб криво усмехнулся. – Еще бы! Святослав стоит за языческую веру предков наших, поклоняется Перуну и Даждьбогу. Я же изменник, поскольку отрекся от дедовских богов и надел на шею крест христианский. Так ведь и Ольга долго Русью правила с крестом на шее. Ей это киевляне в вину не ставят.

– Почему бы это? – спросил Калокир.

Улеб пожал широкими плечами.

– Я думаю, народ боготворит Ольгу за то, что она упорядочила дани и оброки, прекратила бесчинства княжеских наместников, – проговорил он после краткой паузы. – Если в прежние времена князь каждую осень уходил с дружиной в полюдье, то ныне народ сам везет дань на княжеские погосты. К тому же Ольга учредила уставы и уроки. Всякая дань в этих уставах обговорена, и никто не смеет взимать больше установленной нормы: ни князь, ни боярин, ни княжеский подъездной. Что и говорить, порядку на Руси стало больше.

– Стало быть, мудрость сильнее меча, – улыбнулся Калокир. – Предлагаю, друг мой, выпить за здоровье княгини Ольги. Долгих ей лет!

Улеб охотно взял чашу и осушил ее до дна. Греческое вино он любил. Калокир сделал лишь глоток от хмельного питья, ибо знал во всем меру. Сетования Улеба на несправедливую судьбу были понятны Калокиру. В империи ромеев нередко случалось, когда ради власти брат шел на брата, сын на отца… Убийство законных наследников трона в империи ромеев было обычным делом. Закон в таких случаях принимал сторону сильнейшего. На Руси, как видно, царил тот же самый закон силы. Калокир только не понимал, почему Святослав оставил в живых Улеба и его сына. Ведь если Святослава постигнет смерть в сражении или от случайной стрелы, то можно не сомневаться, что Улеб сделает все, дабы оставить сыновей Святослава без княжеской власти.

Заговорить об этом с Улебом напрямик Калокир не решался. Он надеялся со временем сам во всем разобраться. Внезапно дверь в трапезную распахнулась и на пороге возникла довольно высокая стройная женщина в длинном лиловом платье до пят. Голова женщины была укрыта белым платком, поверх которого, по славянскому обычаю, возлежала диадема из тисненой кожи. К диадеме с двух сторон над висками незнакомки подвешены серебряные гроздевидные подвески, украшенные сканью. Такие подвески в виде колец с припаянными к ним серебряными бусинами, по три на каждое кольцо, были распространены в Моравии; они так и назывались – моравские подвески. Незнакомка поклонилась Калокиру. У нее были большие серо-зеленые глаза, густые, почти бесцветные брови, прямой благородный нос, пухлые чувственные губы. Слегка удлиненный овал ее лица необычайно гармонировал с прямым носом и высоким открытым лбом.

– Это Сфандра, моя жена, – сказал Улеб.

Калокир вежливо пригласил Сфандру к столу. Он сам придвинул ей стул, налил яблочной сыты. Калокиру сразу бросилось в глаза то, как Сфандра прямо держит спину, сколько грации и величавости в ее движениях, наклоне головы. Она двумя пальцами отщипывала маленькие кусочки от пирога с рыбой и изящно отправляла их в рот. Эта молодая красивая женщина была похожа на прекрасный распустившийся цветок, благоуханная прелесть которого не может никого оставить равнодушным, в особенности мужчин.

Калокир сразу смекнул, что Сфандра появилась в трапезной не случайно. Сфандра без обиняков принялась выспрашивать у Калокира, заинтересован ли василевс ромеев в том, чтобы Русью правил князь-христианин. И готов ли василевс ромеев поддержать ее мужа в его противостоянии со Святославом? Ответ Калокира понравился Сфандре. Конечно, Никифор Фока отдаст предпочтение князю-христианину нежели князю-язычнику. Ромеи готовы поддержать Улеба при условии, что и он не будет бездействовать.

– Я ему о том же твержу! – пылко воскликнула Сфандра, чуть подавшись вперед. – Прежде всего, нужно избавиться от детей Святослава, а муж мой робеет.

– Да ты спятила, Сфандра! – сердито зашипел на супругу Улеб. – На какой тяжкий грех ты меня толкаешь! Иль ты не христианка?

– Гляди, Улеб! – зло прищурилась Сфандра. – Ныне ты нужен Святославу, вот он и щадит тебя. Токмо это до поры!

– Повторяю! – Улеб повысил голос. – Я через кровь не переступлю.

– Заповеди христианские надо чтить, – подал голос Калокир, – токмо убийство убийству рознь. Кто-то убивает корысти ради, а кто-то ради некой высшей цели. К тому же ежели дело касается близких родичей, то в пролитии крови вовсе нет надобности. Неугодных родственников можно, скажем, ослепить или сослать куда подальше. Это грех небольшой, согласитесь.