Читать книгу "Каменная гостья - Лада Лузина"

Девушка, высокая, статная, встала перед ним, ее лицо, рассерженное и одновременно устало-отчаянное перекрыло ему дом напротив, запоздалое раскаяние, жалость к ней — перекрыли прочие чувства…

— Котик, прости меня, — завел он, как-то сразу забывая про тень. — Все! Последний раз… Обещаю!

— Сколько раз ты мне уже обещал?

Или ему просто хотелось забыть, заслонить лизнувший нутро темный страх чем-то живым и теплым, пусть и кричащим, рассерженным. Страх внутри растаял, как случайно проглоченная хрустальная льдинка. Сглотнув обиду, девушка взяла парня под руку.

— Ладно, пошли домой… Сможешь идти?

Черная тень скользнула в окно.

* * *

Всего три часа назад парень еще не был так беспомощно пьян, а девушка — так беспросветно несчастна. Уютно умостив подбородок ему на плечо, она улыбалась счастливой улыбкой собственницы.

— Не понимаю тебя… вас обоих, — говорил друг парня Руслан. — Вам скоро по тридцать. Зачем идти куда-то учиться?

— Мне интересно, — сказал парень. Его звали Сергеем.

— Мне тоже, — поддакнула Светлана.

Когда он был трезв, она соглашалась с ним всегда и во всем. Она предпочитала носить его убеждения, вкусы и даже одежду — рубахи и джинсы. У них был один размер и один взгляд на жизнь. А наличие собственного мелкого, но жизнестойкого бизнеса — небольшой типографии — оставляло Сергею массу свободного времени и позволяло развлекаться, как угодно душе: летом он успел получить диплом капитана яхт, осенью вознамерился выучиться вдруг на юриста. И, по правде, в данный момент Руслана раздражало иное.

— А ходить на вечеринки к малолеткам вам тоже интересно? — Он окинул взглядом пространство общежительской кухни. — Здесь же дети одни…

Студенческая общага свила гнездо в старом здании царских времен с трижды перекроенной за сто лет планировкой, и теперь трудно было понять, кто виновен в том, что местная кухня вполне могла служить небольшим актовым залом. И служила им — хоть больше всего она напоминала сейчас Руслану поляну с цыганским табором. Пространство заполняли стулья, табуретки, скамейки, стащенные сюда студентами со всех этажей, посредине были постелены коврики, матрасы и пляжные подстилки. На всем, на чем можно было сидеть, — сидели. Все, что можно было пить и курить, — курили и пили. Сквозняк гонял по кухонному залу чудовищную смесь запахов травы, дорогого табака, дешевых женских духов, прокисшего борща, котлет, бенгальских огней и хлопушек. Кто-то наигрывал на гитаре. Все девушки были принаряжены, в волосах многих из них сверкал новогодний дождик.

— И что мы, собственно, празднуем? — продолжал не понимать их Руслан. — Новый год давно прошел…

— Православное Рождество, — сказала Светлана.

— Оно было вчера или позавчера.

— Рождество празднуют несколько дней, — просветила его девушка.

— Да и какая разница? — пожал левым, свободным от Светы плечом Сергей.

— Точно, — согласился Руслан. — Никакой. Не понимаю тебя. Если бы ты пришел сюда…

Он не договорил из-за Светы. Хотел же сказать: «Если бы ты пришел сюда искать бабу, я б тебя понял». Легкодоступных, подвыпивших, полураздетых девиц в совершенно не православных и не рождественских маечках с тонкими бретельками, коротких платьях и юбках здесь было сколько угодно. Но Сергею угодно их не было. Он стоял в стороне, у окна, с видом бывалого мудрого кота наблюдая за подвижным студенческим муравейником. Светлана, усевшаяся на подоконник за ним, обвивала его сзади руками и ногами в ковбойских сапожках. Она тоже походила на счастливую кошку, сладко дремлющую, сжимая в лапах любимый клубок. И что-что, а причину их довольства Руслан понимал превосходно. Он завидовал Сергею. Ему всегда нравились такие, как Света. Собственно, только такие и нравились. Поскольку, как ни крути, есть женщины, а есть красивые женщины — и с этим ничего не поделаешь.

Все женщины делятся на три категории: 1) «Не о чем говорить», 2) «Ничего себе» и 3) «Ух ты!..». О первых и впрямь говорить не стоит — их искренне жаль. Но и пожалеть их ты толком не успеваешь — взглянув на таких, сразу забываешь. «Ничего себе» — в природе больше всего. И большинство из них из кожи вон лезет, пытаясь перейти в разряд «Ух ты!..» или хотя бы казаться такими. Но настоящих «Ух ты!..» ты ни с кем не спутаешь. Поскольку «Ух ты!..» — это состояние души и, конечно же, тела. Встреча с «Ух ты!..» — как два удара, одновременно в пах и под дых. Как тут перепутать? Либо тебя ударили, либо нет.

До Светы у Сергея была «Ничего себе» Эрика. Невысокая, веселая, со смазливой задорной мордочкой. Но когда к ним впервые подошла Света, Руслан сразу смекнул: у «Ничего себе» больше нет шансов. Рядом с высокой Светланой Эрика вдруг стала казаться лилипуткой — ноги ее сделались невыносимо короткими, грудь, в сравнении со Светиным третьим размером, исчезла вообще, волосы стали бесцветными, тусклыми. Руслан не ошибся. Эрика стала историей в тот же вечер — Сергей ушел со Светой и больше не расставался с ней. И Руслан не расстался бы, если б ему досталась такая… И не шлялся бы по глупым студенческим вечеринкам.

Внезапно под грудью противно чмокнуло — он понял вдруг, чтó Сергей сейчас скажет в ответ и что услышать это будет неприятно, понял, зачем они пришли сюда и притащили его…

— Это я тебя не понимаю, — оправдал худшие ожиданья Сергей. — Чего ты с нами стоишь? Смотри, сколько красавиц! Хватай любую. А я пока выпью. Свет, принеси мне бутылку пива…

— Это же пятая, — обеспокоилась Света. — Ты мне обещал…

— И мне тоже, — раздраженно сказал Руслан. — Обещал не сватать меня. Я что, старая дева?

— А кто? — невежливо гыкнул Сергей и оправился: — Я не про деву. Кто, если не я? Ты и Новый год один встретил, и на Рождество работал где-то всю ночь. А это, прости, уже диагноз. И выглядишь ты, прости, друг, очень плохо. С тех пор, как расстался с той… не помню имени, стал, как Кощей — кожа да кости. Без женщин всегда так… Свет, ну я прошу, принеси пива… Последняя, я обещаю.

— Твоим обещаниям верить нельзя, — сказал Руслан, когда та отошла. И хотел добавить: «Зря ты с ней так. Такая девушка…» Но не успел.

— А ты мне не верь, — быстро сказал Сергей. — Ты меня лучше послушай. Хватит на мою Свету таращиться. Я ж знаю, на каких ты ведешься… Я тебя с пятого класса знаю, и вкус у тебя не изменился с тех пор. И ничего не изменилось — такие на тебя и не смотрят. И никогда не смотрели. Прости… Я понимаю: сам себе не прикажешь, на кого западать. Но сидеть голодным — не лучше. Смирись, что такие тебе не по зубам, пошли их на хрен… Снижай планку. В мире море других женщин, и они тоже ничего себе…

— Вот именно, — сказал Руслан, — ничего…

И замолчал, оглох и ослеп, получив два классических удара — в пах и под дых.

В карнавально-кухонной студенческой толчее образовалась прореха, и он увидел ее.

«Ух ты!..» стояла у противоположной стены — высокая, тонкая, большеглазая, в вызывающем маскарадном наряде. Обнаженную грудь прикрывала паутина мохнатого дождика, длинные ноги открывал обширный разрез длинной юбки с замысловатым восточным поясом. Она смотрела прямо на него — прямым взглядом, без улыбки, кокетства, деланной страсти.