Читать книгу "Мисс Непоседа - Вера Иванова"

М. или Л.?

Чтобы дать руке отдохнуть, я оторвалась от записей и обсудила с Танюсиком идею новой коллекции. Подруга горячо одобрила мои планы, пообещав раздобыть из сундука на даче парики своей прабабушки, которая была актрисой.

А я вернулась к своему золотому дневничку, потому что Танюсик попросила меня почитать вслух прошлогодние записи.

И я начала читать:

— «В аэропорту Пуля заснула. (Для тех, кто не в теме, объясню: Пуля — это наша руководительница, Полина Прокофьевна, единственный взрослый персонаж, который хоть как-то ухитрялся с нами справиться во время поездки.) Наверное, это занятие сильно утомило ее — взрослые вообще плохо переносят такие вещи. Вот она и уснула, едва добравшись до кресла у нашего выхода на посадку. Успела только пробормотать: «Чтобы в восемь пятнадцать были тут как штык!» — и бай-бай. Пуля вообще любит военную терминологию — это и в ее прозвище отражено.

Конечно же, мы не стали беспокоить любимую учительницу и решили дать ей спокойно поспать. Поэтому, стоило Пуле закрыть глаза, Братство мгновенно обложило ее своими сумками и чемоданами и переместилось в противоположную часть аэропорта».

Переводя дыхание, я улыбнулась и подумала: какими же мы были детьми! Шумными, непоседливыми, наивными… И как только взрослые нас терпели?

— Ох и повеселились же мы тогда! — Танюсик мечтательно закатила глаза. — Все-таки я рада, что у меня было такое веселое и запоминающееся детство. И еще я рада, что мы теперь взрослые и никто нас больше не опекает. Пуля — это, конечно, хорошо, но без поводка — куда лучше!

И я не могла с ней не согласиться. В этом году Пуля опекала нас только в Сингапуре, а все перелеты мы совершали самостоятельно.

И это было восхитительно!

Я солидно кашлянула, перевернула страницу и продолжила чтение:

— «М. или Л.? Л. или М.? Как, скажите, выбрать из двух парней, один из которых лучший друг, а другой — любимый, который ненадолго стал предателем? Леха, конечно, опомнился и снова заявил о своей любви, но в душе все равно остался неприятный осадок. К тому же любимый — далеко, а друг — вот он, рядом, надежный и преданный, и несколько раз в прошлом году реально спас меня и остальных от смерти. Но при этом он маленький, некрасивый и совсем еще ребенок, а далекий любимый — вполне себе высокий взрослый красавец. В общем, дилемма неразрешима».

— Да уж, попала ты тогда! Помню, помню ваши разборки на вулкане, — сочувственно вздохнула сидящая рядом Танюсик. — А что такое дилемма?

— Когда надо выбрать из двух равных.

— Рассказала бы мне тогда обо всем честно и прямо, и не было бы у тебя никакой дилеммы! Разве можно сравнивать Леху и Смыша? Смыш — это смыш. Мальчик с маленькой буквы. А Леха — это Леха!

— Вот и я о том же, — вздохнула я. — Вот только если бы не та эсэмэска… Ну, помнишь, когда Леха написал «Дружба» вместо «Любовь». Тогда дилеммы и вправду не было бы. Любила бы я только его и ни в чем бы не сомневалась.

— И все равно, Смыш… он и в Африке Смыш. При всех своих достоинствах это всего лишь маленький хоббит. Мне по пояс, — с пренебрежением произнесла Танюсик. — Хотя ты, конечно, другое дело. Тебе он как раз по размеру. Метр с кепкой. Ну, или метр тридцать. И вы, кстати, всегда неплохо смотрелись!

Я аж задохнулась от возмущения:

— Как ты можешь мерить Любовь в сантиметрах? Это кощунственно!

— А по-моему, очень даже правильно и практично! Любовь любовью, а если с парнем стыдно на людях показаться, какой в нем толк?

Красным наманикюренным ногтем моя сверхпрактичная подруга стряхнула с рукава пылинку и изящно скрестила длинные загорелые ноги, обутые в ярко-алые лакированные босоножки на высоченных каблуках. Как будто перед фотокамерами позировала! Хотя так оно, в общем-то, и было: многие проходящие мужчины и парни глазели на нее и целились фотиками и мобильниками.

Что тут скажешь! Танюсик в своем репертуаре. Для нее главное — показуха, а не внутренний мир.

— Но вообще-то ты зря насчет Смыша паришься. — Собрав букет взглядов, Танюсик снова вернулась к разговору. — Не думаю, чтобы он тогда на тебя запал. Уж если он в кого и был тайно влюблен, то, скажу тебе по секрету, это в меня.

— В тебя?! — оторопела я.

— Ну да! И я тебе сейчас докажу. Вот скажи, например, он тебе разве когда-нибудь признавался?

— Нет, но…

— А свидание назначал? Ну, настоящее, чтобы он сам пригласил, выбрал время и место.

— Нет, но…

— А может, вы целовались?

— Нет, но…

— А он тебя фотографировал? Именно тебя, а не группы и пейзажи?

— Нет, но… — честно говоря, я уже устала от своих однообразных ответов.

— А цветы дарил? Тебе одной, а не нам обеим?

— Нет, но… — ответила я в последний раз и призадумалась.

Так. Стоп. Надо сказать, Танюсику и вправду удалось поколебать мою уверенность. Некоторое время я сидела, тупо разглядывая пальму в кадке и думая о том, цветет ли она когда-нибудь. Потому что пальма без цветов выглядела как-то скучно и уныло… Как и я — до тех пор, пока не вспомнила кое о чем.

— Постой-ка! Он же тогда мне вот что подарил! — Я вытащила из-под футболки цепочку, на которой болталась подаренная Смышем на вулкане жемчужина.

Однако мое торжество длилось недолго.

— Ну и что? — фыркнула Танюсик и вытащила косметичку. А потом рядом с моей крепкой ладошкой возникла ее розовая, и на ней — надо же! — перламутрово светилась точно такая же белая капля. — Тоже от Миши, между прочим! — с торжеством объявила она.

Мне вдруг стало как-то не по себе. Как будто у меня отняли любимую игрушку, а взамен ничего не подарили. Я в отчаянии сжала кулаки и выдвинула последний аргумент:

— А танец? Наш с ним танец на вулкане? Разве это не ТО САМОЕ?

И я почти наизусть прочитала то, что записала в сингапурском дневничке:

«Я и не заметила, как мы со Смышем успели сблизиться так, что наши дыхания соприкоснулись. Несколько секунд мы пожирали друг друга разъяренными взглядами, а потом вдруг он положил руки мне на талию и предложил:

— Потанцуем?

— Угу, — сказала я, обхватив его за плечи.

Земля ходила под ногами, в небе грохотала канонада, глаза слезились от едкого дыма, а наши головы качались рядом, как два бутона одного цветка.

— Он высокий? — тихо прошептал бутон Миша.

— Кто? — выдохнул бутон Сашуля.

— Леха.

— Ага.

Молчание. Гремит гром небесный, из вулкана вылетают огненные слоны…

— Красивый?

— Ага.

Снова молчание под вой падающих раскаленных бомб.