Читать книгу "Фредерика - Джорджет Хейер"

– Я не могу задерживаться надолго, Луиза. Что тебе от меня нужно?

Леди Бакстид, собиравшаяся перейти к делу постепенно, была раздосадована этим откровенным вопросом. Она колебалась, и Элверстоук устремил на нее весьма суровый взгляд блестящих серых глаз.

– Ну?

От немедленного ответа его сестру избавило появление дворецкого с тяжелым подносом. Покуда он ставил его на стол и информировал маркиза доверительным тоном привилегированного слуги, что рискнул принести не только шерри, но и «Маунтин», его хозяйка успела собраться с мыслями и отметить, что брат явился к ней в бриджах и высоких сапогах с отворотами – то есть в облачении, столь же небрежном к условностям, как и его появление в комнате. То, что сапоги были начищены до блеска, шейный платок аккуратно повязан, а сюртук, обтягивающий фигуру подобно перчатке, мастерски скроен, только увеличило ее неудовольствие. Если бы небрежность маркиза простиралась вплоть до его внешности, леди Бакстид могла бы простить ему отсутствие одежды, подобающей утреннему визиту. Но джентльмен, выглядевший неизменно элегантно и служивший образцом для подражания многочисленным знатным щеголям, просто не имел права не считаться с приличиями! Как-то в минуту раздражения леди Бакстид осведомилась у брата, заботится ли тот о чем-нибудь, кроме одежды. Подумав, маркиз ответил, что, хотя одежда является предметом первостепенной важности, он не в меньшей степени заботится о своих лошадях.

Когда дворецкий удалился, Элверстоук подошел к столу и спросил:

– Шерри, Луиза?

– Тебе следовало бы знать, мой дорогой Вернон, что я никогда не притрагиваюсь к шерри.

– Вот как? К сожалению, у меня чертовски скверная память.

– Кроме тех случаев, когда ты сам хочешь что-то запомнить.

– Это верно. – Он посмотрел на сестру и при виде ее плотно сжатых губ и гневного румянца на щеках неожиданно рассмеялся. – Ну и глупа же ты, сестрица! Ни одна рыба так легко не попадается на приманку, как ты. Так что ты будешь пить? Малагу?

– Я бы выпила полбокала миндального ликера, если бы ты любезно налил его мне, – чопорно отозвалась она.

– Постараюсь быть любезным, хотя это насилие над моими чувствами. Пить миндальный ликер в такое время! Впрочем, как и в любое другое, – задумчиво добавил маркиз. Он протянул сестре бокал ленивым жестом, но с грацией прирожденного атлета. – Ну, что на сей раз? Только не ходи вокруг да около – я не хочу, чтобы мои лошади простудились.

– А я хочу, чтобы ты сел! – свирепо заявила леди Бакстид.

– Хорошо, сяду, но, ради бога, не тяни, – промолвил Элверстоук, опускаясь в кресло с противоположной стороны камина.

– Случилось так, Вернон, что мне необходима твоя помощь.

– Это, дорогая Луиза, я понял, прочитав твое письмо, – ответил он с устрашающей любезностью. – Конечно, ты могла вызвать меня, чтобы в очередной раз прочитать мне мораль, но ты составила свое послание в столь нежных выражениях, что это подозрение почти сразу же исчезло, оставив меня с единственной альтернативой: ты хочешь, чтобы я что-то для тебя сделал.

– Насколько я понимаю, мне следует быть благодарной, что ты запомнил мою просьбу посетить меня! – сердито промолвила леди Бакстид.

– Ты не можешь себе представить, Луиза, мое искушение с ухмылкой принять твою благодарность. Но никто не посмеет обвинить меня в том, что я присваиваю чужие заслуги. Об этом мне напомнил Тревор.

– Ты имеешь в виду, что мистер Тревор читал мое письмо? – возмущенно осведомилась леди Бакстид. – Твой секретарь?

– Я нанял его, чтобы он читал мои письма, – объяснил маркиз.

– Но ведь не письма от самых дорогих и близких тебе людей!

– Разумеется, об этой категории речь не идет, – согласился он.

Грудь ее милости заколыхалась от гнева.

– Ты самый отврати… – Осекшись на полуслове, она героическим усилием заставила себя улыбнуться вновь. – Я не позволю тебе меня разозлить. Я хочу поговорить с тобой о Джейн.

– Кто, черт возьми… Ах да, это одна из твоих девочек.

– Моя старшая дочь и, позволь тебе напомнить, твоя племянница.

– Это несправедливо, Луиза! Я не нуждаюсь в напоминаниях.

– В этом сезоне я вывожу Джейн в свет, – продолжала леди Бакстид, игнорируя замечание брата. – Конечно, я бы хотела представить ее в одной из гостиной королевы, но говорят, у нее настолько плохо со здоровьем, что…

– Тебе придется что-то сделать с ее веснушками, если это та, о которой я думаю, – прервал Элверстоук. – Ты пробовала лимонную воду?

– Я пригласила тебя сюда не для того, чтобы обсуждать внешность Джейн! – фыркнула леди Бакстид.

– Тогда для чего?

– Чтобы попросить тебя дать в ее честь бал в Элверстоук-Хаус! – заявила леди Бакстид, сжигая за собой мосты.

– Что?!

– Я отлично знаю, что ты собираешься сказать, Вернон, но сперва подумай. Она ведь твоя племянница – какое же место больше подойдет для ее выходного бала, чем Элверстоук-Хаус?

– Этот дом, – без колебаний ответил маркиз.

– О, не будь таким упрямым! Я уверена, что в этой комнате смогут танцевать не более тридцати пар. К тому же подумай о суете и хлопотах…

– Как раз о них я и думаю.

– Но какое тут может быть сравнение? Мне придется убирать всю мебель из моей гостиной, для ужина использовать столовую, а приемную превратить в дамскую гардеробную. Ну а в Элверстоук-Хаус такой великолепный бальный зал! К тому же это мой родной дом!

– И мой тоже, – заметил маркиз. – Память иногда подводит меня, но у меня сохранились живейшие воспоминания о явлениях, справедливо охарактеризованных тобой, как суета и хлопоты, которые сопровождали балы, устраиваемые там в честь Огасты, тебя и Элизы. Поэтому я отвечаю «нет», дорогая сестрица!

– Неужели у тебя нет никаких родственных чувств? – патетически осведомилась леди Бакстид.

Ее брат извлек из кармана покрытую эмалью табакерку и стал критически обозревать рисунок на крышке.

– Абсолютно никаких… Я думаю, не сделал ли я ошибку, приобретая эту безделушку. Тогда она мне понравилась, но теперь кажется довольно безвкусной. – Элверстоук открыл коробочку щелчком большого пальца. – А эта смесь мне определенно не по душе. – Он вдохнул маленькую понюшку и с отвращением стряхнул пыль с пальцев. – Конечно, ты скажешь, что я не должен был позволять Мендлшему навязывать мне свой сорт табака, и будешь права: табак нужно смешивать самому. – Маркиз поднялся. – Ну, если это все, разреши мне откланяться.

– Это не все! – воскликнула ее милость, румянец на щеках которой стал значительно ярче. – Конечно, я знала, чем это кончится…

– Если знала, то какого черта тратила мое время?

– Потому что я надеялась, что ты хоть раз в жизни проявишь какое-то чувство долга по отношению к твоей семье, какую-то привязанность к бедной Джейн!