Читать книгу "Клуб адского огня - Питер Страуб"

Пистолет теперь ржавел на дне того, что нынче, скорее всего, стало вьетнамским рисовым полем, Дэн Харвич, никуда не выезжая из Спрингфилда, штат Массачусетс, успел развестись и снова жениться, и Нора чувствовала себя отчасти ответственной за эти события. Он ведь тоже мог остаться ржаветь под вьетнамским полем. Невозможно так сильно влюбиться дважды. Вообще невозможно сделать что-то одинаково дважды, разве только во сне. А над снами мы не властны. Словно тигры, они таятся в засаде и ждут, когда мимо пройдет добыча.

2

Дэйви тоже знал Натали Вейл. Пол-Вестерхолма знало Натали Вейл. Два года назад, когда она продала им перестроенный фермерский дом на три спальни с гостиной внизу, Натали была маленькой, атлетически сложенной блондинкой лет на десять моложе Норы, женщиной с широкой белозубой улыбкой, симпатичными морщинками в уголках глаз и бывшим мужем по имени Норм. Натали слишком много курила и при разговоре интенсивно жестикулировала. В то время, когда Нора и Дэйви жили в гостевом крыле «Тополей» на Маунт-авеню со старшими Ченселами — Элденом и Дэйзи, — Натали Вейл интуитивно почувствовала напряженную атмосферу, царившую в большом доме, и пригласила своих благодарных подопечных отобедать в ее загородном доме на Редкоут-роуд. Там Нора и Дэйви ели чили, пили мексиканское пиво, смотрели вполглаза соревнования по армрестлингу, транслировавшиеся по кабельному телевидению, и с удовольствием слушали, как Натали перемывала косточки городу, в котором вырос Дэйви.

— Вот вы, Дэйви, родом с Маунт-авеню, — трещала она, — и воспринимаете этот город таким, каким он был пятьдесят лет назад, когда люди переодевались к обеду, женились на всю жизнь и никто не знал ни о каких евреях. Забудьте об этом! В наши дни все либо уже развелись, либо разводятся, мигрируют из города и обратно по приказу своей фирмы и не думают ни о чем, кроме денег. О боже, здесь сам Рик Флэйр! В один прекрасный день я опущусь до того, что напишу ему письмо восторженной поклонницы. А еще у нас теперь три синагоги, и все три процветают. Рик, голубчик, открой мне всю правду жизни!

Продав им дом на Крукид Майл-роуд — за дом расплатились Элден и Дэйзи Ченсел, — Натали пригласила Нору и Дэйви на ланч в гостиницу «Генерал Шерман», посоветовала как можно скорее наполнить гостиную орущими ребятишками и ушла из их жизни. Время от времени Нора видела, как она жестикулирует одной рукой, сидя за рулем своего длиннющего, похожего на корабль, красного «линкольна». Полгода назад в супермаркете Нора наткнулась на Натали, заталкивавшую замороженную пиццу в тележку, уже наполненную упаковками мексиканского пива и диет-колы. Они поболтали минут десять. Натали сказала, что да, она встречается кое с кем, но нет, из этого не выйдет ничего серьезного, потому что парень кажется ей очень уж простоватым. Она обязательно позвонит Норе и с удовольствием отдохнет хоть немного от этого мистера Простофили.

Три дня назад Натали Вейл исчезла из залитой кровью спальни. Ее тело, в отличие от тел четырех первых жертв, на месте преступления найдено не было, но можно было почти не сомневаться, что Натали так же мертва, как они. Как и Натали, все четверо были разведенными деловыми женщинами и жили одни. Софи Брюер была брокером, Аннабель Остин — литературным агентом, Тейлор Хэмфри владела небольшим таксопарком, а Салли Майклмен — фирмой, торгующей осветительным оборудованием. Каждой из этих женщин было за сорок. Переехав в новый дом, молодые Ченселы сразу установили сигнализацию, и после сообщения о первых двух убийствах Нора включала ее всегда, отправляясь спать, особенно в те дни, когда Дэйви возвращался поздно. Находясь в доме, она запирала двери на все замки. А после убийства Тейлор Хэмфри Нора стала включать сигнализацию сразу же с наступлением темноты.

Об убийстве Салли Майклмен Нора узнала от холеной блондинки лет двадцати, стоявшей впереди нее в очереди к кассе в супермаркете «Уолдбаум», том же самом, где она встретилась с Натали Вейл, Поначалу Нора обратила внимание на девушку потому, что та пришла в супермаркет в десять утра с вечерним макияжем и в просторном, прекрасно сидящем на ней льняном платье. Она плавно прошла мимо — словно проплыла на фоне коринфских колонн: кадр из рекламы духов «Арсеник». Нора же была в мешковатых шортах и синей рубашке, в которые переоделась после утренней пробежки. Перегнувшись через свою тележку, она подалась вперед, чтобы полюбопытствовать, что двадцатилетняя блондинка ставила на транспортер кассового аппарата: тридцать банок «кошачьей радости», две бутылки шведской минеральной воды, а после еще одну.

— Ее уборщица позвонила моей уборщице, — говорила девушка стоявшей прямо за ней в очереди своей ровеснице, такой же праздничной. — Неслабо, да? Это ведь та самая женщина из «Майклмен», а я была там буквально на прошлой неделе, искала...

— Ту штуку, которая висит у тебя в прихожей?

— Да, типа того. Так вот, ее уборщица не смогла войти внутрь, ну и... — Тут девушка заметила внимательный взгляд Норы, умолкла и резко нагнулась к своей тележке, чтобы выложить на транспортер пакетик с изюмом. — Прямо южный Бронкс какой-то, ей-богу!

Женщину из «Майклмен» Нора тоже помнила — она не знала ее имени, но та сумела убедить ее купить для гостиной галогенную лампу, которая давно нравилась Норе. Женщина была симпатичной, дружелюбной и практичной, она могла быть отличной попутчицей в длительном путешествии. Первым ее порывом было защитить эту симпатичную женщину от двух молоденьких эгоисток, но что, собственно, они такого сделали — просто назвали ее «той женщиной из „Майклмен“»? Почти одновременно Нору охватила паника: ей не удалось вспомнить, заперла ли она перед уходом заднюю дверь.

Потом Нора увидела перед собой окровавленное тело женщины из магазина осветительных приборов. Это тело тут же превратилось в тело молоденького солдата на носилках со страшной раной на животе, из удивленных глаз которого медленно уходила жизнь. Колени ее стали ватными, голова склонилась на грудь, и так Нора стояла, тяжело дыша, пока девицы не расплатились и не подошла ее очередь.

Умирающий юноша и похожие на эту картины населяли лучшие из ее кошмаров. Худшие были гораздо страшнее.

3

Нора окончательно стряхнула с себя кошмар из серии худших и выбралась из постели. Ей захотелось чувствовать себя и выглядеть увереннее, чем должен был чувствовать себя и выглядеть Дэйви, поэтому она провела ладонями по лбу и вытерла руки о ночную рубашку. Снаружи, в коридоре, музыка больше не напоминала струнный квартет. Она была какой-то диковатой и более хаотичной: Дэйви поставил одну из симфоний Малера, к которым пытался приучить Нору.

Женщина, не увлекавшаяся классической музыкой, просто не выдержала бы брака с Дэйви Ченселом, который окунался в мир музыки всякий раз, когда его что-то беспокоило. Нора, краса и гордость семьи Керлью, решила выйти за Дэйви, когда он предложил ей это во второй раз через полгода после их знакомства и год спустя после Спрингфилда и того дня, как она поклялась самой себе «и думать не сметь» о воссоединении с Дэном Харвичем.

Нора прошла мимо шкафа, полного книг издательства «Ченсел-Хаус», и направилась к лестнице, ведущей к входной двери, рядом с которой на пульте сигнализации ободряюще горел красный огонек. Нора тихонько спустилась по ступенькам и проверила, заперта ли дверь. Когда она стала спускаться дальше, к гостиной, она вновь прислушалась к музыке: на ее фоне невнятно слышались голоса — должно быть, показывали сериал. Дэйви, который никогда не смотрел ничего, кроме новостей, включил телевизор. По мере того как Нора спускалась все ниже, сочувствие ее перерастало в гнев. Опять, опять уже в который раз Элден публично унизил своего сына.