Читать книгу "Песнь крови - Энтони Райан"

Аруан снова обернулся к Аль-Сорне:

– Рад, что вы благополучны. Я писал императору, моля его о пощаде.

– Знаю. Ваше письмо зачитывали на суде.

Из судебных записей мне было известно, что письмо Аруана, написанное с немалым риском для его собственной жизни, составляло часть доказательств необычайного великодушия и милосердия, проявленных Убийцей Светоча в ходе войны. Император терпеливо выслушал их все, прежде чем постановил, что узника судят за его преступления, а не за его добродетели.

– С дочкой вашей все хорошо? – спросил узник у Аруана.

– Все отлично, нынешним летом замуж пойдет. Бестолковый сынок корабела, но что может поделать бедный отец? По крайней мере, благодаря вам она жива и теперь может разбить отцовское сердце!

– Рад слышать. Про свадьбу, не про ваше разбитое сердце. Правда, подарить им мне нечего, кроме моих наилучших пожеланий.

– На самом деле, господин мой, я сам принес вам подарок.

Аруан взял длинный матерчатый сверток в обе руки и с необычайно торжественным видом вручил его Убийце Светоча.

– Я слышал, он вам вскоре понадобится снова.

Северянин отчетливо замялся, прежде чем взял сверток и развязал его своими изуродованными руками. Ткань упала, и перед нами явился меч непривычного вида: одетый в ножны клинок длиной в добрый ярд и прямой, в отличие от кривых сабель, какие предпочитают альпиранские солдаты. Одинокий выступ выгибался вдоль рукояти, образуя гарду, и единственным украшением оружия было простое стальное навершие. Эфес и ножны были усеяны множеством небольших зарубок и царапин, говорящих о том, что мечом непрерывно пользовались в течение многих лет. То было отнюдь не церемониальное оружие, и у меня голова пошла кругом, когда я вдруг осознал, что это – его меч. Тот меч, что он принес на наши берега. Тот меч, что сделал его Убийцей Светоча.

– Так вы хранили его у себя?! – с отвращением бросил я Аруану.

Толстяк холодно взглянул на меня.

– Это было самое меньшее, чего требовала моя честь, господин мой.

– Благодарю вас, – сказал Аль-Сорна прежде, чем я успел сказать еще что-то пренебрежительное. Он взвесил меч на руке. Гвардейский капитан приметно напрягся, когда Аль-Сорна выдвинул клинок из ножен примерно на дюйм[1]и попробовал лезвие пальцем. – Остер, как и прежде.

– За ним ухаживали как следует. Регулярно смазывали и точили. У меня при себе еще один небольшой подарок на память.

Аруан протянул руку. На ладони у него лежал одинокий рубин, хорошо ограненный камень средних размеров. Это наверняка был один из самых ценных камней в семейной сокровищнице. Я знал, за что именно Аруан так ему благодарен, но очевидное почтение, которое он испытывал к этому дикарю, и тошнотворное присутствие этого меча по-прежнему чрезвычайно меня раздражали.

Аль-Сорна, похоже, растерялся и покачал головой.

– Губернатор, я не могу…

Я подступил ближе и вполголоса произнес:

– Он оказывает вам куда большую честь, чем вы того заслуживаете, северянин. Ваш отказ оскорбит его и запятнает вашу честь.

Он на миг устремил на меня взгляд своих черных глаз, потом улыбнулся Аруану.

– Я не могу устоять перед подобной щедростью.

Он взял камень.

– Я сохраню его при себе навсегда.

– Надеюсь, что нет! – рассмеялся в ответ Аруан. – Человек хранит драгоценности только до тех пор, пока не понадобится их продать!

– Эй, вы там! – донесся голос с судна, стоящего у причала неподалеку от берега, внушительной мельденейской галеры. Судя по количеству весел и ширине корпуса, то было торговое судно, а не один из их знаменитых боевых кораблей. Коренастый человек с окладистой черной бородой, капитан, судя по красной повязке на голове, махал нам, стоя на носу. – Ведите Убийцу Светоча на борт, вы, собаки альпиранские! – кричал он с любезностью, свойственной мельденейцам. – Довольно копаться, отлив упустим!

– Нас ждет корабль, который доставит вас на острова, – сказал я узнику, собирая свои пожитки. – Капитана лучше не сердить.

– Так, значит, это правда? – сказал Аруан. – Вы отправляетесь на острова, чтобы сразиться за даму?

Тон его мне очень не понравился: в нем было многовато благоговения.

– Это правда.

Он обменялся коротким рукопожатием с Аруаном, кивнул капитану охранявшего его отряда и обернулся ко мне:

– Идемте, сударь?

* * *

– Слышь, писака, может, ты и первый в ряду тех, кто лижет пятки вашему императору, – капитан корабля ткнул меня пальцем в грудь, – но тут, на корабле, император – я. Сиди на месте, или всю дорогу простоишь привязанным к мачте!

Он проводил нас в нашу «каюту»: отгороженный занавеской кусок трюма у носа судна. В трюме воняло солью, трюмной водой и лежащими там грузами: прилипчивая, отвратительная смесь фруктов, вяленой рыбы и многочисленных специй, которыми славится Империя. Я с трудом сдерживал тошноту.

– Я – господин Вернье Алише Сомерен, императорский хронист, первый среди мудрейших, уважаемый слуга императора, – отвечал я, хотя платок, которым я зажимал рот, делал мою речь несколько неразборчивой. – Я еду как посол к владыкам кораблей и как официальный сопровождающий императорского узника. Ты будешь обращаться со мной почтительно, пират, а не то на борту в мгновение ока окажутся двадцать гвардейцев, которые высекут тебя на глазах у твоей команды.

Капитан подался ближе. Невероятно, но его дыхание смердело сильнее, чем воздух в трюме.

– Значит, у меня будет двадцать один труп, которые я скормлю косаткам, как только мы выйдем из гавани, писака!

Аль-Сорна потыкал ногой один из свернутых тюфяков, лежащих на палубе, и огляделся.

– Меня все устраивает. Нам понадобятся пища и вода.

Я ощетинился:

– Вы всерьез предполагаете ночевать в этой крысиной норе? Это же отвратительно!

– Поживите в темнице. Там крыс тоже хватает.

Он обернулся к капитану:

– Бочонок с водой на баке?

Капитан провел по бороде коротким и толстым пальцем, изучая взглядом высокого – несомненно, прикидывал, не издевается ли тот над ним и сумеет ли он его убить, если понадобится. На северном альпиранском побережье есть поговорка: лучше повернись спиной к кобре, но не к мельденейцу.

– Так это ты – тот самый, кому придется скрестить мечи со Щитом? На Ильдере против тебя ставят двадцать к одному. Как ты думаешь, стоит ли мне рискнуть хотя бы медяком, поставив его на тебя? Щит – лучший клинок на Островах, на лету муху пополам рубит.

– Такая известность делает ему честь, – улыбнулся Ваэлин Аль-Сорна. – Итак, бочонок?