Читать книгу "Доминанты - Ирина Горюнова"

Фил вытаскивает меня на танцпол. Несколько скованная поначалу, постепенно я начинаю входить в ритм, он захватывает меня, словно шаманский танец, и я поддаюсь его энергетике. Мне неважно, кто танцует напротив меня, чьи лица и тела меняются вокруг со сказочной быстротой, потому что я выплескиваю в танце ярость и отчаянье, боль и обиду. Мои движения не эротичны и не нацелены на привлечение партнера. Тем не менее, кто-то ведется на мое состояние, пытаясь поймать мой взгляд. Это бесполезно. Я наслаждаюсь тем, что отказываю им молча: жестом, взглядом, игнорированием… Я балансирую на лезвии меча, но иначе не могу и не хочу. Мне тоже надо причинить боль, унизить, самоутвердиться, пусть мои движения механические, будто у робота, пусть случайные партнеры растворяются, истаивают в прокуренном вязком воздухе ночного клуба, но я все еще жива… Мимолетные касания, обещания нежности, густые запахи желания, лопающаяся от вожделения ширинка штанов, мнимая унция счастья в кабинке ближайшего туалета… Они хотят облегчить свой член, и уже неважно, чем пахнет твоя кожа: кориандром, цедрой апельсина, мускусом, амброй или чем-то еще… Не важны длина твоей юбки, размер груди, цвет глаз, возраст… Децибелы звука зашкаливают, очередной коктейль – дополнительная доза яда или анальгетика, ведь можно все… Полуоткрытый от безумного танца рот манит только вероятностью орального секса… Раззявленные губы шепчут «пойдем», но я вдруг останавливаюсь, прихожу в себя, выскочив из всеобщего ритма, и понимаю: «Надо бежать, пока не поздно». Чумовая пляска потеряла надо мной свою власть, но еще немного, и я снова вольюсь в ритм, и тогда струи освобожденного вожделения потекут в мою плоть, оскверняя ее всеми возможными способами, ставя несмываемое тавро на мою кожу. Нахожу Фила и жестами показываю: мое время истекло, я ухожу. Тот кивает – «понял», и продолжает двигаться, подчиняясь ритму. Вырываюсь на улицу, вдыхаю относительно свежий воздух и почти на автопилоте ловлю машину. Говорят, пьяным везет, я без происшествий доезжаю до дома и ухитряюсь проделать необходимые гигиенические процедуры перед сном, прежде чем рухнуть без сил в свою одинокую постель.

Глава 2. Интервью

Внезапно разорвавшийся в голове звон будильника буквально подбросил меня на кровати, заставив чертыхнуться и помянуть недобрым словом всю падшую ангельскую рать, стряхивая с себя остатки сна и последствия алкогольного дурмана. Вставать так рано совершенно не в моей натуре, и, когда приходится это делать, я ощущаю себя озлобленной орлицей, готовой выклевать глаз первому встречному, особенно после вчерашнего. Хорошо еще, что у меня хватило ума выпить десять таблеток активированного угля, который нейтрализовал последствия моей невоздержанности. О предпосылках загула я стараюсь не вспоминать, иначе не смогу работать.

Что поделать, если мой шеф Андрей Ильич решил, что именно я смогу взять интервью у несравненного Максима Фастовского, а заодно и раскрутить его на пару статей для нашего журнала. Статьи этого модного психолога давно не давали покоя начальству, и, хотя тот драл за них совершенно неадекватные гонорары, наш журнал решил последовать всеобщей мании и сделать не только интервью, но и напечатать пару его текстов. И вот теперь мне приходится ни свет ни заря тащиться в кафе «Бали», чтобы побеседовать с этим светилом отечественной науки. «Наверняка гонора и снобизма там не занимать», – лениво думала я, механически елозя зубной щеткой во рту.

Так, ничего не забыла? Вопросы, диктофон, визитки, запасные батарейки, комп – вроде всё на месте. Где мои ключи? Кошелек тут… На всякий случай надо выпить аспирин. Из зеркала на меня вызверилась лохматая спросонья особа. «Господи, ну почему я? Что в редакции больше никого не нашлось? Хотя да, лето, все в отпусках, только я ишачу тут по причине затянувшегося домашнего ремонта, вместо того чтобы уехать куда-нибудь на море…»

Закатив глаза, я принялась штукатурить лицо, чтобы придать ему относительно приличный вид.

Лихорадочно метнулась на кухню, чтобы выпить полуостывший кофе и хоть как-то взбодриться. Хорошо еще, что сын Петька с бабушкой на даче, да и муж, с которым мы уже больше полугода живем раздельно, уехал в командировку и не достает своими разговорами о восстановлении семьи. Слава богу, что до кафе мне идти пятнадцать минут пешком, а не тащиться в пробках и не мучиться в потоке толпы метрополитена, ведь живу я в сталинском доме в центре Москвы.

Прохладное утро подействовало благотворно. Я почти проснулась и резво добежала до места встречи по еще не начавшему плавиться от жары асфальту. Заняла уютный столик в глубине зала. Восточный интерьер, полумрак, негромкая музыка, услужливые официанты и никаких посетителей – что еще нужно для спокойного разговора? Я люблю это место за то, что о нем знают немногие, хотя оно и находится в центре города. Спрятанное от многих за одной из арок домов, кафе открывается избранным. Я заказала чашечку кофе, достала комп и решила еще раз поискать в сети информацию про моего интервьюируемого. Увлеклась и не сразу краем глаза заметила некое темное овальное пятно у моего стола. Подняв глаза от монитора, сообразила, что вижу перед собой того самого господина Фастовского. Неловко поднявшись с низкого диванчика, я чуть не упала и сама не заметила, как моя рука попала на горящую свечу, стоявшую на столике.

– Вот, черт! – воскликнула я, отдергивая руку. – Здравствуйте!

– Оригинальное приветствие, – отозвался собеседник, с любопытством разглядывая меня так, будто я какая-то неведома зверушка. – Позволите присесть?

– Конечно. Извините. Я обожглась.

– Вам больно? – поинтересовался он, и я неожиданно заметила, как его глаза опасно вспыхнули.

– Ничего страшного, заживет, – ответила я, поглядывая свою покрасневшую ладонь и слегка морщась.

– Дайте руку, – уверенным тоном скомандовал он. – Ничего, у меня с собой есть мазь. «Спасатель». Придется полечить. Напомните, как вас зовут?

Его глаза ловят мой взгляд, и я завороженно смотрю в них, не в силах оторваться. Они прожигают насквозь и делают беззащитной. Это глаза человека, привыкшего добиваться всего, к чему стремится. Проницательные, дерзкие, они иногда выдают тщательно скрываемую необузданность характера.

– Катя. Э-э-э… Екатерина, – отвечаю я и покорно протягиваю руку.

Он достал из сумки мазь, ловко выдавил ярко-желтую пахучую массу на палец и медленно размазал ее по моей ладони. От его прикосновений по телу поползли мурашки, а в животе резко заныло. Тут же я поняла, что рука больше не болит.

– Спасибо. Уже лучше, – поблагодарила я, немного поспешно отдергивая руку. – А вы всегда имеете при себе средства спасения неуклюжих девушек?

– Почти всегда, Катенька, – ухмыльнулся он. – Я должен владеть ситуацией всегда и везде. И у меня это неплохо получается. Вот как сейчас. А вы, я смотрю, боль не любите.

– Разве ее можно любить? – удивилась я, игнорируя неформальное обращение. – По-моему, это противоестественно.

– Как сказать. Порой боль, если она причиняема и принимаема осознанно, стимулирует выработку в организме эндорфинов и помогает тому, кто ее испытывает, снять накопившееся напряжение.