Читать книгу "Профессор Мориарти. Собака Д'Эрбервиллей - Ким Ньюман"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меня проводили в кабинет.
Из-за рабочего стола поднялась высокая худая женщина и пожала мне руку. На её лодыжке мигал ярко-красным огоньком браслет.
— Генри, сделай нам эспрессо… если, конечно, полицейские недоумки вместе со всем остальным не вынесли и наши последние запасы, — велела кавалерственная дама. — В мой кофе добавь джин. Профессор же, я уверена, от алкоголя откажется.
Хассан, пятясь, словно испуганный лакей, вышел из комнаты.
Кабинет Филомелии украшали модели дирижаблей. На стене висела оправленная в рамку фотография крушения «Гинденбурга». Книжные полки, где банкиры обычно держат солидные финансовые тома в кожаных переплётах, занимало полное собрание сочинений Джеффри Арчера (сплошь первые издания).
Кавалерственная дама явно была его поклонницей: вот фотография, где они с лордом стоят рядом в одинаковых лётных шлемах и Филомелия скалится в широчайшей улыбке. Видимо, Арчер поделился с ней ценным опытом — как не пропасть в тюрьме.
Филомелии уже исполнилось шестьдесят. Настоящая анорексичка (я достаточно навидалась таких среди аспиранток). Сшитый на заказ тёмный костюм, короткая юбка, прямые тёмные волосы с единственной белой прядью (вероятно, для достижения эффекта красится по два раза), из украшений только брошка в виде дирижабля на лацкане пиджака да неприметная серебряная серёжка в ноздре.
В газетах бурно обсуждали её сходство со злодейкой из диснеевских мультфильмов. Интересно, она культивировала этот образ специально?
Директорский компьютер конфисковали. В тот момент отдел по борьбе с мошенничеством, видимо, как раз просматривал в поисках улик тысячи тысяч видеофайлов и фотографий с изображениями дирижаблей. Вместо монитора на столе стояла деревянная шкатулка с латунной окантовкой.
— Садитесь, — велела Филомелия.
Я послушно села, а она осталась стоять, положив длинные тонкие пальцы на крышку ларца.
— Вы знаете, что закон говорит о предметах, которые владелец не забирал из банковского сейфа, скажем, лет восемьдесят?
— Нет.
— И я не знаю. В этих вещах хорошо разбирался Колин. Треклятый недоумок… Ладно, я расскажу, как поступали в подобных случаях мы… ведь это уже не важно. У нас есть универсальный ключ; клиенты о нём не знают. Мы открываем ячейку и присваиваем ценности… или же, если ничего ценного там нет, складируем содержимое в подвале, в специальной комнате. Так делали ещё до меня. Вынужденная мера — ведь появляются новые клиенты, и им требуется место в хранилище. Чтобы зарезервировать ячейку в нашем банке, люди в очереди стоят. Вернее, стояли. Гораздо проще выкинуть барахло давно почивших заказчиков, чем устанавливать новые сейфы. Наверняка вы читали эти жалкие газетёнки и думаете, в ячейках сплошь королевские бриллианты и пачки банкнот? Ничего подобного. Хотите посмеяться? У меня скопилась целая гора трухлявых писем, которыми никого не пошантажируешь: всем уже давно плевать на роковые тайны покойничков. Слышали о Себастьяне Моране?
— Да. Эпоха королевы Виктории. Военный, исследователь, охотник на крупную дичь. Был вовлечён в так называемый скандал в карточном клубе «Багатель». Его обвинил в шулерстве некий Адэр, которого чуть позже застрелили. Морана арестовали по обвинению в убийстве, но не повесили… Как ему удалось выкрутиться — нигде не сообщается, хотя он и отсидел несколько лет. Его имя не предали забвению единственно потому, что убийство Адэра — первое дело, которое после так называемого долгого затишья раскрыл…
— Неплохо, неплохо. Вы разбираетесь в этих проходимцах. Можете не продолжать, дамочка. Показуха — она показуха и есть. В наши дни любой легко найдёт нужную информацию в Википедии, так что нет смысла держать всю эту чушь у себя в голове и при случае изрыгать на собеседника. Крайне неприятная привычка. К тому же дохлый негодяй меня мало интересует. За исключением вот этого.
Она протянула мне шкатулку.
Сверху на латунной табличке значилось: «Пол. Себастьян Моран, Первый Бенгалорский полк, Кондуит-стрит».
— Она не заперта, — пояснила Филомелия.
В ларце лежали две стопки бумаги, видимо две версии одного и того же текста: исписанные аккуратным почерком линованные листы и машинописный экземпляр с чернильными пометками и исправлениями.
— Рукопись подлинная? — поинтересовалась Филомелия.
— Не могу сразу сказать, надо всё тщательно изучить.
Она вдруг разозлилась, из кавалерственной дамы мигом превратясь в уродливую старую каргу.
— Ну так изучите, глупая вы корова!
Я собралась было откланяться. Но тут Хассан принёс эспрессо, крепчайший до неприличия! И я решила чуть задержаться.
— Хочу знать, можно ли сделать на этом деньги, — проворчала Филомелия. — И как скоро.
— Рукопись придётся забрать и показать кое-кому. Необходимо проанализировать текст и изучить бумагу и чернила, чтобы определить их возраст.
— Ещё чего! — фыркнула Филомелия. — Она останется здесь. Читать можете в соседней комнате. А потом расскажете, что она собой представляет и сколько я смогу наварить.
Я вынула из шкатулки пачку машинописных листов: рукопись, довольно объёмная, была поделена на главы, страницы пронумерованы. Ни названия, ни имени автора.
На первых листах кто-то тщательно вымарал повторяющееся в тексте имя и написал сверху: «Махони». А потом неизвестный автор нацарапал на полях: «Да какого чёрта, плевать я хотел!» — и явно оставил попытки что-либо замаскировать.
А скрыть он поначалу намеревался фамилию Мориарти.
— Профессор Мориарти? — спросила я.
— Да. Уж о нём-то вы точно слыхали.
— Он был клиентом «Бокс бразерс»?
— Одним из первых. Как и Моран.
— Это его сейфовая ячейка?
— Да. Внутри лежала колода порнографических игральных карт эдуардовских времён я их выставила на электронном аукционе «еВау». Нитка жемчуга — её отложила себе на старость. И вот это. Ну как, хотите почитать?
Конечно я хотела. И прочитала. И теперь рукопись (с незначительными редакторскими исправлениями) перед вами.
Филомелию Бокс мало заботило (да и сейчас не заботит), подлинные ли это мемуары. Хотя она живо интересовалась возрастом манускрипта. Но автор уже давным-давно отправился в мир иной, и никто не предъявит финансовых претензий.
Мы провели необходимую экспертизу, и я с уверенностью могу заявить: это сочинение полковника Себастьяна Морана. Лексика и синтаксис соответствуют лексике и синтаксису двух его опубликованных работ — «Охота на крупного зверя в Западных Гималаях» (1881) и «Три месяца в джунглях» (1884)… хотя в данной рукописи он гораздо меньше стесняется в выражениях. Моран также признаётся в авторстве доселе считавшегося анонимным труда «Девять ночей в гареме» (1879) и таким образом невольно разрешает давнишний академический спор{6}. Рукописные листы датируются приблизительно 1880-м и 1910-м годами. Полковник использовал разную бумагу и разные чернила, а следовательно, работал с перерывами, на протяжении двадцати лет. Вероятно, некоторые главы написаны в принстаунской тюрьме, где Моран отбывал заключение с 1894 года.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Профессор Мориарти. Собака Д'Эрбервиллей - Ким Ньюман», после закрытия браузера.