Читать книгу "Озеро скорби - Эрин Харт"

Нора посмотрела на крупномасштабную карту, разложенную на пассажирском сиденье машины. Если ехать на запад из Дублина, совсем несложно было пропустить графство Оффали. Две главные автодороги умудрились почти полностью обойти его стороной. Графство слыло затхлым местечком — точное описание, если учесть, что треть его территории занимали болота. Лугнабронская мастерская, в которую ехала Нора, на карте была отмечена как скопление промышленных зданий на полуострове сухой земли — клочке твердой почвы, с трех сторон окруженном болотами. Борд на Мона. то есть Торфяное бюро, государственная торфодобывающая организация Ирландии, имела десятки таких производственных баз во всех центральных графствах. Само болото на карте было обозначено несколькими белыми пятнами неправильных очертаний между рекой Бросна и гектарами окружавшей ее пахотной земли.

Со всех сторон Нору обступали болота; очевидно, она пропустила поворот к мастерской. Она решила, что возвращаться назад будет слишком сложно, и проще всего будет найти дорогу, двигаясь к высящимся вдали стоякам водяного охлаждения близлежащей электростанции, похожим на колокола. Так она окажется в четверти мили от мастерской. Электростанция напоминала старые атомные станции у нее на родине, но здесь электроэнергия, скорее всего, производилась при сжигании торфа. Дым из труб сейчас не шел, но безмолвные и неподвижные башни служили ориентирами в этом странном ландшафте.

Здешние масштабы подавляли; каждая борозда была в ширину четырнадцать метров, а люди казались крошечными возле гигантских машин и гор измельченного торфа, тянувшихся в длину на мили. Под прямым углом к дороге болото прорезали глубокие канавы. Впереди Нора увидела огромный трактор с толстыми шинами, которые не давали ему погрузиться в рыхлый торф. Из кабины на длинных кабелях висели приставки, напоминавшие огромные крылья. Лобовые стекла трактора сверкали на солнце, и он надвигался на нее будто чудовищная механическая стрекоза. Вдали неровным строем двигалось еще несколько подобных странных машин, вздымавших огромные клубы бурой торфяной пыли. Нора поехала дальше, к самому центру этой обширной коричнево-черной пустыни.

Солнце, хотя и все еще низкое, светило ярко. Перед девушкой по дороге в золотистом утреннем свете мчался силуэт машины, внутри которого была ее собственная странно вытянутая тень. Больше на дороге никого не было на целые мили вокруг. Нора опустила стекло и высунула, как в детстве, руку на ветер, чувствуя, как вся ее ладонь, будто лосось, плывет против сильного течения прохладного утреннего воздуха. Взглянув на пассажирское сиденье, Нора представила, что там сидит ее сестра Триона в детстве, рыжие волосы распущены по спине, а рука точно так же высунута из окна. Она схватила сестру за руку, как много лет назад, и несколько мгновений они летели, наслаждаясь своей совместной проделкой и головокружительным ощущением того, что они хоть отчасти да летели по воздуху. Но вдруг в ее сознании прозвучал голос матери: «Ах. Нора, пожалуйста, не надо. Ты знаешь, она всегда все за тобой повторяет». Ясное личико Трионы исчезло, и Нора убрала руку обратно в машину. Подобные воспоминания мало утешали. Трионы больше не было, а подобные мимолетные образы в силу своей редкости стали бережно хранимыми сокровищами.

Постепенно поверхность дороги стала такой неровной, что Норе пришлось снизить скорость почти до нуля и еле ползти, чтобы не биться головой о крышу машины. Болотные дороги только казались твердыми — на самом деле это были всего лишь тонкие асфальтовые ленточки, достаточно легкие и гибкие, чтобы держаться на поверхности неустойчивой топкой земли. С такого расстояния на поверхности болота было заметно неестественное бесплодие — год за годом землю оголяли, предотвращая распространение растительности. Только сравнивая этот пейзаж со знакомыми ей обычными болотами, Нора понимала, чего здесь не хватало — изобилия жизни, что царило в естественном болоте. Напрашивался один-единственный вывод — уходящие за горизонт темные оттоки на самом деле высасывали жизнетворную воду.

Нора попыталась представить себе, как болото должны были воспринимать древние люди — как странный пограничный регион: наполовину вода, наполовину земля. Для них это был центр мира, святое место, где погребали мертвецов и прятали сокровища, страна духов. Нора попробовала вообразить, каким было это место тысячи лет назад, когда гигантские дубы еще поднимались к небу. Ей приходилось видеть их сырые искривленные обрубки, извлеченные из торфяных озер — стволы ушли на ритуальные постройки или дороги из досок, проложенные по наиболее опасным болотистым местам.

Девушку изумляло, что, несмотря на важность болот как хранителей истории, их продолжали отдавать для утоления вечно растущего энергетического голода. Всего сотню лет назад болота считались просто бесполезными пустошами. Потом за них взялись ученые, стремясь создать наиболее эффективные способы добычи торфа только за тем, чтобы с опозданием выяснить, что их усилия напрасны, а выбор неверен. Через двадцать лет устаревшие электростанции исчезнут. Болота к тому времени будут оголены до мергелевого слоя подпочвы, и им придется заново медленно восстанавливаться, слой за слоем, следующие пять, восемь или десять тысяч лет. Даже не осознавая того, люди науки и прогресса отказались от книги прошлого, на страницах которой остались невероятные записи за несколько тысячелетий о погодных тенденциях, о жизни людей, животных и растений, ради рабочих мест в пустынной глуши и выработки электроэнергии, которой хватит на ничтожное количество лет.

С доисторических времен на болотах приносились жертвоприношения; странно было думать, что сами болота стали жертвой. Нора мысленно пролистала археологические книги, которые читала всю зиму. Ее зачаровали описания кладов, извлеченных из полных воды мест, многие предметы из которых она видела в Национальном музее. Большинство было обнаружено совершенно случайно. Ее ошеломили красота и сложность конструкции древних предметов. Некоторые имели явно военное предназначение: бронзовые мечи и кинжалы с богатыми узорами, наконечники копий, сказочного вида змеевидные трубы. Другие служили хозяйственным или ритуальным целям: золотые браслеты и обручи, фантастические броши и застежки в виде птиц или животных, зеркала, украшенные гравировкой с множеством ни на что не похожих лиц. Причина, по которой эти предметы помещались в озера и болота, по-прежнему была окутана завесой тайны, все еще оставалась загадочным секретом людей, не имевших письменности.

Конечно, в болотах находили не только предметы; также была выкопана почти сотня комплектов человеческих останков. Судя по голым фактам из бюллетеня болотных трупов, который Нора постоянно обновляла, кое-кто из обнаруженных в болотах просто заблудился и упал в смертельные трясины, но были и явные погребения — это могли быть обычные захоронения, может, здесь лежали самоубийцы или умершие при родах, которых отказались похоронить в освященной земле. До сих пор шла оживленная дискуссия на тему, могли ли некоторые более старые болотные тела принадлежать людям, принесенным в жертву. И спорили не только об этом. Последние исследования показали, что радиево-углеродным методом сложно было установить точную дату смерти; эксперты спорили, сами ли болотные люди красили себе кожу в синий цвет медной краской или просто впитали медь из окружавшего их торфа; специалисты пытались выяснить, были ли эти люди убиты или они оказались жертвами неудачных попыток спасения. Определенности не было ни в чем. Если выделять неоспоримые факты, то у ученых были только точки на карте, обозначавшие, где что было найдено.