Читать книгу "Лабиринт Осириса - Пол Сассман"

– Салям! – крикнула она и, словно защищаясь, вцепилась свободной рукой в джеллабу. – Здесь кто-нибудь есть?

Парень затаил дыхание. Девушка крикнула снова. Ее незрячие глаза напряженно вглядывались в темноту. Затем она сделала шаг и продолжила путь. Парень подождал, пока она завернет за поворот и ее скроет тростник. И только после этого вернулся через пальмовую рощу на тропинку вдоль Нила и, позабыв удочку, бросился бежать. Он точно знал, что ему следовало сделать.

С полулитровым мотором и трехступенчатой коробкой передач «стармей-арчер», мотоцикл «роял-энфилд» модели «дже» развивает скорость больше шестидесяти миль в час. На европейском асфальтированном шоссе можно выжать все семьдесят. Но в Египте, где самые лучшие дороги скорее напоминают слегка приглаженную колею, он редко ездил быстрее тридцати. Но этим вечером все обстояло иначе. Вечер выдался особенным. Спиртное и эйфория лишили его осторожности, и стрелка спидометра скакнула к сорока пяти. Мотоцикл с ревом несся на север через тростниковые и кукурузные поля, Нил остался справа, и громоздившаяся к небу горная гряда Тебана уводила его налево. Седок часто прикладывался к бутылке и, неверно выводя мотив, пел одну и ту же песню.

Долог путь до Типперери,

Но пройду хоть целый свет;

Долог путь до Типперери,

К той, кого милее нет!

До свиданья, Пиккадилли,

Лестер-сквер, прощай,

Долог путь до Типперери,

Но лишь там для сердца рай.

Большинство деревушек на западном берегу стояли в безмолвии – селения-призраки, – их обитатели феллахи давно отправились спать, и их жилища из сырцового кирпича были темны, как гробницы. Только в Эсбе сохранились признаки жизни. Там праздновали Маулид[2]и несколько полуночников задержались на улице: два старика сидели на лавке, попыхивая кальяном – шишой, дети швыряли камнями в верблюда, продавец сладостей катил домой пустую тележку. Люди повернули головы к тарахтящему мотоциклу и с подозрением посмотрели на седока. Продавец сладостей что-то крикнул, а один из мальчишек поднес указательный палец ко лбу, жест, означающий, мол, это шайтан, дьявол. Мотоциклист, не обратив на них внимания, проехал мимо – он привык к таким оскорблениям, – и до конца деревни за ним гналась свора собак.

– Паршивые шавки! – прикрикнул он на них.

На перекрестке он повернул налево и поехал на восток – прямо в сторону горного массива, где в лунном свете отливали оловом крутые склоны. Лик гор, словно белые вены, испещрили узкие тропинки. Некоторыми пользовались еще строители гробниц, когда три тысячи лет назад шагали через хребет к вади[3]Бибан эль-Мулюк, в Долину царей. В последние годы он множество раз исходил эти тропинки, чем ставил в тупик археологов и других европейцев, которые недоумевали, почему он не берет ослика, если ему хочется полюбоваться видами. Его понимал один Картер, но даже он начал превращаться в буржуа. Ему стала нравиться лесть. В нем появилась манерность. Упрямство и вспыльчивость вытерпеть можно, а вот жеманство – никогда. Дурачье они все! Он им покажет! Он уже им показал, хотя они еще об этом не знают.

Мотоциклист подъехал к Колоссам Мемнона, притормозил и поднял бутылку, словно предлагая шутливый тост, затем опять прибавил скорость и продолжал путь на север по изгибам дороги – мимо разрушенных усыпальных храмов, выстроившихся у подножия массива. Многие представляли собой лишь темные груды разбросанных блоков и сырцового кирпича, едва отличимые от окружающего пейзажа. Лишь храмы Хатшепсут, Рамсеса II и дальше Сети I сохранили остатки первоначального величия – престарелые куртизанки, зарабатывающие на воспоминаниях о красоте дней своей юности. И разумеется, грандиозный заупокойный храм Рамсеса III на юге, в Мединет-Абу, где мотоциклист впервые увидел слепую девушку и с тех пор в его жизни все переменилось.

«Я сделаю ее своей, – подумал он тогда, подглядывая за ней из-за колонны. – Мы соединимся навсегда».

Так оно и будет. Навсегда. Вот что помогало ему выдержать одинокие месяцы под землей – воспоминания о ее лице и маленький надушенный платок, который он носил с собой. «Мое сокровище» – так он ее называл. Более лучистое, чем все золото Египта. И более драгоценное. И вот теперь она принадлежит ему! О счастливый день!

Дорога стала лучше – здесь земляное полотно утюжили колеса заезжего транспорта, который привлекла сюда находка гробницы Тутанхамона. Мотоциклист прибавил газу, и его «энфилд» полетел со скоростью восемьдесят километров в час, за спиной густо клубилась пыль. Только приблизившись к Драэль-Наге у северной оконечности массива, где на склонах над дорогой ютились дома из сырцового кирпича и загоны для скота, мотоциклист поехал медленнее и остановился. Слева от него бледная лента дороги уводила в холмы к Долине царей. Прямо перед ним на вершине невысокого выступа стояла одноэтажная вилла со ставнями на окнах и куполообразной крышей. Мотоциклист поднял очки и посмотрел на нее, затем подкатил к фасаду, заглушил мотор, снял очки и прислонил «энфилд» к стволу пальмы. Стряхнув пыль с куртки и сапог, он еще раз щедро отхлебнул из бутылки с виски и, слегка пошатываясь от паров спиртного, пошел ко входу.

– Картер! – Громкий крик он подкрепил стуком в дверь. – Картер!

Ответа не последовало. Мотоциклист продолжал колотить в створку, затем отступил на пару шагов назад.

– Я нашел это, Картер! Слышите? Нашел!

Дом оставался темным и безмолвным, ни огонька за закрытыми ставнями.

– Вы говорили, что это не существует, но он есть. По сравнению с этим ваша гробница – просто кукольный домик.

Молчание. Мотоциклист допил остатки виски и, запустив бутылкой в ночь, обошел вокруг виллы и постучал в ставни. Вернувшись к фасаду, он еще раз грохнул в дверь.

– Всего лишь чертов кукольный домик, Картер! Поехали со мной, я покажу кое-что весьма впечатляющее.

Он надел очки и нажал на стартер.

– Он был всего лишь мальчонкой, Картер! – Голос перекрыл треск мотора. – Глупым маленьким богатым мальчишкой. Коридор в тридцать футов и четыре крохотные камеры. Я нашел целые мили тоннелей. Не поверите – мили.

Он махнул рукой и понесся со склона, не расслышав приглушенный возглас изнутри дома:

– Проваливай, образина. Еврейский алкаш, чтоб тебя!

Выбравшись на дорогу, мотоциклист повернул на юг – туда, откуда приехал. Он уже устал, двигался медленнее и больше не пел. Ненадолго остановился в Дейр-эль-Медине посмотреть, как идут дела у Бруэра в древнем поселении ремесленников – такие вещи вдохновляли гораздо больше, чем фараоны и гробницы, – затем в Мединет-Абу. В лунном свете собор выглядел живописно – сказочный серебристый город не от мира сего. Место грез, подумал он, остановившись в первом пилоне и воображая девушку и все, что он будет с ней делать. Он рассмеялся от того, как мало Картер и другие о нем знают. Считают одним, а он совершенно другой. И как будут потрясены, обнаружив правду!