Читать книгу "Бумеранг судьбы - Татьяна де Ронэ"

Минуты кажутся мне часами. Комнату наполняет тишина. Я нахожусь в маленькой больнице небольшого городка в окрестностях Нанта. И даже не знаю точно, где именно. От меня плохо пахнет. Здесь, естественно, нет кондиционера. Пот, капля за каплей, стекает от подмышек к копчику. Я начинаю задыхаться от этого резкого запаха, запаха страха и безнадежности. Голова продолжает болеть. Я стараюсь выровнять дыхание. И снова возвращается эта ужасная тяжесть в груди

.

До Парижа три часа пути. Может, стоит все-таки позвонить отцу? Или лучше подождать? Я понятия не имею, что скажет мне врач. Я смотрю на свои наручные часы: половина одиннадцатого, почти ночь. Где сейчас наш отец? Ушел ужинать? Или в своем кабинете смотрит кабельное телевидение, а рядом, в гостиной, Режин болтает по телефону или красит ногти?

Я решаю еще немного подождать. Меня обуревает желание поговорить со своей бывшей женой. Астрид – до сих пор первый человек, о ком я думаю в моменты, когда мне плохо. Но… они с Сержем сейчас в Малакоффе, в нашем доме, в нашей постели. И у Сержа дурная привычка отвечать на звонок, даже если звонит мобильный Астрид. Нет, об этом нечего и думать. «Привет, Антуан! Как дела, приятель?» Нет, это выше моих сил. Нет, я не стану звонить Астрид, даже если буду умирать от желания услышать ее голос.

Я продолжаю сидеть в этой душной комнатушке и пытаюсь сохранить самообладание, подавить панику, которая мало-помалу овладевает мной. Я думаю о детях. Об Арно, который как раз вступил в самый мятежный период подросткового возраста. О Марго, которой недавно исполнилось четырнадцать и которая уже полна загадок. Об одиннадцатилетнем Люка, который пока остается большим ребенком и которого я невольно сравниваю с двумя старшими, чьим поведением во многом руководят бурлящие в крови гормоны. Я не представляю, с каким видом скажу им: «Ваша тетя умерла. Мелани умерла. Моя сестра умерла». Эти слова не имеют смысла Я ожесточенно пытаюсь прогнать черные мысли.

Еще один час проходит в чистейшем, без всяких примесей страхе. Пребывая в состоянии прострации, опустив голову на руки, я стараюсь думать о планах на ближайшие дни. Завтра понедельник, и после выходных меня ждет несколько срочных дел. Рабани со своей чертовой халупой, работы на объекте который мне не следовало соглашаться строить. Люси, моя кошмарная ассистентка, которую все-таки надо, собравшись с силами, уволить. Ситуация кажется мне абсурдной. Как можно думать о работе, когда Мелани находится между жизнью и смертью? Почему именно Мелани? Почему она? Почему не я? Ведь эту поездку устроил именно я. Это был мой подарок ко дню ее рождения. Подарок к сорокалетию, которого она так боялась.

В комнату входит женщина, по виду моя сверстница. На ней голубой халат и смешная бумажная шапочка, какую обычно носят хирурги. У женщины орехового цвета глаза, проницательный взгляд, короткие каштановые волосы с проблесками седины. Она улыбается. Мое сердце бьется все быстрее. Я вскакиваю на ноги.

– Она была на грани жизни и смерти, мсье Рей.

Я со страхом замечаю коричневые пятна у нее на халате Неужели это кровь Мелани?

– Ваша сестра поправится.

Я чувствую, как мышцы моего лица расслабляются, и, сам того не желая, начинаю плакать. Из носа течет. Мне стыдно плакать в присутствии этой женщины, но я ничего не могу с собой поделать.

– С ней все будет в порядке, не волнуйтесь, – говорит мне врач.

Она крепко сжимает мою руку своими маленькими квадратными ладонями, заставляет меня сесть и устраивается рядом. Я рыдаю, как младенец. Моя душа сжимается от горя, и я не могу остановиться, как ни стараюсь.

– Ваша сестра была за рулем, верно?

Я киваю, вытирая нос тыльной стороной ладони.

– Мы уже знаем, что в ее крови не было алкоголя. Это показали анализы. Не могли бы вы объяснить, что произошло?

Я заставляю себя повторить то, что уже говорил полиции и врачам «скорой помощи». Когда до дома осталось несколько часов езды, сестра захотела сесть за руль. Она опытный водитель. И я был уверен, что ничего плохого не случится.

– Она потеряла сознание?

На бейдже я читаю: «Доктор Бенедикт Бессон».

– Нет.

И в это мгновение в моей памяти всплывает одна деталь. Я не рассказал об этом врачам «скорой» только потому, что вспомнил лишь сейчас.

Я всматриваюсь в загорелое, с тонкими чертами лицо врача. Мое собственное лицо все еще искажено переживаниями. Я делаю глубокий вдох.

– Сестра хотела мне что-то рассказать. Она обернулась, чтобы посмотреть на меня. В этот самый миг все и случилось. Машину занесло на автобане. Все произошло очень быстро.

Врач сжала мою руку:

– Что именно она хотела вам сказать?

Мелани. Ее руки на руле. «Антуан, мне нужно кое о чем тебе рассказать. Я думала об этом весь день. Прошлой ночью в отеле я все вспомнила. Это касается.…» Ее глаза. А в них – смущение и беспокойство. И машина, летящая в кювет.

Глава 2

Она уснула, как только они съехали с Периферического бульвара. Антуан улыбался, глядя, как ее голова прижимается к автомобильному стеклу. Рот у нее был приоткрыт, и до него доносилось тихое сопение. Заехав за сестрой утром, на рассвете, он сразу понял, что настроение у нее неважное. Она не любила сюрпризов. И он, конечно, об этом знал. А если знал, то какого черта затеял это путешествие? Ну скажите, зачем? Для женщины признать, что тебе уже сорок, само по себе тяжело. И еще тяжелее, если она недавно пережила болезненное расставание с возлюбленным, никогда не была замужем, у нее нет детей и ей приходится, не моргнув глазом, выслушивать рассуждения всех желающих о том, как «тикают биологические часы». «Если кто-нибудь еще раз скажет при мне про эти часы, я его убью!» – прошипела однажды Мелани сквозь зубы. И все же мысль о том, чтобы провести этот долгий уик-энд в одиночестве, казалась ей невыносимой. Равно как и перспектива очутиться на шумной улице де ла Рокетт в удушающей жаре своей пустой квартиры, в то время как все друзья дезертировали из Парижа, оставив на автоответчике остроумные сообщения в духе «А скажи-ка, Мел, не тебе ли на днях стукнет сорок?» Сорок…

Антуан снова посмотрел на нее. Мелани, его младшей сестренке Мелани исполняется сорок! Это не укладывалось в голове. Если так, то ему, значит, уже сорок три. И в это тоже верилось с трудом.

И все же глаза с наметившимися «гусиными лапками» морщин, которые отражало зеркало заднего вида, явно принадлежали мужчине, разменявшему пятый десяток. Взлохмаченная шевелюра «соль с перцем», удлиненное худое лицо… Антуан отметил про себя, что Мелани красит волосы – ее выдавали светлые корни. Она все-таки начала красить волосы… Это его растрогало. А почему бы, собственно, и нет? Большинство женщин пользуются краской для волос. Возможно, именно потому, что Мелани младше его, ему трудно смириться с мыслью, что и она тоже стареет. Ее лицо все еще было соблазнительным, быть может, даже более соблазнительным, чем в двадцать или тридцать. Без сомнения, черты ее лица отмечены той особой красотой, которая усиливается с возрастом. Антуан никогда не пытался рассмотреть ее как следует. А ведь Мелани была воплощением изящества и женственности. Все в ней – и темно-зеленые глаза, и тонкий нос, и яркая белозубая улыбка, и стройная фигура – напоминало ему о матери. Его сестра не любила, когда ей говорили, как она похожа на Кларисс. Это сравнение не казалось ей комплиментом. Что до Антуана, то в Мелани он видел отражение своей матери.