Читать книгу "Смертельная измена - Сабина Тислер"

Она нарезала фрукты маленькими кубиками: яблоко, половина банана, половина апельсина. Насыпала сверху три столовые ложки мюсли. Хлопнула дверь ванной комнаты, немного погодя послышался шум воды. Наверное, пройдет еще минут десять, пока он появится. С молоком придется подождать, чтобы мюсли не размякли.

Рядом с домом была небольшая лужайка, заросшая цветами, названия которых Магда не знала. Какие-то сорняки, наверное. Йоганнес стриг лужайку только тогда, когда уже тянуть было некуда и стебли растений начинали надламываться. Он любил свой «упорядоченный садовый хаос», как он это называл, и вытаскивал газонокосилку из кладовки лишь тогда, когда считал, что лужайка выглядит «асоциально».

Магда сорвала несколько цветов, добавила к ним желтые головки укропа и поставила букет в маленькой пузатой вазочке, купленной у продавца подержанных вещей на базаре в Ареццо за два евро, на стол.

Пора было наливать молоко. Сейчас появится Йоганнес.

Яд был в кармане ее брюк. Она знала, что капли абсолютно безвкусные. Он ничего не заметит. По крайней мере, на первых минутах.

2

Когда из радиобудильника полилась музыка, Йоганнесу понадобилось пять секунд, чтобы сообразить, что он просыпается в Тоскане. Утреннее солнце грело сильнее, чем в Германии, а комната была теснее. Маттони[2]и узкие темно-коричневые потолочные балки бросали на постель коричневатый керамический отсвет, а в оконной нише неподвижно висел черный скорпион.

Он был дома. Он вернулся и хотел оставить все, что произошло, позади. Он решил начать все сначала. Впереди было четыре недели отпуска, и он хотел оставаться все это время с Магдой, чтобы постепенно разрушить стену между ними. Это будет второй медовый месяц. В этом он не сомневался ни секунды.

Йоганнес отбросил в сторону легкое одеяло, вытянул ноги вверх и принялся медленно их опускать. Он удерживал пятки в пяти сантиметрах над матрацем, пока мышцы брюшного пресса не начали дрожать. И так двадцать раз. Это было легко. Регулярные занятия в фитнес-центре оправдывали себя: он выглядел моложе, чем был на самом деле.

Каролине доставляло удовольствие прикасаться к какой-нибудь мышце на его теле и заставлять Йоганнеса работать с ней, чтобы увидеть, как она напрягается, расслабляется или целенаправленно подрагивает. Ей это очень нравилось.

Каролина… Он должен прекратить даже думать о ней. Все кончено. Он больше никогда не увидит ее. Хватит!

Йоганнес встал и подошел к открытому окну. Хотя небо было безоблачным, солнце все еще оставалось какого-то светло-молочного пасмурного оттенка. Значит, будет прекрасный день.

Белый «фиат» медленно полз вверх по извилистой дороге на Солату. Наверное, Джанни. Ему было семьдесят шесть лет, и он время от времени еще работал в оливковых садах. Когда чувствовал в себе силы и рак желудка давал ему передышку.

«Сразу же после завтрака надо выкосить траву на лужайке, — подумал Йоганнес. — И засыпать землей отстойную яму». Ее пришлось соорудить прошлой осенью, когда местные муниципальные власти отдали новое распоряжение о величине очистных сооружений. По мнению Йоганнеса, это распоряжение было отдано только для того, чтобы дать возможность подзаработать местным продавцам стройматериалов и сантехникам. Поскольку Ла Рочча была большой усадьбой и чисто теоретически тут хватало места для проживания двенадцати человек, от него потребовали сделать очистные сооружения большей емкости. Йоганнес злился и пытался доказать, что в Лa Рочче живут только они вдвоем, но муниципалитет был неумолим. В конце концов Йоганнес сдался.

Он знал, как Магда ненавидела, если что-то в усадьбе напоминало стройплощадку, а эта яма, не засыпанная землей, и вправду выглядела ужасно. Поэтому он просто закопает ее, а Магда или посадит что-то сверху, или поставит на три люка очистных камер керамические горшки с геранями и гибискусом — своими любимыми цветами.

А потом надо будет подвязать розы возле кухни. Огромный куст был усыпан цветами и уже не выдерживал их тяжести. Это была работа, которую не любила Магда. Она расцарапывала себе руки и боялась змей, которые частенько прятались в кустах.

Он сделает все, что только в его силах. Он будет носить ее на руках, будет угадывать по глазам любое ее желание.

И Магда простит его. В этом он был убежден.

3

Магда начала нервничать и уже в четвертый раз смотрела на часы. Сегодня утром Йоганнес необычно много времени уделял утреннему туалету. Наверное, тщательно брился. Она невольно улыбнулась тому, что у него будут безукоризненно гладкие и мягкие щеки, когда она будет целовать его в последний раз.

Она окинула взглядом стол, накрытый к завтраку, — не забыла ли чего? — и похолодела от ужаса. Она сделала огромную ошибку. Как и каждое утро, летом, когда не было дождя, она накрыла стол во дворе, но для того, что она запланировала, это никак не подходило. Ведь Йоганнес должен потерять сознание, и тогда ей придется тащить его в дом. А это лишних семь метров. С некоторых отрезков дороги двор хорошо просматривался. Правда, летом там лишь изредка мог проехать крестьянин, выращивавший оливки, а зимой — какой-нибудь охотник, но все же из-за собственной недальновидности она подвергалась риску, которого легко можно было избежать.

Она бросилась в кухню и прислушалась, не спускается ли Йоганнес по лестнице. Потом схватила поднос и снова выскочила во двор. Она сгребла вилки и ножи, поставила на поднос тарелки, чашки, блюдца, колбасу, сыр, фрукты, молоко, сливочное масло, соль и прочие мелочи, которые всегда стояли на столе, и потащила перегруженный поднос назад в кухню. Время поджимало, потому что надо было еще накапать отраву в молоко, пока Йоганнес не появился в кухне.

Она снова поставила все на большом деревянном столе напротив двери террасы, и ей понадобилось для этого всего лишь несколько секунд.

Потом она открыла дверь в небольшой коридор, откуда лестница вела на второй этаж и в спальню.

— Йоганнес, — позвала она, — завтрак готов. Ты идешь?

— Сейчас, — ответил он, — еще минут пять.

У Йоганнеса пять минут могли означать и десять. Что он там так долго делает? Ей хотелось избавиться от напряжения, хотелось, чтобы все наконец осталось позади.

Она прислонилась к двери террасы и осмотрела кухню, словно видела ее в первый раз. Она очень любила эту кухню, хотя та была какой угодно, только не практичной. Она любила ее намного больше, чем свою элегантную и современную кухню в Берлине, в которой ящики выдвигались от одного только прикосновения пальцем, где запасы хранились в шкафах на уровне глаз, а углы под кухонным столом не пустовали, а разумно использовались с помощью хитрой системы вращающихся полочек. Блестящие хромированные краны и ручки были просты в обращении, а галогеновые светильники расположены так, что освещали кухню безукоризненно, но не слишком ярко.