Читать книгу "Не смотри в глаза пророку - Сергей Кулаков"

Увидев, что в глазах мальчика вспыхнул страх, и не зная, что стало причиной этому, мужчина растерялся.

К сожалению, это чувство в последнее время стало посещать его все чаще, и он едва удержался от того, чтобы не нажать на кнопку.

Мальчик вздрогнул. Он словно увидел, что палец мужчины, лежавший на кнопке, напрягся.

И в следующую секунду мужчина понял, что он на самом деле это увидел.

«Господи святый!» – Куратор медленно вдохнул и еще медленнее выдохнул.

«А что ты хотел? – спросил он себя. – Он увидел то, что должен был увидеть. И пора перестать этому удивляться».

Лицо мужчины разгладилось, и он убрал палец с кнопки. За несколько секунд до этого лицо мальчика тоже успокоилось. Но в глазах остались настороженность и непонятная мужчине готовность.

«Он не может знать, о чем я подумаю, – догадался тот, – но он хочет предвидеть, что я сделаю применительно к нему».

Такое эволюционирование в поведении семилетнего ребенка ему не понравилось. Если они начнут играть в кошки-мышки, эксперимент может пострадать, уйдя в лабиринты локальных психологических дуэлей. И кто в них проиграет – вопрос.

Впрочем, с уверенностью можно было сказать одно: выигравших там не будет.

Мужчина осторожно снял с мальчика серебристый ободок, повесил его на стойку и ровно проговорил:

– На сегодня закончим.

Мальчик выжидательно смотрел ему на галстук.

Куратор преодолел минутное чувство враждебности и не позволил себе ни одного лишнего движения. Но тут же вспомнил, что, если бы он и сделал это движение, мгновением раньше это отобразилось бы на поведении мальчика. Если, конечно, тот не научился справляться с собой на уровне, превышающем свой возраст как минимум вдвое.

«Он ребенок, – напомнил себе мужчина. – Ты взрослее и хитрее его. Не дай себя запутать».

Он улыбнулся.

– Что бы ты хотел сделать?

Мальчик, завороженный видом открывшихся под усами плоских желтоватых зубов со щербинкой между двумя передними резцами, не услышал вопроса.

– Ты меня слышишь? – спросил куратор.

Он видел, что мальчик снова углубился в себя, и не мог понять, чем на сей раз это вызвано. Хотя отчасти и догадывался, что это могло быть как-то связано с периодическими изменениями в его внешности. Тем более что это подозрение подкреплялось одним весьма красноречивым пунктом в характеристике мальчика.

Не теряя самообладания, он повторил вопрос, но уже без улыбки.

– Слышу, – сглотнув слюну, ответил мальчик.

– Что бы ты сейчас хотел сделать?

Мальчик немного подумал, следя за мужчиной.

Тот не шевелился, тщательно контролируя свои руки и мимику.

– Можно себя потрогать? – наконец едва слышно спросил мальчик.

Мужчина хотел улыбнуться – и не стал этого делать.

– Можно, – разрешил он.

Он испытал облегчение. Они все об этом просят, это – норма. Стало быть, все идет, как положено, и незачем паниковать.

Мальчик неуверенно поднял левую руку, дотронулся пальцами до головы и принялся осторожно ими двигать, точно пытаясь нащупать зудящее место. На лице его было написано выражение блаженства и растерянности. Он не первый раз пытался найти причину того, что так ошеломляло его после нажатия кнопки, и всякий раз ничего не обнаруживал, кроме своих коротко стриженных волос, кожи и твердой кости под нею.

Он понимал, что все дело в серебристом ободке. Ведь когда ободка на нем не было, нельзя было вызвать те странные ощущения, которых он так боялся и которые так ждал.

Но ведь что-то же должно было оставаться и на нем! Он же чувствовал, как его голова в том месте, где он ее сейчас трогал, становилась после нажатия кнопки чувствительной, как подживающая коленка. Но на коленке, он точно знал, была шершавая корочка, и когда он ее почесывал, по всему телу пробегали щекотные, болезненно-приятные волны.

Быть может, все-таки что-то появилось на голове и исчезало сразу после того, как снимали ободок. Но как в этом убедиться? Трогать голову и пуще того ободок во время игры – то, что они делали, называлось Игрой – было строжайше запрещено. За это было обещано самое суровое наказание, и мальчик, хотя и порывался поначалу нарушить правила, тем не менее ни разу не отважился этого сделать. Он не хотел, чтобы его мама, которую он ни разу не видел и с которой так мечтал встретиться, рассердилась на него и не приехала никогда, и потому он, сдерживая желание потрогать голову, изо всех сил сжимал подушечку стула, на котором сидел.

– Ну, довольно, – сказал мужчина.

Мальчик опустил руку и уцепился ею за стул.

– Сейчас тебя отведут в твою комнату.

Куратор протянул руку к другой кнопке. Где-то вдали послышалось гудение зуммера.

– Подумай о своем поведении, – сказал мужчина. – Ты можешь отлично справляться с заданиями. Но ты постоянно отвлекаешься. Это нехорошо. За это я буду тебя наказывать, хоть мне и не хочется этого делать. Поэтому все зависит от тебя.

Он слегка поморщился. Последняя фраза отдавала нравоучениями инспектора из детской комнаты милиции. А перед ним сидел ребенок, невинный, как только что вылупившийся птенец.

Впрочем, такой ли уж невинный?

Открылась дверь. Вошла рослая женщина в серой, тесноватой ей одежде, вперевалку шагнула к столу. На мужчину и оборудование она не смотрела, точно ничего этого не существовало. Она видела только конкретную цель и немедленно устремилась к ней, как пикирующий бомбардировщик.

– Идем, – сказала она мужским голосом, выбросив растопыренную пятерню.

Она была точной копией фрекен Бок. Ее звали Виолетта Викентьевна. Так мальчик обращался к ней, когда хотел пирожное или чтобы ему дали книжку с картинками. Про себя же он называл ее не иначе, как фрекен Бок.

Он боком слез со стула и сунул свою ручонку в пятерню. Та захлопнулась со скоростью капкана, и женщина потащила свою жертву к двери.

Но мужчина этого уже не видел. Он придвинул к себе раскрытую папку и принялся вписывать туда результаты эксперимента и сопутствующие ему замечания личного характера.

Тем временем в предбаннике, примыкавшем к его кабинету, произошло небольшое происшествие. В другом месте оно не имело бы ровно никакого значения, но, случившись здесь и сейчас, едва не вызвало самую настоящую панику.

Все дело в том, что у мальчика развязался шнурок на левом башмаке. Более того, влекомый к выходу своей могучей провожатой, он наступил второй ногой на волочащийся кончик шнурка, и башмак, который был рассчитан на вырост, дернулся и едва не слетел с ноги.

Мальчик споткнулся и наверняка бы упал, если бы его не удерживала за руку Виолетта Викентьевна.