Читать книгу "Похититель школьных завтраков - Андреа Камиллери"

– Отлично, а что?

– Нет, ничего, просто мне показалось…

– Немного голова болит, вот и все.

– Сегодня какой день?

– Четверг, синьор комиссар.

– Послушайте, не хотите в субботу прийти к нам на ужин? Жена приготовит спагетти с чернилами каракатицы. Пальчики оближете.

Спагетти с чернилами каракатицы! В таком настроении он бы проглотил их целую тонну. Что за международный резонанс?!

Он втащил Фацио в свой кабинет и прижал к стене.

– Кто-нибудь соизволит сообщить мне, что за чертовщина у нас происходит?

– Доктор, не стоит накидываться на меня только потому, что на улице ветер. Рано утром, прежде чем предупредить доктора Ауджелло, я пытался вас разыскать.

– С помощью Катареллы? Если ты пытаешься найти меня по важному делу с помощью Катареллы, значит, ты осел. Ты прекрасно понимаешь, что от него толку не добьешься. Что произошло?

– На судно из Мазары, которое, как говорит капитан, рыбачило в нейтральных водах, напал тунисский катер и выпустил автоматную очередь. Судно передало сигнал полиции и нашему катеру «Молния», затем ему удалось скрыться.

– Молодец.

– Кто? – спросил Фацио.

– Капитан судна, который, вместо того чтобы сдаться, отваживается бежать. Ну а дальше что?

– Очередью убило одного члена экипажа.

– Из Мазары?

– И да, и нет.

– То есть?

– Он тунисец. Говорят, работал официально, и с документами у него все в порядке. Там почти все экипажи смешанные. Во-первых, тунисцы – отличные работники, а во-вторых, если судно остановят, со своими они сумеют договориться.

– Ты веришь, что судно рыбачило в нейтральных водах?

– Я? Что, я похож на идиота?

– Алло, доктор Монтальбано? Говорит Марнити, из управления начальника порта.

– Да. Слушаю вас, майор.

– Я по поводу этого неприятного происшествия с убийством тунисца на мазарском рыболовецком судне. Сейчас я расспрашиваю капитана о точном местонахождении судна, когда было совершено нападение, и о том, как именно развивались события. Потом он зайдет к вам в комиссариат.

– Зачем? Разве его уже не допросил мой заместитель?

– Допросил.

– Ну тогда нет необходимости, чтобы он сюда заходил. Спасибо за любезность.

Его пытались втянуть в эту историю за волосы.

Дверь распахнулась с такой силой, что комиссар подскочил на стуле. На пороге появился взбудораженный Катарелла.

– Прошу извинения за этот стук, дверь как-то у меня из рук вылетела.

– В следующий раз, если зайдешь таким манером, я тебя пристрелю. В чем дело?

– Дело, собственно, в том, что вот нынче, то есть только что, позвонили насчет человека в лифте.

Изящная бронзовая чернильница просвистела мимо лба Катареллы и со страшным грохотам врезалась в дверь. Катарелла пригнулся, прикрыв голову руками. Монтальбано в ярости стал пинать ногами письменный стол. В кабинет вбежал Фацио, держа руку на кобуре:

– Что это было? В чем дело?

– Спроси сам, пусть этот кретин тебе расскажет, кто там застрял в лифте. Может, вызвать пожарных? Только сначала убери его отсюда, я больше слышать его не могу.

Через секунду Фацио вернулся.

– В лифте обнаружен труп, – поспешно выпалил он, опасаясь, что в него тоже запустят чернильницей.

– Косентино Джузеппе, охранник, – представился человек, дежуривший у открытой кабины лифта. – Это я обнаружил бедного синьора Лапекору.

– А что это зевак не видно? – удивился Фацио.

– Я их отправил по домам. Здесь все меня слушаются. Я живу на седьмом этаже, – не без гордости заявил охранник, одергивая форменную куртку.

Интересно, подумал Монтальбано, что сталось бы с авторитетом Джузеппе Косентино, живи он не на седьмом этаже, а в подвале.

Покойный синьор Лапекора сидел на полу, привалившись спиной к задней стенке лифта. По правую руку от него валялась непочатая бутылка белого Корво. Слева лежала светло-серая шляпа. Бывший синьор Лапекора, при полном параде и даже в галстуке, оказался видным шестидесятилетним мужчиной, глаза его были открыты, взгляд выражал удивление, возможно потому, что на него напали сзади. Монтальбано наклонился и кончиком пальца потрогал темное пятно между ног убитого: совершенно точно кровь, не моча. Лифт устроен так, что невозможно увидеть спину убитого, чтобы понять, нанесено ли ранение холодным или огнестрельным оружием. Комиссар глубоко вдохнул: запаха пороха не чувствовалось, возможно, он успел выветриться.

Надо вызвать судебного врача.

– Как по-твоему, доктор Паскуано еще в порту или уже вернулся в Монтелузу? – спросил он у Фацио.

– Должно быть, еще в порту.

– Пойди позвони ему. А если там окажется Якомуцци со своими криминалистами – позови их тоже.

Фацио умчался. Монтальбано обернулся к охраннику: тот, отвечая, почтительно вытянулся по стойке «смирно».

– Вольно, – наконец устало произнес Монтальбано.

Комиссар узнал, что в доме семь этажей, на каждом по три квартиры, во всех есть жильцы.

– Я живу на последнем, седьмом этаже, – не преминул напомнить Косентино Джузеппе.

– Синьор Лапекора был женат?

– О да, синьор. На Пальмизано Антоньетте.

– Вы и вдову отослали домой?

– О нет, синьор. Вдова еще не знает, что она вдова. Сегодня рано утром она отправилась во Фьякку навестить сестру, у той, видать, что-то со здоровьем неладно. Села в автобус в половине седьмого.

– Извините, но откуда вам все это известно?

Может, седьмой этаж дает охраннику такие полномочия, что все обязаны перед ним отчитываться?

– Синьора Пальмизано Лапекора, – объяснил охранник, – вчера вечером рассказала об этом моей супруге, они частенько болтают.

– У них были дети?

– Один. Врач. Он живет далеко от Вигаты.

– Чем занимался покойный?

– Торговлей. У него контора в доме двадцать восемь на спуске Гранет. Но в последние годы он ходил туда только три раза в неделю, по понедельникам, средам и пятницам, видно, ему уже надоело работать. Он накопил деньжат и ни от кого не зависел.

– Вы просто кладезь, синьор Косентино.

Охранник снова вытянулся, как оловянный солдатик.

В этот момент показалась женщина лет пятидесяти, с ногами как тумбы, нагруженная тяжелыми пакетами.

– За покупками ходила, – объявила она, окинув охранника и комиссара мрачным взглядом.