Читать книгу "Золотой Лис - Уилбур Смит"

Он начал пробираться сквозь толпу, сгрудившуюся на небольшом возвышении, где простоял все это время, бесцеремонно расталкивая публику; впрочем, все были в таком гипнотическом трансе, что не обращали на него ни малейшего внимания.

Оглянулся, и глаза сузились: он увидел, как девушка что-то сказала сидящему рядом парню, улыбнулась, покачала головой в ответ на его слова и поднялась на ноги. Затем она тоже стала пробираться сквозь толпу, перешагивая через сидящих, опираясь на их плечи и мило улыбаясь вместо извинений.

Наблюдатель тут же изменил направление, повернув вниз по отлогому склону ей наперерез; охотничий инстинкт подсказывал, что судьба неожиданно дарит ему тот самый шанс, которого он ждал.

За сценой рядами стояли грузовики телевидения, каждый размером с двухэтажный автобус, припаркованные вплотную друг к другу, так что между ними оставались считанные сантиметры свободного пространства.

Девушка повернула назад вдоль низкого заборчика, пытаясь обогнуть сцену и выбраться из толпы; но здесь скопилось столько народу, что она не могла пройти дальше. Упершись в стену из человеческих тел, она в отчаянии озиралась по сторонам.

Внезапно направилась прямо к заборчику; энергично работая локтями, вскоре достигла его, легко перескочила через это невысокое препятствие и скользнула в узкий промежуток между двумя огромными грузовиками. Один из Ангелов Ада, заметив столь вопиющее нарушение неприкосновенной границы, с громким возгласом устремился за ней; проход был настолько узок, что ему пришлось протискиваться боком, при этом он на мгновенье повернулся лицом к наблюдателю, и тот ясно увидел довольную ухмылку, промелькнувшую на губах.

Наблюдателю понадобилось почти две минуты, чтобы добраться до того места, где девушка перемахнула через заборчик. Кто-то попытался остановить его, но он отшвырнул протянутую руку, в свою очередь пересек запретную зону и оказался между высокими стальными бортами припаркованных грузовиков.

Ему также пришлось продвигаться боком; широкие плечи в данном случае были явной помехой. Он как раз поравнялся с дверью водительской кабины, когда услыхал прямо впереди себя приглушенный крик. Этот звук подстегнул его, он быстро обогнул капот и на секунду приостановился, чтобы лучше оценить создавшуюся ситуацию.

Настигнув девушку, Ангел Ада прижал ее к переднему крылу грузовика. Резко завернул ей руку назад и вверх. Она стояла к нему лицом, а он наваливался на нее бедрами и животом, заставляя откинуться назад на стальное крыло. Навис над ней, пытаясь дотянуться до губ. Девушка, изогнувшись дугой, отчаянно мотала головой из стороны в сторону, но он только смеялся; широко разинув свою пасть, высунул язык и старался затолкать его ей в рот.

Одновременно правой рукой задрал коротенькую юбочку до пояса, и его волосатые, испачканные машинным маслом пальцы по-хозяйски шарили в кружевных трусиках. Девушка колотила его свободной рукой, но он втянул голову в плечи, пряча лицо от ее ногтей, и в результате все удары приходились на обитую металлом черную кожу и массивные плечи — гору жира и мускулов. С громким утробным ржанием Ангел стаскивал с нее трусики, кружево с треском рвалось в его пальцах, сползая вниз по гладким загорелым бедрам.

Наблюдатель сделал шаг вперед и дотронулся до плеча Ангела; тот замер, но тут же резко обернулся. Его мутный взгляд моментально прояснился, и он с такой силой отшвырнул девушку в сторону, что она с размаху шлепнулась на грязную вытоптанную траву между грузовиками. Затем потянулся к дубинке, висевшей на поясе.

Наблюдатель протянул руку и еще раз дотронулся до него, на этот раз под ухом, чуть ниже кромки стального шлема. Нажал в этом месте двумя пальцами, и Ангел застыл как вкопанный; судорога свела его конечности, в горле что-то заклокотало, затем все тело забилось в конвульсиях, он мешком рухнул на землю и остался лежать, извиваясь и дергаясь, как эпилептик. Девушка стояла на коленях, машинально натягивая разорванные трусики и с благоговейным ужасом наблюдая за происходящим. Наблюдатель перешагнул через распростертого Ангела и поднял ее на ноги как пушинку.

— Идем, — сказал негромко. — Пока его дружки не сбежались.

Взял за руку и быстро повел за собой, и она с детской доверчивостью последовала за ним.

Прямо за припаркованными грузовиками начинались заросли рододендрона, испещренные узкими тропинками. Они бежали по одной из них. Девушка, задыхаясь, спросила:

— Ты убил его?

— Нет. — Он даже не обернулся. — Не пройдет и пяти минут, как очухается.

— Ты разделался с ним, как с младенцем. Как это у тебя получилось? Ведь ты едва до него дотронулся.

Не ответил, но после очередного поворота тропинки остановился и повернулся к ней.

— С тобой все в порядке? Она отрывисто кивнула.

Он внимательно смотрел на нее, не отпуская руки. Знал, что ей двадцать четыре года; эту молодую женщину только что пытались зверски изнасиловать, но взгляд ее темно-синих глаз был ровным и оценивающим. Ни слез, ни истерики, розовые губы ни разу не дрогнули, а хрупкая теплая ладонь твердо сжимала его-руку.

Что ж, по крайней мере в этой части характеристика, данная ей психиатром и досконально им изученная, подтвердилась: несомненно, человек жизнерадостный и уверенный в себе; и уже почти полностью оправилась от пережитого потрясения. Тут он заметил, что на ее щеках и у основания длинной изящной шейки появился нежный румянец, дыхание заметно убыстрилось. Она явно была охвачена новыми и весьма сильными эмоциями.

— Как тебя зовут? — спросила, и он сразу узнал этот пристальный взгляд. Обычно все женщины именно так смотрели на него при первой встрече.

— Рамон.

— Рамон, — тихо повторила она, как бы вслушиваясь в музыку этого слова. Господи, до чего же он красив. — А как твое полное имя?

— Ты не поверишь. — Он говорил по-английски безукоризненно, даже, пожалуй, чересчур безукоризненно. Наверное, иностранец, но в любом случае его красивый, глубокий и в то же время сдержанный голос полностью соответствовал внешности.

— А все-таки, — она почувствовала, как голос ее дрогнул.

— Рамон де Сантьяго-и-Мачадо. — Прозвучало как прекрасная мелодия; невероятно романтично. Это было самое красивое имя из всех, что она когда-либо слышала; идеальное имя для такого лица и такого голоса.

— Надо идти, — сказал он; она все еще не могла оторвать от него глаз.

— Я устала. Не могу больше бежать.

— Тогда тебя повесят на руль мотоцикла вместо талисмана.

Она рассмеялась, ей пришлось прикусить губу, чтобы остановиться.

— Перестань. Не смеши меня. Мне надо в туалет. Я больше не могу терпеть.

— А, так вот ты куда направлялась, когда этот сказочный принц воспылал к тебе страстью.

— Я же тебя просила. — Она еле сдерживала смех, и он сжалился.

— Туалет есть у входа в парк. Дотерпишь?