Читать книгу "Барьер - Павел Вежинов"

— Что вы здесь делаете? — крикнул я со злостью.

Впрочем, я не столько разозлился на нее, сколько устыдился своего страха. Хотя было от чего разозлиться — с какой стати она забралась без спросу в мою машину?

— Ничего, — испуганно ответила она. — Но вы сразу поехали…

— Зачем вы сюда залезли?

— А вы меня не узнаете? — спросила она удивленно.

— Да откуда мне вас знать? — ответил я почти грубо.

Конечно, не в таком тоне следует разговаривать с молоденькими девушками. А она и впрямь была молоденькой, лет двадцати, не больше, и, как мне показалось в тот момент, не очень опрятной, даже потасканной.

— Мы же с вами сидели за одним столом в ресторане… И вы на меня еще с интересом поглядели.

Что за ерунда — с интересом! Может, и посмотрел, но только уж наверняка думал о чем-то другом. Я вообще не люблю ошивающихся по ресторанам девиц, этих пиявок, которые за вечер могут высосать водки больше любого грузчика. Да и как их разглядишь, если они вечно окутаны клубами табачного дыма!

— Ну положим! Но это еще не причина, чтобы забираться в чужую машину.

Злость моя прошла, осталась легкая досада.

— Но я ждала вас, — пояснила она. — Вы же сказали, что уходите… А на улице очень холодно.

— А как вы догадались, какая из машин моя?

— Другого «пежо» не было… И дверца была не заперта.

— Ну ладно. Зачем же вы меня ждали? Если мне позволено, конечно, будет спросить?

Такая ирония вряд ли понятна подобного рода девицам, этим пиявочкам, хочу я сказать. Она только моргнула и простовато ответила:

— Я хотела попросить вас отвезти меня домой… Уже поздно, и трамваи не ходят.

Ну и ну! Не такой уж глупый предлог… На такую удочку обычно клюют те, кто помоложе или постарше меня.

— А где вы живете?

— Возле Центральной тюрьмы, — ответила она серьезно.

Хорошенькое местечко! Пожалуй, это не предлог! Туда ночью пешком не потащишься. Конец порядочный.

— Вот что, девушка, — сказал я уже другим тоном. — Вы сами видели, что я выпил не одну рюмку… Как я поеду через весь город в таком состоянии? Представьте, что меня остановит ГАИ!

— Но ведь вы все равно собирались ехать на машине?! — удивилась она.

— Собирался, но по боковым улицам, где темно.

— Раз так, делать нечего! — ответила она покорно и взялась за ручку дверцы.

Позднее, когда эта невзрачная и нескладная девчонка неведомо как сделается частью моей жизни, эта ее тихая покорность не раз будет надрывать мне сердце.

— Подождите! — сказал я. — Куда это вы?

— Но раз нельзя…

— Я вас подвезу хотя бы до стоянки такси.

— Спасибо, не нужно.

И вышла из машины. Увидев ее понурую, какую-то неловкую походку, я помимо воли выскочил за ней. Когда я нагнал девушку, она плакала, правда безмолвно, но слезы ручьем текли по ее лицу. Я совсем растерялся. Человек я довольно хладнокровный и не слишком мягкий, но на женские слезы спокойно смотреть не могу. Похоже, что девушка была не из тех, за кого я ее принимал.

— Если у вас нет денег на такси, — сказал я, — я вам с удовольствием одолжу. Не пойдете же вы ночью пешком!

— Нет, нет! — воскликнула она. — Не нужно!

Гордая к тому же! Если б она не плакала, я бы ее опять отчитал. Гордая, а забирается в чужие машины!

— Хорошо, пойдемте, я вас отвезу! — сказал я. — Пока вы не утонули в слезах.

И сердито зашагал к машине. Но не услышал шагов позади себя. Я обернулся: она стояла ко мне спиной и смотрела на небо так, словно собиралась взлететь. Мне даже почудилось, что ее вот-вот унесет ветром — такой легкой и бесплотной показалась мне она.

— Ну что же вы? — спросил я нетерпеливо.

Она послушно двинулась ко мне, но вдруг остановилась в нерешительности.

— Не могу я вернуться домой, — сказала она. — Я боюсь…

— Кого?

— Матери… Она меня так поздно не пустит. Да если и пустит, я к ней не пойду. Вы не представляете, что она за человек! — в голосе ее прозвучало неподдельное отвращение.

— Тогда зачем вы передо мной комедию ломаете?

Она опять смущенно моргнула и сказала просто и ясно:

— А я… я думала, вы меня пригласите…

Сейчас мне трудно припомнить, какие чувства тогда охватили меня. Я не был ни взволнован, ни возмущен, ни даже удивлен. Я не испытывал неприязни к ней. И уж конечно, нельзя сказать, что она мне понравилась. Я смотрел, как она стоит, — такая невесомая, легко одетая, — как ветер закручивает юбку вокруг узких бедер. В ее словах не чувствовалось ни стыдливости, ни робости, но и в то же время никакой испорченности, словно она говорила не со мной, а со своей теткой. И тогда во мне всколыхнулась то ли жалость, то ли какое-то другое, не очень понятное, но все же естественное чувство. Я вздохнул, пожал плечами и пробормотал:

— Тогда поедем! Не оставлять же вас на улице.

Лицо ее сразу же просияло, словно ветер стер с него слезы. Все это было довольно невинно и в то же время сложнее, чем я предполагал. В тот момент я не пытался вникать в эти сложности. Да и как понять современных девушек, когда они сами себя не понимают.

— Как вас зовут? — спросил я.

— Доротея…

— Ну хорошо, Доротея, похоже, вы кое-что уже знаете обо мне… Как меня зовут, марку моей машины. А как вы узнали, что моя жена не выгонит вас, если мы сейчас явимся ко мне домой?

— А вы разведенный, — ответила она. — И живете совсем один.

— А это откуда вам известно?

— За столом, пока вы не подошли, Жан рассказывал про вас… Хвалил, конечно. Сказал, между прочим, что вы вспыльчивый, но очень добрый человек.

Да, ясно. Как я сразу не догадался? Девушка была, пожалуй, не так проста, как представлялось на первый взгляд. Ведь сообразила же она, что ей надо было делать. И не затеяла ли она какую-то весьма тонкую и далеко идущую игру? Не исключено. Только одно я четко сознавал в тот момент: несмотря ни на что, в ней не было ни хитрости, ни расчетливости. Впрочем, это поколение настолько лишено щепетильности, что ему нет нужды лгать и притворяться.

Мы сели в машину, я снова позволил ей устроиться на заднем сиденье, у меня не было никакого желания сокращать разделявшее нас расстояние. Даже если она в чем-то инстинктивно хитрит, ничего у нее из этого не выйдет. Она забилась в угол, и я даже в зеркальце ее не видел. Молчала — может быть, дремала. Не удивительно, ведь было почти три часа ночи. А ей наверняка пришлось пережить немало неприятных минут, пока она не поймала такого дурака, как я. Но как бы то ни было, чувствовал я себя вполне прилично. Да и, кроме того, я люблю ездить ночью по пустынным улицам и бульварам, по которым ветер гонит пьяниц и бумажный сор. Люблю ощущать прикосновение нагретого мотором воздуха, вбирать его в себя глубокими вдохами, как воздух из кислородной подушки.