Читать книгу "Искалеченный мир - Вадим Громов"

Развлечение было даже не столько неожиданное, сколько дохленькое.

Причём в буквальном смысле слова. «Стилягой» объект прозвал Книжник, насмотревшийся своих киношек и уловивший некое сходство между танцами в одном из них и вихлявой походкой идущего к дозору мертвяка. Как бы сказал всё тот же любящий поэтические метафоры Книжник: «Не сильно побитый жизнью жмурик».

— Первый, это шестой. У нас «пешеход», — неторопливо сообщил в рацию Алмаз. — Как слышите?

— Слышу, шестой, — хрипнул динамик. — Проблемы или сами поладите?

— Какие проблемы, первый? — с ноткой уязвлённости откликнулся Алмаз, иронично переглянувшись с Шатуном. — Первый раз, что ли, говно пинком учить? Всё будет быстро и ласково… Отбой.

— Отбой. — Рация замолчала, и Шатун скомандовал Книжнику: — Метни, умник… Чтобы всё по-честному.

Тот, не отрывая взгляда от плетущейся вдалеке фигуры с ломаной походкой нежити, сунул руку в карман штанов и выудил оттуда начищенную до блеска монету. Медный пятак с гербом канувшей в былое империи взвился в воздух, взблеснув в тусклых солнечных лучах, и упал в ладонь хозяина.

Решка.

— Да что ты будешь делать! — Шатун ахнул кулачищем о ладонь. — Опять в пролёте! Банкуй, стеклорез. Не промахнись смотри… а то вдруг когда-нибудь…

— И как-нибудь, и жопой в грудь, — насмешливо продолжил Алмаз, упираясь прикладом в плечо, хотя мог прекрасно обойтись без этого. Но удовольствие следовало малость растянуть, хоть на долю мгновения. Выпади «орел», и пошёл бы неспешно Шатун: с рисовочкой, чуть ли не с песней, делать «гуляш по-мертвецки». Ритуал, чего уж. Каждый развлекается как умеет. Как жизнь позволяет…

Лихо поднялась на ноги и замерла, глядя в сторону мёртвой мишени. Обречённой с секунды на мгновение упокоиться окончательно. Книжник так и вовсе застыл сущим изваянием, переводя взгляд с Алмаза на «стилягу». Он больше всего на свете хотел оказаться на месте снайпера; но в кариесном дупле бриллианты не водятся, вот незадача… Конечно, можно было разрешить шмальнуть разок-другой, будучи заранее уверенным, что Книжник скорее попадёт себе в тощую ягодицу, чем в мишень. С Алмаза бы не убыло. Но рисковать без толку никто не собирался.

Шатун щёлкнул пальцами ровно в тот момент, когда Алмаз потянул спусковой крючок. Ещё одна частичка ритуала, лекарство от скуки. Звуки щелчка и выстрела совпали, и череп бредущего метрах в двухстах от них «пешехода» брызнул бурым.

— Получите и распишитесь… — сказал Книжник, напряжённо сжимая в руках книгу, словно это он с её помощью только что завалил «стилягу».

— Когда Алмаз промахнётся, я влеплю Книжнику такой засос… — Лихо отвела взгляд от оседающего на землю мертвяка и посмотрела на очкарика с бесконечными восторженностью и мечтательностью. Настолько бесконечными, что они попросту не могли быть подлинными. Бесенята в её глазах заметно прибавили в количестве и матёрости. И, перейдя на следующий уровень танцевального мастерства, выделывали сложные балетные па. Книжник вздохнул и уткнулся носом в своё чтиво. Шатун тоже вздохнул даже не разочарованно — какой смысл разочаровываться в том, что просто-напросто не способно меняться? Алмаз никогда не промахивается — и собрался продолжить полуденную дрёму. Попадётся и на нашей тропинке «пешеход». Ужо порезвимся, в ближнем контакте-то…

— Не по-ня-ла… — Лихо вдруг вытаращилась вдаль так, словно там нарисовались две «кляксы», устроившие сеанс смехотерапии путём рассказывания анекдотов про блондинок. И дело было даже не в том, что «кляксы» по природе своей не способны издавать членораздельных звуков.

— Он… он поднимается!

Мертвяк действительно вставал на ноги. Неуклюже, раскачиваясь из стороны в сторону, еле держа равновесие, но вставал! Сказать, что это было невероятно, значило не сказать ничего. Алмаз с ошарашенной физиономией приник к оптике, пытаясь понять, почему происходит то, чего происходить никак не должно.

— Ох-ре-неть! — с чувством выдал Шатун, снова шандарахнув кулачищем по ладони. — Стеклорез, никак не думал, что доживу до такого эпохального события… Ты ли это?

— Что… не… ептыть… — Алмаз опустил «калаш» и обвёл сотоварищей взглядом, в котором бурлила целая гамма эмоций. — А ведь я не промазал. Слышь, Шатун? Глянь сам, если не веришь…

Он перебросил «калаш» верзиле, и тот сосредоточенно прилип к оптике, разглядывая предмет обсуждения. Через несколько секунд гамма эмоций на его лице догнала и перегнала ту, что терзала душу Алмаза, и невысказанный вопрос поняли все остальные: «Какого х…?»

«Калаш», вернувшийся к законному владельцу, коротко выхаркнул ещё один свинцовый сюрприз, и даже на большом расстоянии было заметно, как голова «стиляги» снова дёрнулась от попадания. Но он продолжал идти, раскачиваясь в пространстве зловещим неваляшкой.

Воздух пронзили новые выстрелы, полусгнившая одежонка на груди «пешехода» дёрнулась два раза, но без какого-то видимого эффекта. Хотя, если смотреть с точки зрения мертвяка, эффект как раз был. Четвёрка дозорных таращилась на приближающийся экземпляр фауны, как на ангела, вдруг явившегося перед ними с длинным списком накопленных прегрешений, категорически не подлежащих замаливанию.

— Моя очередь! — коротко рявкнул Шатун. Выскочил на дорогу, по привычке разминая плечи. «Хамелеон» на его груди начал выдавать скупой радужный перелив, и Шатун прихлопнул его ладонью, заставляя погаснуть.

— Куда?! — ахнула Лихо, бросаясь следом, но громила уже рванул навстречу «стиляге». И догнать его могла только пуля. Которая полная и законченная дурища. От других Шатун влёгкую мог и увернуться.

— Первый, я шестой, — Алмаз лающим голосом бросал в рацию короткие фразы, напряжённо следя за убегающими друзьями. — У нас хаос, у нас хаос. Как поняли?

— Понял, шестой! У вас хаос! — рявкнула рация. — Группа пошла! Поточнее можно?!

— «Пешеход» какой-то неправильный попался! — выкрикнул Алмаз, наблюдая, как Шатун приближается к мертвяку. — Первый, отбой!

Рация каркнула ещё что-то, насквозь непечатное, но Алмаз уже не слышал, привычно ловя на мушку цель, продолжающую идти вперёд, вопреки всем законам, к которым жители Материка уже успели привыкнуть за последние три с лишним десятка лет. Прошедшие с момента Сдвига до сегодняшнего дня.

— Привет, вонючка. — В руках Шатуна, почти поравнявшегося с «пешеходом», материализовались два мясницких тесака, неуловимым для глаза движением, выхваченных из поясных ножен. Жмур, ведомый каким-то непонятным чутьём, махнул частично разложившейся конечностью в сторону верзилы.

Тесаки выписали в воздухе пару очаровательных в своей смертоносности кривых, и отрубленная по локоть рука, вместе с представляющей не самое гуманистическое зрелище головой, точнее — тем, что от неё осталось, шмякнулись в дорожную пыль. Тело, лишённое нескольких своих частей, продолжало жить, пытаясь достать Шатуна.

Громила изящным пируэтом переместился за спину «пешеходу». Тесаки скупо располосовали пространство, и тот грохнулся на землю. Отсечённые по колено ноги в грязнущих, полуразвалившихся армейских ботинках постояли ещё пару секунд и попадали в разные стороны, продолжая дёргаться. Из отрубленных конечностей вытекала бурая, едко пахнущая жижа. Шатун подумал ещё чуточку и внёс дополнение, отделив от тела последнюю руку.