Читать книгу "Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов - Джаспер Ффорде"

ЧЕТВЕРГ НОНЕТОТ

Беллетрицейские хроники

Житье в неопубликованном романе не лишено своих приятностей. Все рутинные мелочи повседневной жизни, которые надоедают до чертиков в реальном мире, уходят в повествование и, таким образом, по большей части остаются на заднем плане. Не надо заправлять машину, никогда не ошибешься с набором номера, всегда хватает горячей воды, а мешки для пыли вынимаются из пылесоса только через верх или сбоку. Имеются и другие, более тонкие отличия. Например, никому не приходится дважды повторять свои слова, если вы вдруг их не расслышали (потому что слышно всё и всегда), не бывает тезок, никто не говорит одновременно, и ни у кого ничего не вертится на языке. А главное, всегда узнаешь плохих парней с первого взгляда, и — если вы не в книге Чосера — никто особенно не портит воздух. Однако имеется и обратная сторона. Самым первым и самым заметным отличием в этом отношении является почти полное отсутствие завтраков. В книгах часто и со вкусом описываются обеды, ланчи и чаепития — может, потому, что они дают больше возможностей для развития сюжета. Завтрак не единственное, чего очень не хватает. В особенности недостает кинотеатров, обоев, туалетов, разноцветья, книг, животных, белья, запахов, стрижек и, как ни странно, легких недомоганий. Если уж в книге кто заболевает, так обязательно чем-нибудь смертельным, ужасно неприятным, или персонаж подхватывает безобидный насморк, а между этими полюсами почти ничего и нет.

Мне удалось поселиться в романе благодаря Программе по обмену персонажами. Из-за наплыва озверевшего от скуки книжного люда, покинувшего свои романы и ставшего, как мы говорим, «книгобежцами», власти разработали схему, позволяющую персонажам менять ход повествования. Ежегодно набирается до десяти тысяч изменений, но очень немногие из них заканчиваются радикальной перестройкой основной сюжетной линии или нарушениями диалогов — читатель вряд ли вообще что-либо замечает. Поскольку я из реального мира, а вовсе не персонаж, Глашатай и мисс Хэвишем согласились впустить меня в Книгомирье во плоти в обмен на сотрудничество с беллетрицией, по крайней мере пока будет позволять беременность.

Выбор книги для моей добровольной ссылки был не случаен. Когда мисс Хэвишем спросила, в каком произведении мне хотелось бы поселиться, пришлось основательно подумать. «Робинзон Крузо» идеально подошел бы в смысле климата, но в нем отсутствовали женские персонажи для обмена. Мне предлагали отправиться в «Гордость и предубеждение», но я не фанатка высоких воротников, беретов, корсетов и изысканных манер. Нет уж. Дабы избежать сложностей и снизить вероятность переезда в другую книгу, я решила поселиться в опусе такого сомнительного качества и так неровно написанном, что его публикация и мое вынужденное переселение были бы чрезвычайно маловероятны. В недрах Кладезя я отыскала себе нужную книгу среди неудачных романов и недописанных эпопей такой феерической абсурдности, что они вряд ли когда-нибудь увидят свет. Мой выбор пал на жуткий криминальный триллер, действие которого разворачивалось в Рединге. Роман назывался «Кэвершемские высоты». Я намеревалась задержаться там не дольше чем на год, но вышло иначе. С моими планами всегда получается как в романах Мильона де Роза: как ни старайся, ни за что не узнаешь, чем все в конце концов обернется.

Я прочла себе дорогу в «Кэвершемские высоты». После зимней непогоды дома здешний воздух казался теплым. Я оказалась на деревянном причале, на берегу озера. Передо мной стоял большой и с виду заброшенный гидросамолет вроде тех, что до сих пор валяются на обочинах прибрежных трасс в моем родном мире. На одном из таких я сама летала всего-то с полгода назад, когда висела на хвосте у одного типа, заявлявшего, что он якобы нашел какое-то неопубликованное стихотворение Бернса. Но это было в другой жизни, тогда я служила в Суиндонском отделении ТИПА, в том мире, который на время покинула.

Я надела темные очки и принялась рассматривать старинный летательный аппарат, который чуть покачивался на ветерке, натягивая крепежные канаты и тихонько поскрипывая. Пока я изучала старую воздушную посудину, раздумывая, сколько еще эта развалина продержится на плаву, овальная дверь в обшивке крутого бока отворилась и оттуда выпорхнула элегантно одетая молодая женщина с небольшим чемоданчиком в руке. Я читала «Кэвершемские высоты», так что была хорошо знакома с Мэри, хотя та меня не знала.

— Привет! — крикнула она, быстро подходя ко мне и протягивая руку. — Я Мэри. А вы, наверное, Четверг. Господи! Это еще кто?

— Дронт. Ее зовут Пиквик.

Пиквик защелкала клювом и подозрительно уставилась на Мэри.

— Правда? — удивилась девушка, с любопытством разглядывая птицу. — Конечно, я не специалист, но… мне казалось, дронты все повымерли.

— Там, откуда я родом, от них проходу нет.

— Да? — изумилась Мэри. — Боюсь, я не слышала о книге, в которой живут дронты.

— А я не книжный персонаж, — сказала я. — Я настоящая.

— Ух ты! — воскликнула Мэри, округлив глаза. — Потусторонница!

Она осторожно потрогала меня тонким указательным пальцем, словно боялась, что я растаю.

— Я никогда прежде не встречала никого с Той Стороны! — заявила она, не скрывая облегчения, когда убедилась, что я не собираюсь рассыпаться в прах. — Слушайте, а это правда, что вы регулярно стрижетесь? То есть у вас волосы действительно растут?

— И ногти тоже, — улыбнулась я.

— Да? — задумчиво откликнулась Мэри. — Я слышала об этом, но полагала, что это очередная потусторонняя байка. Значит, и есть вам тоже приходится? Ну, чтобы не умереть, а не только тогда, когда это нужно для повествования?

— Это одно из величайших удовольствий в нашей жизни, — заверила я ее.

Не стоило рассказывать ей о таких неприятных сторонах жизни в реальном мире, как кариес, сексуальные маньяки или старость. Мэри обитала во временном «окне» длиной в три года и потому не старела, не умирала, не имела детей, не болела — словом, вообще не менялась. Она казалась решительной и здравомыслящей, но лишь потому, что ее такой написали. При всех своих положительных чертах Мэри являлась всего лишь фоном для Джека Шпротта, детектива из «Кэвершемских высот», просто типажом примерного сержанта, которому Джек объяснял всякое разное, дабы читатель ориентировался в происходящем. Она была тем, кого писатели называют объяснительным персонажем, но у меня хватило такта не ляпнуть ей этого в лицо.

— Значит, мне предстоит жить здесь? — показала я на дряхлый гидросамолет.

— Понимаю, о чем вы, — гордо улыбнулась Мэри. — Разве он не самое прекрасное создание в мире? Это «сандерленд» сорок третьего года выпуска, а в воздух поднимался в последний раз в пятьдесят четвертом. Я уже почти переделала его в плавучий дом, но не стану возражать, если вы поможете. Просто не забывайте откачивать воду из трюма, а если сможете раз в месяц запускать третий мотор, я буду очень вам благодарна. График прогонов на приборной доске.

— Ну… ладно, — проблеяла я.

— Вот и хорошо. Краткое содержание романа приклеено скотчем к дверце холодильника, примерные наметки реплик там же, но вы не особенно беспокойтесь насчет точных слов: нас ведь не опубликовали, так что можете говорить что угодно, в пределах разумного, конечно.