Читать книгу "След «черной вдовы» - Фридрих Незнанский"

Справка на сей счет, подготовленная аппаратом президента, указывала на то, что и Максим Геннадье­вич Масленников, подобно своему отцу и дяде, также является известным криминальным авторитетом, обла­дающим короной вора в законе. Но, согласно инфор­мации из соответствующей службы, корона эта не была присуждена ему на воровском сходе за какие-то там особые заслуги перед криминальным сообществом, а куплена за полтора миллиона долларов, внесенных в «общак».

Ну это во-первых, что само по себе свидетельствует о поразительной наглости бандитов, решивших, веро­ятно, что если уж во властных структурах то и дело раз ­даются голоса о допустимости легализации неправед­но нажитых капиталов от жульнической приватизации всенародной собственности па первых порах экономи­ческих реформ в стране, то им, матерым уголовникам, теперь самим Господом Богом дозволено легализовать «общаки».

А во-вторых, письмо указывало на то, что все выше поднимающий голову криминалитет способен любые, даже незначительные, факты биографии президента трактовать по-своему и выставлять главе государства некие условия. Мол, мы тебе, видишь ли, Питер твой любимый восстанавливаем, миллионы в городскую не­движимость вкладываем, а ты за это должен на некото­рые уступки идти — хотя бы личного, так сказать, ха­рактера. Папашу Масленникова, к примеру, освободить своим указом от уголовной ответственности! Нет, это ж надо было такое сообразить!..

Будучи человеком тактичным и понимая, что даже с абсолютно чуждым тебе собеседником президент дол­жен выглядеть прежде всего самим собой, он дал указа­ние помощнику подготовить соответствующий ответ. И в нем сообщить адресату в том смысле, что благие поступки на пользу обществу не остаются в конечном счете без воздаяния, и, если Бог, как говорится, все ви­дит, он обязательно оценит дела каждого по заслугам его. А что касается судебной власти в стране, то никто, даже президент, не возьмет на себя право вершить по своему усмотрению суд и расправу. Примеры прошло­го достаточно красноречиво указывают на те трагичес­кие подчас ошибки, которые возникают в результате действий, продиктованных не буквой закона, а своево­лием любого государственного лица. И если вина граж­данина будет доказана, если он будет назван в суде пре­ступником, то, значит, должны последовать и соответ­ствующие выводы относительно его наказания. Если же суд не найдет признаков преступных деяний в его дей­ствиях, он, естественно, будет освобожден. Вот именно поэтому, а в конечном счете ради торжества справед­ливости, в правовом государстве никогда не следует подменять одну власть другой.

Нет, но до чего ж они все-таки оборзели!..

Кортеж между тем плавно и быстро прошел Старопаново и сразу у Володарского тоже повернул напра­во, на прямую трассу, ведущую к Стрельне.

Г ость неожиданно обернулся к хозяину и с неизмен­ной лучезарной улыбкой заметил, что, по его мнению, скрытые тайны крупнейших городов мира, как и харак­теры населяющих эти мегаполисы людей, можно изу­чать по их пригородам —маленьким поселкам или ран­чо, которые их окружают. И он демонстративно оки­нул взглядом однотипные серые пятиэтажки петербур­гской окраины, Панин пожал плечами и ответил, что они проезжают еще по городской территории. Просто растущему городу давно стало тесно в своих прежних границах, и потому городские власти в настоящий мо­мент озабочены проблемами совмещения удобства и красоты. А эти дома в свое время, в годы «холодной войны», когда, к сожалению, не о красоте приходилось думать, а о проблемах острой нехватки жилья, сыграли свою положительную роль. Да, конечно, это давно уже вчерашний день, и новые реалии выдвигают совершен­но иные задачи.

Американец понимающе покивал.

Впрочем, заметил тут же Панин, если позволит весь­ма напряженная и плотная программа пребывания аме­риканского коллеги в России, он в качестве хозяина сочтет своим приятным долгом показать гостю насто­ящие петербургские пригороды. И там будет что по­смотреть и чем искренне полюбоваться. Тот же Пуш­кин — бывшее Царское Село... Павловск... Да и Петер­гоф — ныне Петродворец, который вошел в городскую черту! Панин руками, широким жестом, показал, как загребает город под себя бывшие пригороды. Амери­канец понял и засмеялся...

А в это время на Петергофском шоссе, в том месте, где оно возле Сосновой Поляны пересекает дамбу, слу­чилась крупная неприятность. Хотя это слово никак не определило бы существа весьма трагического происше­ствия, а также тех последствий, которые имелись бы, не измени руководитель президентского маршрута путь следования главного лимузина.

По всей трассе были выставлены милицейские по­сты и патрули, которые загодя убрали с дороги любой транспорт, перекрыли все подъездные к главной трассе дороги, словом, обеспечили в прямом смысле «зеленую улицу». И вот в тот момент, когда президентский эс­корт приближался уже к вышеупомянутой дамбе, со­всем близко к проезжей части подошла женщина — ка­питан милиции в плотной куртке и светло-зеленом, цве­та молодого салата, жилете дорожного патруля. Кто- то из милиционеров, оказавшихся на противоположной стороне шоссе, обратил на это внимание — хоть и до дневной жары пока далековато, но зачем преть-то в кур­тке, если форма сегодня объявлена летняя, парадная? Но обсуждать этот вопрос с коллегами тот парень не стал, поскольку внимание его сосредоточилось на приближа­ющейся кавалькаде машин. И когда большой черный лимузин с двумя государственными флажками по бокам капота — российским и американским, охраняемый спе­реди и сзади мощными джипами со сверкающими ми­галками, проносился мимо него, на той стороне шоссе что-то громыхнуло вдруг с такой дьявольской силой, что огромный лимузин — так показалось — даже подпрыг­нул. И сейчас же вокруг него кучей сбились джипы.

Никто из милиционеров и сообразить толком еще не успел, как между автомобилями засуетились, забега­ли какие-то люди, и машины, словно подчиняясь чьей- то немедленной команде, разом тронулись с места и унеслись в направлении Петродворца. Позже сказали, что правая сторона лимузина была в буквальном смысле иссечена, истерзана осколками, превратившими двери машины в решето, но колеса и двигатель не пострада­ли, как и сам водитель, отгороженный от салона уси­ленной стенкой. На асфальте после взрыва остались довольно приличная воронка, кровавые ошметки вок­руг, груда окровавленных же тряпок и фрагментов че­ловеческого тела, что при очень большой фантазии можно было назвать останками неизвестной женщи­ны — капитана милиции.

А спустя три минуты, не больше, на место взрыва примчался десяток машин, из которых высыпали пред­ставители Федеральной службы безопасности, охраны президента, МВД и питерского милицейского главка, Минюста, прокуратуры и других, мало кому известных, но, оказывается, напрямую причастных к расследова­нию происшествия организаций...

Участок шоссе немедленно оцепили полосатыми лентами; эксперты-взрывотехники, криминалисты и судебные медики занялись конкретной своей работой, а еще не пришедшие в себя, оглушенные сотрудники патрульной службы стали отвечать на вопросы следо­вателей и оперативников.

И тут снова возник вопрос о той куртке дорожно- патрульной службы, которая, по непроизвольному на­блюдению молодого сержанта Новиченко, сидела на женщине как-то мешковато и явно полнила ее. Этого сержанта, как, по сути, единственного свидетеля, и взя­ли в оборот все оперативные службы. Что за женщина? Как выглядела конкретно? Откуда взялась? Почему в милицейской форме, но не в парадной, а в обиходной? Каким образом прошла к самой трассе?.. И еще десят­ки и сотни подобных вопросов, на которые не мог пока ответить никто, а уж сержант Новиченко — тем более, поскольку и наблюдал-то ее с полминуты, не дольше.