Читать книгу "Осужден и забыт - Фридрих Незнанский"

Из своего обширного жизненного опыта Лена Бирюкова знала, что культурным мероприятием дело ни за что не кончится, ей придется отваживать окрыленного кавалера, потом начнутся обиды, сплетни и так далее. А это в ее планы не входило. Вообще, ни один мужчина нашей консультации в ее планы не входил. Кроме одного-единственного.

Меня.

Конечно, я понимаю, что мужчина-спаситель в глазах спасенной женщины принимает некие мифологизированные формы. Она не просто благодарна ему, она прямо-таки обожествляет смельчака. И она влюбляется в него. То есть в меня.

Скажу честно, поначалу все было нормально. Я не влюбился в Лену по уши, но красивая, умная женщина не может не вызвать у мужчины определенных эмоций. Разве что он окажется импотентом-женоненавистником. А я таковым не являюсь.

Итак, Славин и все остальные бродили с кислыми рожами, увядшими букетами и подтаявшими шоколадками, пока у нас с Леной был «медовый месяц».

Это было действительно здорово! Лена постоянно навещала мою скромную квартирку, которую я теперь вынужден был снимать, поскольку прежняя вместе с обрушенным домом приказала долго жить, а рассчитывать на компенсацию от правительства пока не приходилось. Предлагали комнату в общежитии, от чего я, естественно, отказался. Конечно, думаю, в итоге ущерб возместят, но когда это произойдет, никто из пострадавших при взрыве дома не знает -См. роман Ф. Незнанского «Абонент недоступен»..

Вот в этой снятой «хрущобной» квартирке размером 21 квадратный метр Лена и устроила мне настоящее любовное гнездышко. На работу я почти не ходил: Генрих Розанов с пониманием отнесся к моей личной жизни и освободил от дежурств на целый месяц.

А потом Лена получила деньги и купила собственную квартиру, так что мы могли находиться теперь в двух местах – где удобнее. Мы зажили вообще замечательно, ходили по лучшим ресторанам и вкушали плоды обеспеченной жизни.

Вот только спустя некоторое время мне надоел этот альфонсизм. Деньги все равно оставались Лениными, а мой щедрый гонорар она тратить не разрешала. Говорила, что это мне на черный день.

Все было бы хорошо, если бы в один прекрасный день Лена Бирюкова не решила, что пришла пора оформить наши отношения законным образом. Кстати, именно так дословно она и выразилась.

Представляете? Вот уж чего не ожидал от Лены, так это стремления наладить семейную жизнь. Кто читал ее дневники, тот меня поймет. К тому же и в мои планы женитьба ну никак не входила.

Я так ей и объяснил. А Лена прямо-таки взбесилась. Никогда не видел ее в таком состоянии. Она орала так, как только может орать базарная торговка. Лена высказала мне, что моя рожа надоела ей хуже телевизионной рекламы. Что с моим жалким интеллектом мне никогда не стать нормальным адвокатом. Что я до старости лет буду в юрконсультации объяснять старухам их права при обмене жилплощади. И никакая дура на меня не позарится.

Я совершенно обоснованно, на мой взгляд, указал на то, что одна все-таки позарилась.

Лена рассвирепела и вылила на меня поток страшных ругательств и обвинений. В самом конце она заявила, что лучше бы осталась в тюрьме, среди нормальных, приличных людей, чем связалась с таким подонком. И что я на самом деле вытащил ее из дела по обвинению в умышленном убийстве исключительно позарившись на ее деньги.

Вот этого я стерпеть не мог. Я положил ключи на полку и ни слова не говоря удалился в свою квартирку.

А на следующий день я положил в большой конверт деньги, которые Лена Бирюкова заплатила мне в качестве гонорара, и оставил его на ее столе среди банок с полузасохшими цветами.

«То-то Славин обрадуется», – злорадно подумал я и представил, что, после того как до коллектива нашей юрконсультации дойдет весть о моем с Леной разрыве, поклонники примутся за нее с новой силой.

Ну и пусть. Это теперь меня не касается.

Витя Славин, мой коллега, обладает странной и интересной особенностью: стоит о нем подумать, как он моментально появляется в поле зрения. Оставим ассоциации с народной мудростью о людях, которые легки на помине, – факт остается фактом, Славин появился в конце коридора и на этот раз.

– А-а, Юрок, привет-привет. Как поживаешь?

Я неопределенно пожал плечами. Скоро он сам все узнает. А мне нужно поскорее уйти отсюда: Лена могла в любую минуту появиться в коридоре, а я подозревал, что мы с ней накопили настолько противоположные заряды, что при встрече непременно произойдет нечто вроде шаровой молнии.

Я уже хотел было направиться к выходу, когда Славин схватил меня за рукав:

– Слушай, Юрок, у тебя нет знакомого, который хотел бы поехать в Сочи?

– Ну, немного найдется людей, которые бы не хотели поехать в Сочи, – автоматически ответил я, думая о своем.

– Ты понимаешь, тут у меня путевка пропадает. Очень хорошая и недорогая. Гостиница, харчи, процедуры всякие. Отдаю за полцены. Я бы тебе предложил, да путевка на одного. А ты у нас… – Славин закатил глаза и сделал руками несколько движений, как будто ощупывая невидимый воздушный шар, что, по его мнению, должно было изобразить состояние моей личной жизни.

– А сам чего не едешь? – спросил я, зная, что Славину в принципе неизвестно такое простое человеческое чувство, как бескорыстие.

– Не могу, – страдальчески скривился тот, – срочное дело подвернулось…

Он замолк, и я понял, что подробности из него вытащить будет совершенно невозможно. Да, собственно, и не больно хотелось-то.

Однако у меня в голове постепенно формировалась мысль: «А почему бы и нет?» Дел у меня особых в Москве нет, этим летом, как, впрочем, прошлым и позапрошлым, я никуда не выезжал отдыхать по-человечески… Почему бы в разгар бархатного сезона мне не съездить в Сочи? Тем более что после нашего разговора с Леной общение с ней мне строго противопоказано. И даже вредно. Как ни крути, впервые в жизни предложение Славина оказалось как нельзя кстати.

– Давай, – быстро произнес я, – беру.

– Ясно, – понимающе покачал головой Славин, – кого-то из престарелых родственников хочешь облагодетельствовать?

– Да, – ответил я ничтоже сумняшеся, – троюродную бабушку.

Так я оказался в Сочи.

Первые два дня я наслаждался теплым солнцем, морем и отсутствием Лены, Славина, Генриха Розанова, юрконсультации No 10. Все московские реалии моей жизни покрылись будто какой-то дымкой, они стали нереальными и ненастоящими. К концу второго дня я уже начал сомневаться в существовании Лены Бирюковой.

На третий день я познакомился с Томой. Ее крепкие ноги цвета молочного шоколада поразили мое воображение. Мне стало положительно стыдно за бледно-поросячий цвет собственной кожи. Однако Тому, по-видимому, это совершенно не смутило. Мы до вечера купались в теплой воде, потом пошли в ресторан, потом в бар, потом в другой бар, со стриптизом, а потом поднялись ко мне в номер…

…А потом я проснулся весь в шоколадном сиропе, с дикой головной болью и без копейки денег.