Читать книгу "Любовь, пираты и... - Эдуард Тополь"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А в рубке капитан Казин, видя, что творится со старпомом, с силой нажал аварийную «тревожную» кнопку связи с компанией судовладельца. И услышал голос по радио:
– Эй, на «Антее»! Вы чё – охренели? Не троньте аварийные кнопки!
– Диспетчер, у нас ЧП! – закричал капитан.
– Какое еще ЧП? – с ленцой отозвался далекий диспетчер. – Капитан напился?
– Я капитан, Казин. Нас захватили сомалийские пираты!
– Да ладно! – не поверил диспетчер. – В натуре?
Тут очередная пулеметная очередь вдребезги разнесла последний правый иллюминатор.
– Ой, блин! – испуганно сказал диспетчер. – Я слышу…
И в этот момент в рубку с обеих сторон ворвались трое черных, как деготь, пиратов – Высокий, Толстый и Лысый, все вздрюченные адреналином стрельбы и мокрые от морской воды.
– Stop engine! – закричал Высокий и с ходу выпалил автоматной очередью по аппаратуре связи, осколки одного из экранов брызнули старпому в лицо.
– Ё-о!.. – сказал по радио далекий диспетчер и отключился.
А Толстый и Лысый пробежали по рубке, выдергивая вилки из розеток, обрывая провода и разбивая экраны GMSB (глобальная морская система связи), GMDD (Global Maritime Distance Distress) и других приборов.
Вторую автоматную очередь Высокий пустил поверх головы капитана.
Капитан и старпом подняли руки.
Тем временем командир пиратов Махмуд и еще трое бегом пробежали по грузовым палубам, где стояли принайтованные танки, пушки и ракетные установки. Махмуд на бегу обнимал и щупал каждый танк и по рации что-то радостно кричал по-сомалийски.
А в ходовой рубке Толстый и Лысый, забежав в штурманский отсек, стали вытряхивать на пол содержимое стенных шкафов и сорвали икону Николая Угодника, висевшую в углу.
А Высокий дулом автомата прижал капитана к стене, затем то же самое проделал со старпомом и что-то крикнул наружу по-сомалийски.
Жуя кат[1], в рубку вошел Махмуд, мокрый от морской воды. Это был худой и высокий сомалиец лет сорока пяти, если вообще можно определить возраст по их черно-гуттаперчевым лицам.
– Who is master? – сказал он. – Кто капитан?
Казин и старпом молчали.
Махмуд взвел затвор «АК-47», направил на старпома:
– Кто капитан? Ну?!
– Ну я капитан… – сказал Казин.
– Останови мотор!
Отстранив от себя дуло автомата Высокого пирата, Казин прошел от стены рубки к рулевой колонке, перевел «телеграф»[2]на «STOP» и сказал в переговорное устройство:
– Стоп главный двигатель!
– Ты, белая обезьяна! – Махмуд ткнул автоматом капитану под ребро. – Сколько у тебя танков?
Капитан, глянув на дуло автомата, не ответил.
Но Махмуд до боли вжал ему в живот дуло «калаша».
– Сколько? Говори!
– Сорок два.
– А пушек?
– Тридцать гаубиц. И восемь установок «Шилка».
В рубку с двух сторон вошли остальные пираты, тоже мокрые и возбужденные, жующие кат.
– А сколько человек в команде? – продолжал Махмуд допрос капитана.
– Семнадцать.
– Где они? – И Махмуд снова вжал дуло автомата под ребро капитану.
– Внизу… – принужденно ответил капитан. – В машинном.
– Вызывай всех сюда.
Капитан повернулся к старпому, сказал по-русски:
– Экипаж на мостик.
– Андрей Ефимович, – отозвался тот. – Связь не работает.
Махмуд резко перевел автомат на старпома:
– In English!
– Я сказал, что связь уже не работает, – по-английски ответил ему старпом.
– Почему?
Старпом кивнул на разбитые приборы:
– Ну, вы же все провода оборвали.
Махмуд повернулся к своей банде, крикнул им что-то по-сомалийски, и те бросились к внутреннему трапу, ловко ссыпались по нему пятью этажами ниже, в машинное отделение. Здесь действительно была вся команда «Антея». Стреляя поверх их голов и крича на ломаном английском, пираты погнали моряков из машинного вверх по трапу. При этом каждому тыкали под ребра автоматами:
– Телефон! Отдать все телефоны!
– Часы снимай! Телефон давай!
– Давай деньги! Деньги давай! Давай! Давай!..
При выходе из машинного кто-то из пиратов заглянул в закуток, где находится парилка, и обнаружил там боцмана и еще трех моряков.
А распахнув какую-то дверь на нижнем, палубном этаже, пираты попали на камбуз. Там за плитой, на которой дымились паром кастрюли с супом, в углу, под иконой Богоматери 40-летняя повариха Настя и 25-летняя дневальная Оксана дрожали от страха, обнявшись и зажмурив глаза.
Сбросив икону на пол, пираты поволокли женщин из камбуза – тоже наверх, к ходовой рубке.
Пролетев над ледяными торосами Белого моря, самолет сделал разворот и пошел на посадку к запорошенной снегом Белой Гавани. Пассажиры прильнули к иллюминаторам, но, хотя это был ее родной город, Ольге было не до его красот. Едва самолет коснулся колесами посадочной полосы, как она достала мобильник и набрала московский номер:
– Алло, солнышко! Как дела? Ты покушал?
Убедившись, что «солнышко» не только поел, но и «сделал арифметику», а теперь вышел с Еленой Францевной на прогулку, Ольга расслабленно откинулась в кресле. Тут самолет подкатил к аэровокзалу, голос по радио сказал: «Наш самолет совершил посадку в аэропорту города Белая Гавань, просим всех оставаться на своих местах…» Но Ольга тут же отстегнула привязной ремень и – не обращая внимания на протесты стюардессы – с дорожной сумкой в руке ринулась к выходу. А две минуты спустя, на ходу застегивая пуховик и меховой капюшон, вышла из аэровокзала на продуваемую метелью площадь и, задохнувшись от морозного ветра, пробежала к такси, плюхнулась на заднее сиденье.
– Морская, 27. Я спешу…
– Буран идет, не разгонишься, – возразил водитель, включая скорость.
Тараня встречную поземку, машина в коридоре сугробов, наметенных вдоль нового шоссе, покатила к Белой Гавани. Метельный ветер срывал с этих сугробов снежные гребни и швырял ими в лобовое стекло машины с такой силой, что водитель включил и «дворники», и фары. Но даже «фордовские» фары пробивали снежную замять не больше чем на 4–5 метров, и, когда въехали в город, на часах было 6.12 вечера.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Любовь, пираты и... - Эдуард Тополь», после закрытия браузера.