Читать книгу "Дикий мед - Энн Мэйджер"

— Прости, мне не следовало так говорить.

Хани опять села.

— Видишь ли, у Хантера своя жизнь. Ему нет дела до твоей борьбы. — Эстелла выглядела обеспокоенной.

— Что случилось?

— Опять сердце подвело. На него столько навалилось в последнее время.

— У меня тоже много забот, но я не могу так больше: живем в одном городе и даже по телефону не разговариваем. О своем отце я узнаю из газет.

— Тебе раньше нужно было обо всем этом думать.

— Но мне хотелось построить свою жизнь. Эстелла, вы позволите мне его повидать или нет?

Как только Эстелла ушла, Хани поднялась и начала мерить шагами комнату, не решаясь взглянуть на свое отражение в зеркалах с золочеными рамами, потому что они непременно бы подчеркнули многие недостатки ее хиппового костюма и, конечно же, фигуры.

Колючая? Ну, только не она! Разве не она всю свою жизнь выказывала доброту к другим, боролась за права обездоленных? Несговорчивая? Ничего подобного. Всякая строптивость осталась в прошлом!

Хани подошла к приоткрытым окнам и расслышала доносившийся со стороны бассейна раздосадованный голос отца.

Отец взглянул в ее сторону. Его приятное загорелое лицо было пасмурным, как в тот день, когда они поссорились и она убежала. Она приветливо помахала рукой.

При виде ее он, кажется, нахмурился еще больше, глаза недобро потемнели, лицо напряглось.

У нее перехватило дыхание. Нужно было наконец осознать, что совершенно безнадежно ждать от него прощения.

Он неторопливо положил на стол переносной телефон и нерешительно сделал шаг в ее сторону.

Потом судорожно схватился за грудь и побледнел.

Споткнувшись о край бассейна, он упал в воду, и безвольное тело начало тут же тонуть.

Хани стремительно сбежала вниз по лестнице.

Хантер лежал ничком на дне бассейна, Эстелла пронзительно визжала из окна верхнего этажа.

Хани отчаянно крикнула:

— Наберите 911! — Потом нырнула в бассейн и схватила отца, пытаясь оттащить его туда, где было помельче.

Что происходило дальше, Хани плохо помнила.

Экономка и Эстелла, каким-то образом оказавшись рядом, пытались помочь вытащить его из бассейна.

Он был такой тяжелый. Втроем они с трудом перевернули его.

— Он не дышит!

Хани зажала ему нос и принялась делать искусственное дыхание. Она снова и снова выдыхала в него воздух через рот. Потом начала делать массаж грудной клетки, повторяя весь цикл и молясь про себя. Казалось, прошла вечность, прежде чем внизу послышалась сирена «скорой»; по мере того как машина карабкалась вверх по склону, вой нарастал.

Как только прибыла помощь, Хани обессиленно опустилась на траву, не в состоянии произнести ни единого слова. Вся продрогшая и измученная, она наблюдала, как люди в белых халатах отчаянно боролись за жизнь отца.

Его лицо посерело. Он не шевелился, не пытался заговорить.

Эстелла принесла Хани полотенце и один из белых тренировочных костюмов Хантера.

— Тебе нужно переодеться в ванной. — И когда Хани непонимающе взглянула на мачеху, Эстелла решительно скомандовала:

— Ради бога, поторопись.

Хани повиновалась, точно робот.

Когда она вернулась, облаченная в просторный мягкий костюм и с полотенцем на голове, носилки, на которых лежал отец, уже задвигали в карету «скорой помощи». Она было рванулась за ним, но услышала пронзительный телефонный звонок: аппарат стоял там, где его оставил отец.

Хани схватила трубку и устремилась за носилками.

— Алло! — Грубый голос какого-то мужчины ее озадачил. — Мне нужен Уатт! Мы говорили несколько минут назад. Когда я набрал номер вновь, линия была занята.

У Хани не было сил сердиться на бестактность звонившего.

— Извините. Он сейчас не может подойти.

— Чтоб вас черт побрал! Скажите этому мерзавцу…

— Этот.., этот мерзавец… — она готова была разрыдаться, — у этого мерзавца только что случился сердечный приступ. Кто это?

— Скажите ему, что никакие его ухищрения с сердечным приступом не остановят Дж. К. Камерона!

— Не могу, мистер Камерон!

Она проходила мимо почтового ящика и оглянулась, думая, куда бы поставить телефон. Потом приоткрыла крышку ящика и, вызывающе постучав телефонной трубкой о металлические стенки, бросила ее внутрь. Вслед за носилками Хани забралась в карету «скорой помощи» и села напротив Эстеллы.

Дж. К. Камерон был полностью забыт, Хани неотступно возвращалась к одной мысли: если отец умрет, виновата будет она. Она убивала его с тех пор, как после смерти матери думала только о покойной, пренебрегая им, убивала своим взбалмошным стилем жизни, тем, как относилась к его женитьбе на Эстелле, тем, что вышла замуж ему назло, чтобы подчеркнуть свою моральную независимость, и никогда при этом не показывала, что, несмотря на недостатки отца, она тайно обожает его.

Годы спустя после того, как вышла замуж за Майка, Хани узнала, что в ту ночь, когда она сбежала из дома, у отца случился первый сердечный приступ.

И все же он так и не позвал ее к себе.

Да, если он умрет, виновата будет только она.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Ненависть переполняла Джошуа К. Камерона, когда он стремительно шел по белым госпитальным коридорам, не утруждая себя извинениями или хотя бы кивками. И нельзя сказать, что сегодня он был не таким, как всегда.

Он ненавидел одного человека — Хантера Уатта, и жажда мщения подогревала непоколебимую самоуверенность с того времени, как Джошуа исполнилось одиннадцать. Это чувство помогло ему вырваться из серой и бедной будничности, и он сам определял каждый поворот в своей жизни — даже свой стремительный успех.

Однако сегодня ненависть была столь сильной, что грозила захлестнуть всю его волю. Неожиданно белые стены с обеих сторон, казалось, угрожающе накренились и готовы были упасть. Пол под ногами стал вдруг неустойчивым, как при землетрясении.

Потом он все же осознал, что пол остается неподвижным, а госпитальные своды не собираются рушиться. Рушились защитные барьеры его памяти, увлекая его в пучину ненужных воспоминаний.

Он видел пронзительно кричащего мальчика, который бежал по бесконечным белым туннелям.

Он видел того же похудевшего, напуганного ребенка, беспомощно прильнувшего к материнскому подолу, в то время как рослая медсестра со снисходительной гримасой передавала матери пластиковые сумки, в которых были жалкие пожитки отца…

В реанимационном отделении он остановился перед дверью в комнату для ожидающих. На мгновение полированные стальные двери отразили его безупречную внешность.