Читать книгу "Зашифрованная жизнь - Сергей Соболев"

Работодатель платит неплохие деньги. Но он же и устанавливает правила. Причем довольно жесткие.

Все понятно: «частники» – это не армия, не государственная структура. Здесь свои законы, свои правила, оспаривать которые глупо, бесполезно и даже небезопасно. Но то, что ни на одно из трех отправленных им «законно» писем не пришло ответа… То, что без соответствующего разрешения – а его пока не дают – он не может ни созвониться, ни хотя бы обменяться эсэмэсками с оставленной им на хозяйстве женой… Это не могло не тревожить, это его сильно напрягало.

Ужин для вновь прибывших «частников» был поздний, после нулей. Жрачка оказалась отвратной. Воняющие луком плохо прожаренные бифштексы; как альтернатива, мясное рагу (нечто коричневатое, обильно наперченное, едва теплое и сально-жирное). На гарнир – консервированные бобы и ломкая, как стебли пересушенной соломы, картошка фри с запахом прогорклого масла.

Козак выкурил сигарету на ночь (бочка с водой для окурков на задах модуля, где находится столовая, напомнила ему курсантские времена). Ночное светило и яркие южные звезды казались искусственной декорацией, как и все, что он видел вокруг себя. Слева от него, метрах в семидесяти, в прогал между сборными модульными строениями виден фрагмент довольно высокой, метров пять, грязно-серого цвета бетонной стены, поверх которой идет «колючка»; причем проволока, судя по наличию изоляторов, находится под напряжением. За стеной тяжело, устало, как табун лошадей после длинного перехода, фыркали на холостых оборотах движки бронетехники. Почудилось, что под ночным чуждым небом стоит кто-то другой, не он, не Иван Козак… Пора, однако, отправляться на боковую.

Пройдя в «казарму», которую предоставленные после позднего ужина самим себе новички только-только начали обживать, Иван не обнаружил на месте своей дорожной сумки. Сейчас, в это позднее время, местным старожилам и начальству «частников», кажется, было не до новичков.

Каптерка, как их известили, находится в соседнем модуле; ее обещают открыть только после полудня следующего дня. Козак, как и все другие, кого привезли сюда из багдадского аэропорта, оставил баул в модуле. Ему удалось застолбить «блатное» место у приоткрытого окна (там не так остро воняет краской и раствором хлорки). Ну и вот: на застеленной им, Козаком, до похода в столовку постели, устроившись, как был, в коричневатом с блекло-серыми разводами «комке» поверх синтепонового одеяла, сняв лишь желтые американские ботинки, возлежит бритоголовый крепыш, с вислыми усами и острыми чернявыми глазами.

– What a fuck! – негромко произнес Козак. – Where is my bag? Hey! Stop doing stupid! Stand up![2]

– Це мое лижко, – лениво цедя слова, сказал бритоголовый. – Свойи бэбэхы, москаль, шукай десь биля параши! Там, де и тоби саме мисцэ![3]

– А ну быстро встал! – перейдя на русский, скомандовал Козак. – Я с тобой разговариваю, бандерлог! Встал, кому сказано!

Он хотел было уже пнуть этого борзого парубка ногой, но тот резво поднялся на ноги. Встал с матраца и его сосед слева – угрюмого вида мужик лет тридцати, рослый, мосластый, с глубоко посаженными глазами и трехдневной щетиной на туго обтянутых кожей скулах.

– Ты на кого цыбаты вздумав, кацап?! – багровея, наливаясь злостью, процедил бритоголовый. – Зовсим розуму лышився?! Пэтро, – он позвал в свидетели земляка, – ты чув, що цей бовдур гоныть?! Вин мэнэ якымсь «бандерлогом» обизвав! Цэ шо… майбуть, вин бажайе мэнэ образыты?![4]

За событиями – вольно или невольно – наблюдали почти два десятка мужиков разных языков и национальностей, большей частью вымотавшихся после раннего подъема и всех этих перелетов и переездов и желающих только одного: бросить кости на кое-как застеленные матрасы и выспаться. Потому что неизвестно, что их ждет уже наутро. И что им – каждый, понятно, думает о себе – готовит грядущий день. Но если в другой ситуации кто-то обязательно посоветовал бы бузотерам заткнуться или выйти для разборок на свежий воздух, то тут – помалкивали.

– Бачу, Васылю!.. Гэй, ты!! Тоби що сказано?! – кривя губы в недоброй усмешке, сказал «Пэтро», адресуясь к Козаку. – Ось там мисцэ для мавп!.. – Он кивнул в том направлении, где в дальнем от входа углу находится «стойка» с полудюжиной умывальников. – А ну гэть звидсиля! Та швыдко! Бо вид тэбэ нэсэ кацапським лайном![5]Fuck off!

Неизвестно, чем бы закончилась эта перебранка за «центровое» место, если бы от входа не донеслось громкое:

– As you were! What’s goin’on here? Stop nattering![6]

В ангар, приспособленный под «общежитие», вошли двое местных сотрудников. Одного из них Козак узнал сразу: один из местных начальников, штатовец, судя по выговору. Именно этот плечистый рослый шатен приезжал с еще тремя «армгруповцами» в кабульский аэропорт за свежим пополнением. На бэйдже, прикрепленном поверх нагрудного кармана легкой фирменной куртки, написано: сверху – AGSM BAQUBAH, ниже – SECOND. Он же, кстати, этот самый Сэконд, но уже в присутствии двух «шишек», про которых можно стопудово утверждать, что они янкесы из числа бывших военных, провел вводный инструктаж сразу после прибытия в «кемп».

Второй из вошедших, здоровенный, довольно свирепого вида мулат, держал на сгибе локтя восьмизарядку «Моссберг».

Один из двух западенцев, а именно Пэтро, как-то сдулся… И попытался было шмыгнуть мимо старшего, но тот рявкнул:

– Stand still![7]

Бритоголовый чуть сдал назад…

Козак оставался на месте. Лишь повернул голову в сторону появившегося внезапно в казарме «рефери» и его обладающего внушительной комплекцией помощника.

– What happens here? – бросив поочередно взгляд на каждого из троицы, поинтересовался Сэконд. – What a fuck?![8]

Бритоголовый буркнул что-то вроде «nothing».[9]Козак промолчал. Но при этом смотрел на Сэконда, смотрел подошедшему к ним старшему в глаза.

Будь дело в учебном лагере, Козак мог бы с уверенностью сказать, чем все завершится. Ночной пахотой. Инструкторы, или же «коучи», как они себя иногда называют – как правило, тот или те, что дежурит в ночь, – скомандовал бы подъем и потом построил всех. Именно всех, а не только зачинщиков. Построил бы в прямом и переносном смысле… А уж бузотерам досталось бы по полной программе.