Читать книгу "Точка росы - Дмитрий Черкасов"

— Расстреляли? — лениво спросил Морзик, почесываясь, нехотя принимая вертикальное положение и потирая сползшей спортивной шапочкой красное широкое лицо.

— Кого? Бакатина? — Зимородок задвигал железными желваками, нахмурился. — Нет.

— Почему? — изумилась по связи Пушок.

— Потому что в это время он был директором ФСБ России.

Молодежь в машинах онемела от удивления.

— Не понял... — недоуменно протянул Морзик.

— Я тогда в госпитале в Душанбе лежал, — хмуро отозвался Клякса. — Мы там все тоже... слегка не поняли. Видите, вы уже их и не знаете. Время идет...

— Надо почаще напоминать их фамилии, — проговорила Кира. — Страна должна знать своих героев!

— Мы-то знаем... Пусть салажата не забывают... чтоб по наследству передать. Что у вас с бензином?

— Полбака есть еще, — бодро доложил Ролик, на время отсутствия Старого сидевший за рулем. — На сегодня хватит.

— Это как карга ляжет. Кого они ждут? Если будет кто-то третий — как всех троих протянуть? Посерьезнее давайте. И к Волану надо еще заехать.

— Как он там?

— В порядке. Сердце заштопали. Скоро обещают выписать.

— К нам вернется?

— Нет. Завалишин обещал взять оперативным. Будет на “кукушке” дежурить... если медкомиссия разрешит.

— А куда ему еще идти... — после некоторого молчания произнес Дональд.

— То-то и оно, Андрюха, — кивнул Зимородок. — То-то и оно, что некуда. На нашу пенсию двух девчонок не поднять. А Дима из студентов, у него выслуги всего-ничего...

Повисла тяжелая пауза. Разведчики “наружки” вспоминали трагические события, разыгравшиеся не так давно неподалеку, на рынке, за низкими стенами и куполами Павловского собора. Зимородок потирал шею. Дональд насупился. Он не любил этих воспоминаний. Сам себе маленький разведчик не простил того мгновения, едва не стоившего их товарищу жизни. Вот и сидели они теперь в машине втроем: место Димы Арцеулова пустовало...

За холодными отпотевающими стеклами текла неспешная провинциальная русская жизнь. Закрывая носы и уши от мороза, ходили по тротуарам россияне. Поджимая хвост, перебирая лапами, жалась на парящем пятачке канализационного люка большая тощая дворняга. У лотка с задубевшими пирожками безнадежно мерзла хлопнувшая стакан продавщица в тулупе и валенках. Мерзла в машинах русская разведка. Заиндевевшие, пускающие клубы горячего воздуха из выхлопных труб, горбатые от холода постовые колеса “наружки” стояли метрах в пятидесяти друг от друга по обе стороны пустынной Соборной. Одна машина была белая, другая голубая. Для полного триколора не хватало красной — и вскоре она появилась. Из пронзительно ясной морозной перспективы улицы появился освещенный заходящим солнцем тяжелый алый “сааб”.

— Ехали медведи на велосипеде... — прищурившись, пропел Клякса. — Старый, гости! Солидный мужик.

— Принял!

— Дональд, аппарат!

Андрюха уже держал наготове видеокамеру. Через расчищенный участок стекла он стал снимать алую машину, едва та приблизилась.

— Новенький... Посольского флажка не видно?

— Номера наши.

— Ему хорошо знакомо это место, — послышался в динамике Кирин голос.

— Почему?

— Едет из-под знака. Из боковой улицы. Сюда проезд запрещен, пешеходная зона. Везде висят “кирпичи”, только в одном месте лазейка.

— Молодец, Кира, — похвалил Зимородок. — Ну, смотрите в оба! Морзик, прекрати зевать!

— Да я ничего... оно само зевается! — Черемисов поспешно прикрыл судорожно разрываемый зевотой рот огромной ладонью боксера с опухшими костяшками.

Дональд, не отрываясь от камеры, вдруг тоже зевнул и покосился на сердитого Зимородка.

— Да вы что — издеваетесь?!

— Простите, Константин Сергеевич! Это заразительно...

Зимородок только собрался было громыхнуть суровой тирадой, как вдруг сам зевнул, звонко, с писком... С усилием сжал челюсти, ругнулся, махнул жилистой сухой рукой. Они ждали здесь уже три часа — не мудрено и заснуть.

Едва лишь дверь “сааба” отворилась и водитель неторопливо вышел на скрипучий снежок, как Морзик и Пушок одновременно закричали: “Я его знаю!”

— Я его знаю! — продолжала звонко трещать по связи машины Людочка, в то время как Вовка лишь пренебрежительно махнул рукой. — Это Винтик! Миша с ним в бильярд играл! Кучу долларов выиграл? Они его хорошо запомнили! Он Мишу узнает обязательно!

В своей машине Кира укоризненно взглянула на раскрасневшуюся Людочку и покачала головой.

— Я тянул его от казино до Московского вокзала, — вполголоса добавил на ухо шефу Морзик. — Это инженер с местного авиаремонтного завода...

— Помню! — отрывисто произнес Клякса. — Григорий Пивненко — из дела по “закоси-бэтэ” <“Закоси-бэтэ” — ЗКС и БТ — защита конституционного строя и борьба с терроризмом (жарг.)>! Старый, тройка! Идет Винтик, он тебя знает! Задержим, сколько сможем! Сидеть! — тут же скомандовал он Дональду и Морзику, дружно щелкнувшим замками дверец. — Его же не бить надо! Ролик, вперед! Нагони ему дыму три мешка! Задержи хоть на пару минут, чтобы Старый ушел из зала! Вот пень литовский! Говорил ему — давай пустим молодого! Нет, захотелось ему горяченького пожрать... пузо набить... Сколько, ты говоришь, он денег выиграл? Пушок, что молчишь? Почему я этого в сводке не читал? Я тебя спрашиваю!

— Не помню... — робко прозвучал в динамике голос Пушка, с ужасом осознавшей свою промашку. — Я не видела... Может, он и не выигрывал вовсе... так, посмотреть взял...

Морзик злорадно захихикал, толкая в плечо Лехельта.

— Ну да... никогда баксов не видел... Где он там топчется? Не иначе как сдачу ждет, старый жмот! Сколько Ролик еще продержится? О чем он заливает Винтику, как думаете?

Клякса включил стеклоочистители. Разведчики внимательно наблюдали, как худой стажер, подпрыгивая на морозе и размахивая руками, похлопывает себя по плечам, разговаривая с лоснящимся самодовольным хозяином “сааба”. Они обошли вокруг новенькой машины, открыли капот, дверцу и даже заглянули в салон.

— Машину нахваливает... — сказал Клякса. — У Ролика ботинки осенние, мерзнет... Кира, почему у тебя стажер одет не по погоде? Всех же предупреждал, что мороз обещали...

— Не знаю, Костя, — отозвалась Кира. — Денег, наверное, нет.

— По девкам надо меньше бегать, экипировку покупать. Одежда для разведчика — первое дело.

— Он сирота. Мать умерла в прошлом году. Они в Питер из Азербайджана бежали...

Минуту стояла тишина.

— А Винтик-то прибарахлился, — сквозь зубы процедила Кира. — “Аляска” фирменная, сапожки на меху... машина... Харю даже успел отъесть!