Читать книгу "Слишком много женщин - Рекс Стаут"

– Его зовут Керр Нейлор.

На секунду я подумал, что он хотел сострить, смягчив тем самым ноту, на которой закончил рассказ, однако на его лице было написано совершенно иное. Он отвлекся, чтобы зажечь сигарету, и нетрудно было видеть, что целью этого маневра было скрыть замешательство.

Президент был бесспорно смущен.

Хорошенько затянувшись, он надрывно кашлянул и объяснил:

– Керр Нейлор – это сын одного из основателей фирмы. Его назвали Керром в честь другого основателя. Он занимается… кхе-кхе… разными вопросами. К тому же он брат моей жены. Фактически он контролирует большую часть акций корпорации, но больше ими не владеет, потому что отказался от них. Он не хочет быть управляющим компании и работать в совете директоров.

– Понятно. Отказался и «залег на дно».

Пайн снова сделал нетерпеливый жест. При этом движение его руки было резким, однако жест этот не был высокомерным.

– Как видите, – сказал он, – ситуация непростая. После того как Нейлор отказался обосновать доклад или изменить его, я хотел плюнуть на это дело и просто уничтожить доклад, но я уже рассказал о нем двум своим заместителям и одному из членов совета директоров, и у всех сложилось мнение, что этим делом нужно заняться. Кроме того, известие о докладе с такой формулировкой распространилось среди сотрудников отдела, скорее всего через машинистку, которая его печатала, что породило нездоровые слухи. Этот Мур был таким типом… я бы сказал так: был человеком, который окружен слухами, и теперь, спустя почти четыре месяца после его смерти, о нем по-прежнему продолжают распространяться слухи. Для нас это нежелательно, и мы хотели бы прекратить это.

– Вот как! Вы сказали, что хотите, чтобы Вульф расследовал, имеются ли основания для употребления слова «убийство». А теперь вы хотите остановить слухи. Вам надо выбрать что-то одно.

– Но ведь это все равно, не так ли?

– Вовсе нет. Если мы выясним, что он был убит, и результаты расследования просочатся наружу, возникнут новые слухи, не говоря уже об иных возможных результатах.

Пайн взглянул на часы, потянулся к пепельнице, чтобы затушить сигарету, и поднялся.

– К чертовой матери! – сказал он, выдохнув сильнее, но не громко. – Неужели надо объяснять, что ситуация осложняется тем, что этот доклад подписал именно Керр Нейлор? Все это дьявольски скучно и отнимает у меня время, которое следует использовать для работы. Его отец, старик Джордж Нейлор, до сих пор жив и является председателем совета директоров, хотя уже давно перевел свою часть акций на детей. Наша компания, старейшая и крупнейшая в данной области, крупнейшая в мире, имеет хорошую репутацию и традиции. Но сейчас положение…кхе-кхе… осложнилось. Директора и руководители, ведущие сейчас дела компании, к которым отношусь и я, хотим внимательно расследовать это дело, и я хочу, чтобы это сделал Ниро Вульф.

– Вы имеете в виду корпорацию? Она хочет нанять Вульфа?

– Разумеется!

– И что мы должны сделать? Минутку, если я вас правильно понял, мы должны либо доказать, что слово в докладе употреблено правильно, либо утереть Керру Нейлору нос. В этом заключается наше задание?

– Грубо говоря, да.

– Будет ли компания помогать нам?

– Вы получите любое разумное содействие. Детали можно будет обговорить со мной. Прошло много времени. Все это надо делать очень осторожно и деликатно. Мне кажется, будет лучше всего, если бы Ниро Вульф поработал в отделе фондов, естественно под другой фамилией, он мог бы… Что случилось?

– Ничего, простите. – Я поднялся. Когда я представил себе, как Вульф каждое утро спешит на Уильям-стрит, даже если я подбрасываю его на машине, и как он нажимает контрольные часы при входе, а также как он работает весь день в отделе фондов, впечатление было слишком сильным, чтобы я смог сохранить контроль над выраженная своего лица. – О'кей, – сказал я. – Кажется, я уже имею достаточно информации для доклада Вульфу. Кроме оплаты. Должен вас предупредить, что послевоенная инфляция не отразилась на его тарифе, поскольку он был уже так высок, что резкий скачок выглядел бы вульгарно.

– Наша компания никогда не платит мало за хорошую работу.

Я сказал, что тогда все в порядке, и взялся за шляпу и пальто.

Между мной и Вульфом опять пробежал холодок отчуждения. Это случалось в среднем раза четыре в неделю, или же пару сотен раз в год. В данном случае были две причины. Первая: мое естественное желание, чтобы он купил новый автомобиль, натолкнулось на его тупую убежденность, что можно подождать – до следующего года. Вторая: его идея купить бесшумную пишущую машинку разбивалась о мою привязанность к старой машинке.

Получалось так, что в это время в старом доме из бурого кирпича на Западной Тридцать пятой улице неподалеку от Гудзона, которым он владел и использовал одновременно для проживания и работы, холодок отчуждения коснулся не только нас двоих. В доме нас было четверо, и все время от времени бывали чем-нибудь недовольны. Вульф где-то подхватил идею о том, что в тушеные моллюски нужно обязательно добавлять листья сладкого базилика, а Фриц Бреннер, наш повар и управляющий домом, отчаянно сопротивлялся. Один тип из Нью-Гэмпшира в знак благодарности за что-то прислал Вульфу подарок – три молодых бегонии, называемые Тимблберри, и Вульф поставил их на лучшем месте в верхней гостиной, и Теодору Хорстману, нашему специалисту по зеленым насаждениям, который считал все растения, кроме орхидей, сорняками, пришлось только стиснуть зубы.

Словом, атмосфера в доме напоминала арктическую. И пока я спускался в лифте, мне вдруг пришло в голову, что это новое дело (Нейлор – Керр, или Керр – Нейлор, или Пайн – Керр Нейлор) можно было бы использовать как оправдание для того, чтобы поболтаться несколько дней где-нибудь вне этой атмосферы. Почему бы не сходить поработать в отделе фондов, например? Усаживаясь в такси, перехваченное из-под носа у двух потенциальных клиентов, я обдумывал этот вопрос. Какая-нибудь другая работа, не связанная с жестким расписанием, не показалась бы мне подходящей. Из небольшого дружеского разговора с лифтером я узнал, что компания «Нейлор – Керр» специализировалась на производстве и поставках инженерного оборудования, о чем я имел, конечно, самое общее представление. Тем не менее работа эта, безусловно, позволила бы мне часто менять обстановку и общаться с людьми, иначе этим делом можно было бы заниматься очень долго, а я не хотел тянуть. Конечно, трудно будет уговорить Вульфа, чтобы он позволил мне поработать хотя бы недельку, потому что я ему требовался буквально ежечасно и даже каждую минуту для всего чего угодно, – от ознакомления с почтой до выпроваживания нежелательных клиентов, в одного из которых пришлось даже выстрелить, – был такой случай.

Идея мне понравилась, и, опасаясь, что если в деле запахнет убийством, мне придется блуждать в потемках, я попросил водителя такси поехать на Западную Двадцатую улицу, туда, где находился специальный отдел по расследованию убийств. По счастливой случайности Пэрли Стеббинз, мой любимый сержант, был на дежурстве. Немного поворчав, он помог получить то, что я хотел. Позвонив коллеге сержанту в центр города, мы узнали, что смерть Уальдо Уилмота Мура наступила около полуночи четвертого декабря. Тело было обнаружено супружеской парой на Тридцать девятой улице в ста двадцати футах восточнее Одиннадцатой авеню. Пока муж стоял около тела, жена позвонила по телефону, и в девятнадцать минут второго ночи пятого декабря на место происшествия прибыл полицейский автомобиль с радиотелефоном. Смерть Мура наступила до приезда полиции. Его голова была расплющена, а ноги переломаны. Сбивший его автомобиль нашли утром на стоянке на Западной Девяносто пятой улице около Бродвея. Мотор был еще горячий, а сам автомобиль украли вечером четвертого числа с Пятьдесят четвертой улицы. Владельца машины найти так и не удалось, несмотря на тщательные поиски. Свидетелей инцидента тоже не нашли, однако заключение о смерти, а также результаты криминалистической экспертизы различных частиц, прилипших к шинам и крылу украденного автомобиля, показались для всех достаточным объяснением того, что произошло. В результате записали, что это был обычный наезд, но дело все еще оставалось открытым. После разговора по телефону Пэрли вышел в какую-то дверь и, вернувшись через пару минут, сказал, что делом все еще занимается отдел по расследованию убийств.