Читать книгу "Делец - Оноре де Бальзак"

Бредиф. Банкротства!

Меркаде. Что за выражение! Порядочные люди его просто слышать не могут! Знаете ли вы, господин Бредиф, что развращает даже самых честных должников? Сейчас скажу: развращает их коварная ловкость иных кредиторов, которые готовы всячески обходить законы, чуть ли не воровать, лишь бы вернуть хоть жалкие гроши...

Бредиф. Сударь, я явился к вам за деньгами, а не за рассуждениями, нестерпимыми для человека честного.

Меркаде. О, долги! Люди считают, что долги чуть ли не хуже преступления... Но преступление хоть дает вам казенный кров, а долг выкидывает вас вон, на улицу. Я заблуждался, сударь. Действуйте, как знаете. Я откажусь от права сдавать комнаты.

Бредиф (в сторону). Согласись он по доброй воле, я пощадил бы его. Но заявить прямо в глаза, что я ему продаю... (Вслух.) Сударь, подобное согласие меня не удовлетворяет... Не такой я человек, чтобы мучить других.

Меркаде. Вы хотите, чтобы я вас еще и благодарил? (В сторону.) Не стоит его сердить. (Вслух.) Быть может, я погорячился, дорогой господин Бредиф, но меня так жестоко преследуют! И ни один из моих кредиторов не желает понять, что борюсь я именно для того, чтобы иметь возможность расплатиться с ним.

Бредиф. То есть чтобы иметь возможность вести дела...

Меркаде. Не спорю, сударь! Что сталось бы со мною, если бы я лишился права бывать на бирже?

В дверях показывается Жюстен.

Бредиф. Покончим же с делом...

Меркаде. Ради бога ни слова при слугах. Я и так с трудом поддерживаю порядок в доме... Спустимся к вам.

Бредиф (в сторону). Итак, через три месяца квартира моя.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Жюстен, потом Виржини и Тереза.

Жюстен. Экий бедняга господин Меркаде! Как ни барахтайся — все равно потонет! Хоть и прибыльно служить у господ, попавших в беду, однако теперь самое время уходить, то есть добиться, чтобы тебя выгнали вон; ведь мне не платят жалованье целый год. А домовладелец, кажется, собирается вытурить нас всех на улицу. Неуважение к хозяину распространяется и на слуг. Теперь хочешь не хочешь, а рассчитывайся за все покупки наличными. Это мне совсем не с руки.

Тереза. А когда же этому конец, господин Жюстен?

Виржини. Приходилось мне служить у разных господ, а такой семейки я еще не видывала. Брошу-ка я сковороды да кастрюли и пойду в театр комедии представлять.

Жюстен. А здесь чем не театр? С утра до вечера комедии разыгрываем...

Виржини. И то правда! То кредитор явится. Изволь тогда изображать удивление, словно ты с луны свалилась: «Как, сударь, да разве вы не знаете?» «Чего не знаю?» «Что господин Меркаде уехали в Лион». «Уехал?» «Да, у них там очень выгодное дело; они открыли залежи каменного угля». «Тем лучше, тем лучше! А когда же он вернется?» «Вот этого мы не знаем». То прикинешься, будто потеряла самое дорогое на свете...

Жюстен (в сторону). То есть деньги.

Виржини. «Хозяин и дочка в большом горе. Говорят, барыня долго не протянет, ее повезли на воды...» «Ах, вот как?»

Тереза. А у меня для всех одна песенка: «Вам нужен господин Меркаде?» «Да, мадемуазель». «Нет его!» «Как нет?» «Так вот и нет, а если вы к мадемуазель, — так она одна». И кредитор наш наутек! Бедняжка барышня. Будь она у нас покрасивее, из нее можно бы сделать... кое-что.

Жюстен. Беда в том, что иной кредитор говорит с нами так, словно мы хозяева.

Виржини. Не пойму, какая такая выгода быть кредитором? Как посмотришь — ходят они, ходят, бегают, горемычные, высуня язык, караулят барина по целым часам не шелохнувшись, слушают, что он им говорит.

Жюстен. Нет, не скажите. Ремесло неплохое! Все они богачи!

Тереза. Как же так? Ведь они дали свои денежки господину Меркаде, а он их не возвращает.

Виржини. Так это же — воровство!

Жюстен. Брать взаймы еще не значит воровать, Виржини. Это выражение грубое. Слушайте! Скажем, я залезу к вам в карман без вашего ведома — вот это будет воровство. Но если я прямо скажу: «Виржини, мне нужно пять франков; одолжите их мне». Вы их мне дадите, а я вам не возвращаю денег, я нахожусь в стесненных обстоятельствах и отдам их вам позже; вот вы и становитесь моей кредиторшей. Поняли, красавица?

Виржини. Нет. Что хотите говорите, а денежки мои вы все равно у меня отобрали. Вот мне причитается жалованье — пойду сейчас и потребую его, да кстати и по заборной книжке счет подведу. Теперь уж и лавочники не хотят товар отпускать без денег. А своих я не одолжу, держи карман шире.

Тереза. Я тут разок-другой надерзила барыне, а она будто и не слышит.

Жюстен. Давайте потребуем, чтобы нам заплатили жалованье.

Виржини. Да разве это господа? Настоящие господа на стол много тратят.

Жюстен. И к слугам своим привязаны.

Виржини. И назначают им по завещанию пенсию. Вот какие бывают настоящие господа... в отношении слуг...

Тереза. Здорово сказано, кума. Ну, а я отсюда пока уходить не собираюсь. Хочу узнать, чем все это кончится, — больно уж занятно. Барышнины письма я все читаю, милого ее подзадориваю — она, небось, выйдет за него, за Минара-то. И отец, небось, уж знает. Недаром заказали платья, чепцы, шляпки — словом, всяких нарядов и для барыни и для дочки, а купцы-то ничего в долг и не отпускают.

Виржини. Если будет свадьба, так все мы получим наградные; значит, уходить до свадьбы расчета нет.

Жюстен. Неужто вы думаете, что господин Меркаде выдаст дочку за этого счетоводишку? Хорош жених, получает-то каких-нибудь полтораста франков в месяц! (Читает газету.)

Тереза. Как бог свят выдаст. Уж так они обожают друг дружку. Барыня вечерами дома не сидит, так она и знать ничего не знает. Минар приходит, когда барышня остается одна, а как они меня в свои дела не посвятили, я норовлю войти к ним, нарочно мешаю, подслушиваю. Ну, они настоящие паиньки! Барышня-то у нас дурнушка, вот ей и хочется, чтобы ее любили ради ее самой. Сидит, фарфор расписывает, а кавалер ей в это время книжку читает, третий месяц одну и ту же. Зато барышня всегда вправе сказать: «Мамаша, господин Минар, мол, приходил вас проведать; а я его вместо вас приняла».

Виржини. Ты слышала, о чем они говорят?

Тереза. Еще бы не слышать! Барышня боится, как бы чего не вышло, и поэтому дверей не затворяет.

Виржини. Хотелось бы мне знать, о чем это говорят господа, когда ухаживают.

Тереза. Всякий вздор мелют! Все больше о возвышенном.

Жюстен. Ловко сказано!