Читать книгу "Я стану тобой - Наталья Андреева"

– Чего?

– Он же маньяк, – усмехнулся завотделением. – Единственная фраза, которую он без конца повторяет: «Я Тычковский». А то лежит и молчит, вот как сейчас.

– А остальные? – всем корпусом повернулся к нему главврач. – Люди, которые почти двое суток провели вместе с ним в том ужасном месте? Тьфу! Сам заговорил, как какой-нибудь репортеришка! «Кровавый маньяк», «ужасное место», «гора трупов», – передразнил он. – Они как? Может, с ними поработать?

– Еще хуже. Все говорят одно и то же: я убил. Или убила. В один голос. Следователь руками разводит. Обычно все отпираются. Все кричат: я не убивал! Только не я! Валят друг на друга. А у нас все убийцы и ни одного свидетеля. Они все могли, понимаете? Таковы выводы предварительного следствия. Они все могли убить.

В этот момент мужчина, лежащий на кровати, открыл глаза. Потом резко сел и посмотрел в глазок видеокамеры, находящейся под самым потолком.

– Миша, ты видишь? – встрепенулся главврач. – Что это значит?

– Похоже, он готов вступить в контакт.

– Кто пойдет?

– Давайте я, – вызвался Миша.

– Поаккуратнее с ним, слышишь?

– Это в каком смысле?

– Во всех. Я скажу санитарам, чтобы были наготове. Пойдешь один: его нельзя спугнуть, а мы будем тебя страховать. Лишь бы он заговорил. Этот миф надо развеять. Миф о кровавом маньяке, массовом убийце. Город должен знать, что ситуация полностью под контролем.

– Понял. Пошел.

Завотделением направился к выходу. Лицо у него было сосредоточенное.

– Постой… Ты знал его раньше? До того как… До всех этих событий, в общем.

– Немного. – Миша замер в дверях.

– Говорят, он был в близких отношениях с моей предшественницей. С Абрамовой!

– Мало ли что говорят.

– Выходят, сплетни?

– Я им свечку не держал.

– Ладно, иди.

Когда Миша вышел, главврач вновь приник к монитору. Темноволосый мужчина все так же сидел на кровати. Он, похоже, ждал. Его взгляд по-прежнему был направлен в глазок видеокамеры. Главврач поймал этот взгляд и невольно покрылся холодным потом. На него смотрела бездна. Это было не безумие, скорее простое безразличие ко всему, что происходит вокруг, и полный уход в себя, сосредоточенность на глубинных процессах, происходящих в душе.

Этот человек знал великую тайну. Тайну смерти. Знал то, чего другие избегают узнать до самого последнего момента, все еще веря, что и этот вздох не последний. А он знал. Ему было все равно, жить или умереть. Он сумел победить в себе страх смерти. Он видел, как умирают, и однажды почти уже умер сам. И заставить его поделиться этой тайной не мог никто. Никакими силами и уговорами. Это могло случиться только по доброй воле. По его желанию, из снисхождения к жалким людишкам, которые не хотят приобщаться к вечному до самого последнего вздоха и так боятся Избранных. Тех посвященных в тайну смерти, кто мог бы им помочь. Освободить и их от этого страха.

Месяцем раньшеПобег

С раннего утра по местному радио передавали штормовое предупреждение. Дикторы взволнованными голосами сообщали, что порывы ветра будут достигать пятнадцати метров в секунду, а к вечеру поднимется метель. И какая метель! Город завалит снегом, поэтому жителям рекомендуется без особой надобности из дома не выходить, и уж тем более не выезжать. Машины надежнее будет оставить в гараже или на стоянке, чем бросать потом на дороге на произвол судьбы.

Такой зимы не помнили даже старожилы: оттепели не было вот уже больше месяца, зато снега намело на пять прежних зим! Коммунальные службы задыхались под его неимоверной тяжестью, техника часто выходила из строя, а конца-краю этому снежному аду видно не было. Природа словно обезумела, из ласковой домашней кошечки превратившись в разъяренную пантеру. Теперь ее звериные повадки внушали страх и уважение. Людям оставалось только ждать перемен к лучшему и пытаться предотвратить худшее.

И на этот раз прогноз не ошибся: за окнами голодным волком выл ветер, грыз провода, шатал деревянные столбы, которые давно уже пора было заменить надежными бетонными опорами, с остервенением набрасывался на кровлю, пытаясь ее сорвать и растащить на клочки. И так же тоскливо, по-звериному, выли запертые в этих стенах люди, пациенты психиатрического стационара. Чувство тревоги, и без того у них обостренное, многократно усиливалось в такую неустойчивую погоду, равно как и желание совершить безумный поступок, пойти на поводу у своих бредовых фантазий, что-нибудь разбить, сломать, сокрушить. Убить, если это враг или тот, кто кажется врагом. А еще лучше вырваться на свободу и там уже беспрепятственно творить что вздумается. Заканчивался февраль, весна была совсем близко, и это беспокоило пациентов, будоражило их больное воображение. Даже те, кто считался стабильным, теперь внушали лечащим врачам опасение. В такое время персоналу приходилось несладко, и к вечеру все буквально валились с ног.

Дмитрию Александровичу Кибе тоже было тревожно. Его рабочий день заканчивался, и слава богу, без происшествий. Буянов «загрузили», кого – просто увеличив дозы, а кого и с применением силы, прикрутив ремнями к койкам, и он мог теперь с чистой совестью ехать домой. Но что-то его беспокоило. Мысленно он перебирал всех своих пациентов: не дал ли где слабину? Все ли предусмотрел? В эдакую погоду только сумасшедший решится на побег, но дело в том, что здесь все такие. Ну, почти все. Притворщиков он давно уже раскусил и взял на особый учет.

«Тычковский», – вдруг вспомнил он. Человек-загадка. Иногда Кибе, врачу-психиатру с многолетним стажем, казалось, что Тычковский только прикидывается сумасшедшим. Ему ведь грозил пожизненный срок за изнасилования и убийства, совершенные с особой жестокостью. Доказать смогли три эпизода, но никто не сомневался, что жертв было гораздо больше. Психиатрическая экспертиза признала Владимира Тычковского невменяемым и отправила на принудительное лечение в психиатрическом стационаре специального типа. То есть под усиленной охраной и особым наблюдением врачей.

Такой стационар лет десять назад был создан на базе психиатрической больницы, где теперь работал Дмитрий Киба. Раньше он жил в другом городе, гораздо дальше от столицы, и здесь не планировал надолго задержаться. Провинция есть провинция. Дети вырастут, им надо дать достойное образование, да и самому хватит прозябать. Он рвался в Москву, но жена неожиданно тут прижилась. За какой-нибудь год обзавелась подружками, ей сосватали лучшего в городе косметолога и самого модного мастера по маникюру, затащили на занятия йогой, записали в элитный дамский клуб, который назывался «Клуб для успешных женщин». И Верочка просто расцвела. Ее, домохозяйку, признали успешной! Киба помнил, как плакала жена, согласившись на переезд, когда он сказал, что это ненадолго, а сейчас говорила: «Погоди, вот Саша окончит школу…» Приходилось терпеть, хотя больница Кибе не нравилась. Из-за этого треклятого спецстационара для уголовников. Опасное соседство.